Сиротка

— На помощь, мадам! На помощь! — закричал Арман и забарабанил кулаками в двустворчатую дверь. — Вас зовут к нам, к Маруа!

Лора бросилась открывать и оказалась нос к носу с коротко стриженным мальчиком лет двенадцати.

— Мимин послала меня к вам, мадам. Моей матери плохо. Я думаю, она потеряла ребенка. Я не глухой. Я слышал… в коридоре.

— Господи милосердный! — воскликнула Лора. — А чем занят твой отец? Зачем вам я? Я не акушерка и не медсестра…

— Папа напился, мадам, и ушел куда-то, если я правильно понял. Мой старший брат его ищет.

— Я иду. Подожди меня!

Лора разбудила Мирей и объяснила ситуацию. Экономка надела тапочки и домашний халат. Из аптечки она захватила флакон с камфарным спиртом и пакет ваты.

— Для первой ночи, мадам, это уж слишком, — проворчала она. — Что это за место? Ни докторов, ни акушерок! В доме у нас есть телефон, или он не работает?

— Думаю, его нужно починить. Поторопитесь, Мирей! Моей дочери нужна наша помощь. И этой несчастной Элизабет! Кто знает, может, мой приезд так ее расстроил! Если так, то это я виновата, что с ней случилась беда!

— Не говорите глупостей, мадам! Преждевременные роды всегда начинаются внезапно, и никто не знает причины. Слава тебе, Господи, у меня хватило ума не выходить замуж. Мне не хотелось мучиться в родах, как все женщины!

С этими словами Мирей торопливым шагом спустилась по лестнице, Лора — за ней. Арман приплясывал на месте от нетерпения. Он, повел за собой женщин, высоко подняв свой фонарик. Дойдя до крыльца дома семьи Маруа, он собрался было подняться по ступенькам, но Мирей удержала его за локоть.

— А ты, мой мальчик, беги и разбуди кого-нибудь, у кого работает телефон. Мы с мадам чудес творить не умеем. Твоей матери нужен хороший доктор. Как тебя зовут?

— Арман, мадам.

— Беги, Арман! Беги скорее!

— Пойду к господину мэру! — откликнулся мальчик.

Лора и Мирей вошли в кухню. С верхнего этажа доносились крики и стоны несчастной Элизабет и успокаивающий голос Эрмин. Плакал ребенок.

— У Элизабет Маруа есть пятилетний сын, наверное, он испугался, — заметила Лора.

— Я иду наверх, мадам. А вы бледны как полотно. Идемте, вы займетесь малышом.

— Я должна помочь дочери, — возразила Лора. — Эрмин еще слишком молода для таких испытаний.

— Прошу прощения, мадам, но я с вами не согласна. Вашей дочери скоро исполнится шестнадцать. И очень скоро она станет женщиной, забеременеет и родит ребенка, а то и нескольких, — вздохнула Мирей.

— Ей еще рано замуж! Тем более что у нее прекрасный голос. Я хочу поехать с Эрмин в Европу, услышать, как она поет в лучших операх мира! Ей не следует торопиться.

Женщины поднялись по лестнице и пошли по коридору. Из комнаты справа вышла Эрмин.

— Мама, спасибо, что пришла так быстро! И вам, Мирей, тоже спасибо.

Экономка направилась прямиком к постели Элизабет. Лора глазами указала дочери на комнату напротив, в которой тускло светился ночник. Одетый в пижаму Эдмон лежал на полу лицом вниз и плакал. Девушка подбежала к нему и подняла малыша.

— Не бойся, Эдмон, дорогой, твоя мама поправится, — ласково сказала она. — А теперь нужно высморкаться и вытереть глазки. Я не могла прийти к тебе раньше. Я положу тебя спать в мою постель.

И добавила шепотом, обращаясь к Лоре:

— Я не осмеливалась оставить Бетти одну. Она так мучится!

— Арман побежал к мэру просить, чтобы позвонили доктору, — сказала ее мать.

Девушка отнесла Эдмона в свою комнату на первом этаже. Лора последовала за дочерью. Ей было неудобно ходить по дому вот так, без приглашения хозяев.

— Раньше это была гостиная, — дрожащим голосом пояснила Эрмин. Веки ее распухли от слез. — На прошлое Рождество Маруа устроили мне сюрприз — повесили новые шторы, перекрасили стены, купили электрофон. А в этом углу стояла наряженная елка.

Она заботливо уложила Эдмона на кровать и подоткнула одеяло.

— Засыпай скорее, дорогой. Завтра я испеку кексы и угощу тебя черничным вареньем.

