На распутье

На этом раздача слонов не закончилась. Я получил выписку из автобиографии (очевидно, для заучивания), диплом о высшем образовании и трудовую книжку, в которой стояли штампы каких-то номерных НИИ. Самое интересное, что на третьей странице местом текущей работы значился НИИ «Интел», в котором моя скромная персона занимала должность директора. Все-таки использовали предложенное на всякий случай название, чтобы запутать следы, если вдруг настоящий «Intel» попадется в документации «не тому сотруднику» [45].

И номер присвоили. П/я А-721, как положено приличному секретному учреждению в СССР. Я уже успел малость пообтереться, усвоил местные реалии и знал, что в документах оба названия смешивать категорически запрещалось. Поэтому в начале работ с партнером на стороне первым делом ведущего инженера было выяснить, имелись ли раньше контакты, и если да, то по линии номерного «почтового ящика» или по линии НИИ. Смысл этих магических действий всегда оставался для меня непонятным — оба названия знали все, кому не лень было раскрыть уши.

Последним штрихом моей «боевой» подготовки стал полный портфель бумаг, причем совершенно реальный, черный и кожаный. Кроме прочего, в нем лежали печать и бланки с банковскими реквизитами.

Изучение документов затянулось на полночи. Выяснилось, что в штате НИИ на сотню ставок пока имеются только три сотрудника — лаборант Екатерина Васильевна (Кате вернули оставленную в Н-Петровской школе трудовую книжку с новыми штампами), бухгалтер Софья Павловна и водитель Рудольф Петрович. Голову даю на отсечение, этот погонщик автомобилей имел звание никак не ниже старшего сержанта КГБ. Лейтенанта для меня, поди, много будет. Сама «Волга» находилась в каком-то московском ведомственном гараже, телефонный номер прилагался. Хоть тут не пожалели ресурсов.

Также имелся список предложенных Министерством электронной промышленности СССР объектов для размещения НИИ. Дюжина позиций, и все надо было проверить своими глазами.

…М-град, небольшой индустриальный пригород Москвы, тысяч на пятьдесят — сто населения. По мере движения к центру деревянные частные дома постепенно переходили в трехэтажки, потом следовало несколько жилых кварталов старой, частично сталинской застройки. Всенепременный бюст Владимира Ильича возвышался на постаменте напротив горкома КПСС, рядом виднелась жалкая аллейка, рядом с которой пристроился ухоженный памятник погибшим в войне горожанам.

Улицы оказались непривычно пусты, даже после хилого московского потока из «Волг» и «Москвичей». За окном быстро мелькнул еще десяток зданий, и главная дорога резко свернула направо, проскочила через небольшую горку на железнодорожный переезд и неожиданно стала широкой, как проспект, на целых три сотни метров, оставшихся до ворот проходной здоровенного завода (как оказалось, это была ТЭЦ).

Широкие газоны по обеим сторонам густо засадили молодыми тополями. Справа виднелось длинное, изрядно обветшавшее двухэтажное сооружение времен индустриализации, при виде которого мгновенно вспомнился НИИЧАВО из «Понедельника» Стругацких [46].

Ворота были под стать сюжету книги: здоровенный металлический щит ржаво-серого цвета. Оборванный кабель привода нелепо торчал из стены рядом с электродвигателем. Через метровую щель не закрытой до конца створки нас придирчиво разглядывал старик вохровец в серой телогрейке и высокой фуражке неопределенного цвета.

Черная «Волга» оказалась куда важнее и круче так и не предъявленных документов. Поэтому вахтер неожиданно сильно оттолкнул воротину, освобождая нам проезд. Одновременно он слегка поклонился, ощутимо борясь с желанием сдернуть головной убор, как делал это в стародавние времена при виде барина. Признал, родимый!

В глубине заваленного кучами щебня двора стояло еще одно двухэтажное здание, но уже совсем недавней постройки. Весь его первый этаж был занят здоровенным гаражом на шесть ворот. В глубине виднелись смотровые ямы и рельс тельфера. Именно то, что нужно! Подробный осмотр объекта выявил отсутствие непреодолимых препятствий для размещения НИИ «Интел». Более того, объект находился, пожалуй, в самом лучшем состоянии среди всех осмотренных ранее. Вопрос с местом работы был решен.

