Кровавые сны

— Тебе ничего не надо было говорить. Я это и так знала.

— Мы всегда все знаем, не так ли? Это самая лучшая часть близнецов. Нам не нужно озвучивать все эти вещи.

— Но есть вещи, о которых мы должны говорить. Пэрис…

— Послушай, то, что Ширли Орлидж сказала Холлис — правда: он обманывает тебя. Смотри сквозь обман, Дани. Ты знаешь правду — она там, в твоем сне. Просто доберись до сути.

— Я не могу сделать это одна.

— Ты не будешь одна. Близнецы никогда не бывают одни, несмотря ни на что. — Пэрис уже возвращалась в темноту. — И ты сможешь сделать то, что должна, Дани. Когда придет время. Ты узнаешь. Ты сделаешь правильный выбор.

— Пэрис, вернись!

— Все хорошо, — ее голос был тихим и постепенно исчезал. — У меня есть кое-что для тебя — то, что ты можешь использовать. Я думаю, в любом случае предполагалось, что это будет твоим. Приходи навестить меня до того как уедешь, хорошо?

Дани старалась прислушиваться изо всех сил, но больше не могла услышать сестру.

И наступила тьма.

Воскресенье, 12 октября.

Дани очень долго не хотела открывать глаза, даже после того как поняла — она в сознании и уже не спит. Часть нее желала спрятаться, вернуться назад во тьму и искать Пэрис.

Но более сильная половина знала — есть только один путь назад во тьму и надеялась, что все-таки это был не он.

Дани открыла глаза. «Больничная палата», — подумала она. Тусклый свет и тишина, рядом тихо пищит оборудование. В палате не было чувство времени, поняла Дани, а был лишь порядок и обыденность, и ночи и дни выглядели здесь всегда одинаково. Ее собственные внутренние часы говорили — сейчас, по меньшей мере, позднее утро воскресенья.

И это означало, что она долго пролежала без сознания. Дани почувствовала легкое изумление и удивление — что же доктора сделали с ней.

Где-то в здании, возможно, заполнялись бланки пациентов.

Она отвлеклась от этой мысли, поняв, что в дальнем углу палаты стоит темная фигура. Но Дани очень хорошо ощущала эту фигуру, так, будто человек стоял куда ближе.

— Дани…

Она повернула голову, чтобы посмотреть на Марка, который стоял рядом с кроватью и держал ее за руку. Он, казалось, почувствовал невероятное облегчение и выглядел очень изнуренным, даже больше чем вчера.

Мы платим подобную цену.

— Как ты себя чувствуешь? — спросил он.

Недолго подумав, Дани кивнула:

— Хорошо. Я хорошо себя чувствую. — На самом деле даже более того. Она чувствовала себя сильной. Сильней, чем когда-либо, и это чувство было абсолютно незнакомо ей. Это были не мускулы, это была…

Сила.

— Дани…кое-что случилось.

— Я знаю. Пэрис, — Дани кивнула вновь.

Он не выглядел удивленным из-за ее знания, но все-таки рассказал детали.

— Она не мертва. По крайней мере… Доктора говорят, это — кома. Они не могут ничего объяснить. Как впрочем, и произошедшее с тобой. — Марк покачал головой. — Они говорят, у Пэрис наблюдается некоторая активность мозга, и пока это продолжается — существует надежда.

Дани знала. Она слышала, как тикают часы, отсчитывая оставшиеся дни или часы, или, возможно даже минуты надежды для Пэрис. Осталось так мало времени.

Бишоп появился из тени и встал в футе от ее кровати.

— Мне жаль, Дани.

— Я никогда не думала, что наша встреча начнется с этих слов, — посмотрела на него она. — Даже, несмотря на то, что видела их во сне. Отчасти. Но я поняла. Ты знал, что он придет за одной из нас.

— Да. Маринда увидела это. Но…но это могла быть любая из вас. Мы не могли быть абсолютно уверены.

— До тех пор пока я не начала слышать в своей голове голос.

— Сначала я думал, что он выбрал Пэрис в качестве одной из своих жертв, — не отрицая, проговорил Бишоп. — Потому что она не являлась частью твоего сна, ее не было рядом с тобой, хотя она должна была быть, а Миранда занимала место за пределами картинки, это казалось очевидным предположением.