Лора задумчиво смотрела на Эрмин. Под крышей этого дома ее дочь росла, играла, ухаживала за младшими детьми. Перед ней открылась еще одна грань жизни Эрмин.

«Да, она прекрасно поет, — думала Лора. — Но в придачу она умеет делать всю работу по дому, умеет готовить и заниматься с малышами. И она привязана к этому поселку, к этой семье. Я же ворвалась в ее жизнь внезапно. С чего бы ей любить меня?»

Эрмин пообещала Эдмону, что оставит дверь приоткрытой, чтобы ему было спокойнее.

— Мама, мне нужно вернуться к Бетти! Ты пойдешь со мной?

— Но она будет стесняться, — предположила Лора. — Я для нее чужая.

— Прошу тебя, идем со мной! Я так боюсь, что она умрет! Наверху не слышно криков, вообще ничего!

— Мирей спустилась бы сказать, если бы случилось несчастье. Дорогая, от преждевременных родов не умирают!

Лора прочла в голубых глазах дочери такую мольбу, что сразу сдалась.

Элизабет, казалось, дремала, сложив руки поверх простыни. Лицо ее было мертвенно-бледным. Сидя у изголовья кровати, Мирей читала молитвы, перебирая крупные бусины великолепных четок из слоновой кости.

— Она отдыхает, — сказала экономка. — Я поменяла все постельное белье. Грязные простыни спрятала в чулан. Милой даме я дала понюхать камфарного спирту, и это ее успокоило.

Эрмин потрогала лоб молодой женщины. К ее величайшему облегчению, кожа была влажной, но теплой.

— Она все еще теряет кровь? — спросила девушка у Мирей.

— Да, мадемуазель. Доктор объяснит лучше, если только приедет! Побудьте с ней, а я спущусь в кухню и приготовлю какое-нибудь теплое питье. Это придаст бедняжке сил.

— В синей кастрюле осталось немного куриного бульона, — тихо сказала девушка.

Лора чувствовала себя ненужной. Она отошла к окну, выходившему на улицу Сен-Жорж. Кое-где горели фонари, но в целом улица казалась темной.

Эрмин молчала, прислушиваясь к неровному дыханию Элизабет. Время от времени она поглаживала ее по руке или по волосам.

— Будет ужасно, если наша Бетти умрет, — наконец проговорила она. — Эдмон еще слишком маленький, чтобы остаться без мамы. Арман станет нехорошим. У него трудный характер.

— И для тебя это стало бы большим несчастьем, — сказала Лора. — Я приехала сюда счастливая, как никогда, но, увидев тебя под этой крышей, стала во всем сомневаться. Наверное, в глубине души ты ненавидишь меня, Эрмин. Элизабет стала тебе матерью, это она баюкала тебя и заботилась о тебе. Я никогда не смогу искупить то горе, которое тебе причинила!

— Мама, не говори так! В моем сердце хватит места для вас двоих!

Элизабет застонала. Она открыла глаза и посмотрела на Лору.

— Мадам, я узнала вас по голосу. Эрмин никогда не испытывала к вам ненависти. Это добрая и милосердная девочка. Берегите ее, вверяю ее вам. Еще не поздно, у вас впереди много счастливых лет, чтобы любить ее и беречь!

— Бетти, не говори так! — взмолилась девушка. — Ты не можешь меня бросить! Держись!

Эрмин со страхом смотрела на ласковое лицо молодой женщины, окруженное потемневшими от пота золотистыми кудрями.

— Мы отпразднуем Рождество вместе! Слышишь, Бетти? Я буду петь в церкви, а потом мы все вместе поужинаем у мамы!

— Мне бы очень хотелось, чтобы все так было, Мимин, но я чувствую себя такой слабой!

Утирая слезы, Лора снова повернулась к окну. К дому подходили Жозеф и Симон.

— Эрмин, идет твой опекун, — прошептала она. — Господи, у меня совсем нет настроения с ним ссориться!

— Я потеряла ребенка по вине моего мужа, мадам, — сказала Элизабет. — Ничего не бойтесь.

В кухне Мирей встречала Жозефа и Симона Маруа. Рабочий успел протрезветь и теперь с удивлением смотрел на чужую женщину, полную и седовласую, которая суетилась у печки. Симон шепнул., что это, должно быть, экономка мадам Лоры.

— Что она делает на нашей кухне? — спросил Жозеф.

— Грею куриный бульон, который я сдобрила перцем, месье! — ответила экономка. — Мадемуазель Эрмин позвала нас, мадам и меня, потому что ваша супруга очень больна.