Квартиры М-градский горисполком выделил в течение одного дня. Хватило телефонного звонка Шелепина кому-то в ЦК, дальше команда покатилась по инстанциям со скоростью лавины. Результатом стал список из восьми доступных квартир, поступивших в резерв НИИ «Интел». На единственную трехкомнатную нам с Катей без заминки выписали ордер.

Жилплощадь находилась на втором этаже убогого двухэтажного шлакоблочного дома. Растерянно осмотрелся по сторонам. Стены в желтой побелке с каким-то идиотским накатом «серебрянкой». Потолок в трещинах от квадратов дранки. Перекрытия деревянные, как и скрипучая лестница. Вода только холодная, для горячей придется топить дровами жуткое водогрейное сооружение, черную колонку выше моего роста с небольшой топкой в самом низу. Сантехника бип-бип-бип. Ни одного цензурного слова. Хорошо хоть кухня большая, квадратов на десять. Природного газа нет, рядом с двухконфорочной плитой, засаленной до потери цвета, красный баллон с крупной надписью по трафарету: «Пропан». Прямо иллюстрация с плаката о нарушителях техники безопасности. Менять баллон можно было раз в месяц, для чего во двор приезжал специальный грузовик с ячеистым кузовом.

Двор оказался засажен молодыми, не выше конька крыши, тополями. Огромные «лопухи» пожелтевших листьев болтались на слабом ветру. Те, которые уже успели сорваться с веток, устилали ковром некошеный газон, деревянную дорожку тротуара и крохотный асфальтированный пятачок у подъезда, рассчитанный хорошо если на пару машин. Впрочем, в шестьдесят пятом это считалось нормальным, если оглядеться, то окажется, что у домов вообще не видно машин. Зато много детей, шныряют туда-сюда, разглядывают «Волгу», не иначе, хотят спионерить «оленя» [47]. Настоящая дер-р-ревня, не хватает только идущей по воду бабульки с парой ведер, мерно поскрипывающих на старом коромысле.

Но Катя была довольна просто до ужаса, оказывается, такое жилище для шестьдесят пятого совсем не отстой. Единоразовые «подъемные» в тысячу рублей спустила за три дня, в основном на мебель [48]. Мне купили только теплое пальто из ратинированного выпуклым диагональным рубчиком драпа [49]. Поэтому надеюсь, что до зарплаты (двести сорок рублей плюс премия) сильных заморозков не случится, иначе примерзну где-нибудь к асфальту в своих летних туфлях.

…Нашему отъезду с шелепинской дачи не был рад только Семен Семенович. Повар искренне любил свою работу, а значит, людей, способных ее ценить. Но делать из пищи культ — совсем не в духе советских начальников. Им привычнее тяжелые, длинные застолья с водкой, речами и богатой, но безличной столовской закуской. Нет чтобы посидеть за ужином часика полтора, пробуя за беседой десяток блюд под бутылочку сухого.

Пришлось на прощание показать несколько рецептов болгарского томатного супа. С лапшой, со сладким перцем, с подкопченной рыбой-килькой. Уж не знаю, насколько после традиционных наваристых борщей это придется по вкусу местным партаппаратчикам. Хотя, Семенович хвастался, что мода на суши по местным ресторанам пошла, как пожар. Прогрессорская мелочь, а все равно приятно.

Примерно через неделю после переезда в дверь кто-то стал царапаться. Открыл — на пороге кот, вернее, котенок-подросток. Классическая дворовая раскраска: темные полосы и пятна по серому с коричневатым отливом фону. Худющий, но с великолепным длинным хвостом и пышными усами.

Без всякого смущения животина прошла в прихожую, представилась:

— Мяу-у-у!

И отправился, паразит, прямо на кухню!

Выгнать Бага не смогли ни я, ни Катя. Рука не поднялась. Так и прижился, никого особо не напрягая. Лотки, засыпки — не в этой пятилетке. Если надо на улицу — прыжок на форточку, с нее — на ветку тополя. Если надо обратно, а окно закрыто — будет орать, чтобы открыли проход, разбудит даже ночью.