— Ты собирался использовать ее. Наблюдать, следить за ней. Ждать, когда он придет за ней. Так сказать — ловля на живца.

— Мне жаль, — повторил он. — Но это казалось лучшим вариантом для того, чтобы поймать его. Меня с самого начала беспокоило, что никто из вас не подходит под описание его жертв, но в Вентуре он с самого начала отклонился от своего почерка, по меньшей мере, касательно цвета волос. Я вынужден был признать — его ритуал изменился в самом фундаментальном смысле, и это значит, что, возможно, он выбирает жертв по какому-то другому критерию и потом…делает их подходящими. Вы обе могли подойти ему.

Ты все еще видела сны, но Пэрис по-прежнему не было в том сне. В том пророческом сне. Но затем почерк убийцы начал радикально меняться — непредсказуемо и быстро. Очень быстро. То…буквально кричащее место преступление. Он вел себя слишком открыто, преследуя и фотографируя Мари Гуд. А тут еще и украшение прошлой жертвы оставленное в ее комнате, и цветы.

— Слишком заметен, — сказала Дани скорее себе. — Он как будто говорит: «Посмотри на меня, посмотри на то, что я делаю».

— Это совсем не характерно для убийств в Бостоне, — кивнул Бишоп. — Ни по прогрессии, ни по росту, которые я не видел ранее ни в одном серийном убийце.

— И все же, это он.

— Да, — Бишоп кивнул вновь. — Мы были уверены в этом даже до того, как приехали сюда. Знали, что это тот же самый убийца; мы были уверены в своих мыслях даже без доказательств. С тех пор как Холлис увидела Беки Хантли, а позже и Ширли Орлидж. Они обе, также как и Карен Норвелл, подходили физически, совпадая с описанием жертв в Бостоне. И ты слышала этот голос. Это подтверждало наши подозрения — мы имеем дело с убийцей-экстрасенсом.

— Как это может служить подтверждением хоть чего-то? — резким тоном поинтересовался Марк.

— Я знала, — просто сказала Дани, посмотрев на Марка. — Я старалась убедить себя, что на самом деле не слышу незнакомый голос в своей голове, что это было просто…странная экстрасенсорная случайность, остаточное эхо одного из зловещих снов, которых я не могла вспомнить. Что угодно. Что угодно, только не правда. Что он настоящий. И он нашел способ установить связь со мной.

— Это и заставило меня поверить в то, что он нацелился на тебя, а не на Пэрис, — сказал Бишоп.

— Я продолжала идти в его ловушку, — произнесла Дани. — Во сне всегда что-то менялось, но только не это. Я всегда знала, это — ловушка, и раз за разом продолжала идти в нее.

— Да, и это еще один знак того, что ты была его целью. Мы так же не оставляли Пэрис незащищенной, — сказал Бишоп. — Но все же я думал — он придет именно за тобой.

— Если вы знали, что убийца — экстрасенс, почему вы не предвидели такого рода атаку? — спросил Марк, его голос по-прежнему оставался резким.

— Потому что подобная атака, экстрасенсорная атака крайне редка, — ответил ему Бишоп. — Такое не случается просто так, тем более без кровной связи. И он не подавал никаких признаков того, что осуществлял подобное ранее.

— Ты не мог знать об этом, — сказала Дани, ее пальцы сжались в руке Марка. — Если бы наши способности так работали — у нас были бы все ответы.

— Мне бы хватило одного или двух, — сказал ей Марк. — Черт побери, Дани, ты ведь почти умерла. Ничто не касалось тебя, никто пальцем не дотронулся до тебя, а ты почти умерла.

В его голосе звучало не только беспокойство, и она слышала это. Дани хотела завернуться в это чувство и заставить все остальное остановиться. На какое-то время. Всего лишь на какое-то время. Но часы в ее голове не переставали отсчитывать время, и, вновь сжав руку Марка, Дани заставила себя сконцентрироваться на том, о чем говорил Бишоп.

— Поэтому защитник из ООП на пути сюда, чтобы вести наблюдение. За тобой.

— Мне не нужен защитник.

— Дани…

— Но кое-кто нуждается в этом, если я права. Этот твой защитник, какова его способность?