Сиротка

— Он часто бывает груб, — призналась Эрмин. — Но он говорит, что стремится обеспечить мне карьеру и успешное будущее. Он хочет, чтобы я записала диск, поэтому откладывает деньги, которые я зарабатываю в отеле.

— Хорошо, что ты мне это сказала, — отозвалась Лора. — Я предложу ему деньги на запись пластинки. Но прежде тебе нужно позаниматься с учителем вокала.

— Месье Ханс Цале дает уроки. Он очень любезен. Думаю, с ним я буду чувствовать себя спокойно и добьюсь хороших результатов. Он уже дал мне несколько советов, например, как можно дышать диафрагмой, когда болит горло и надо петь.

Девушка еще крепче обняла мать. Ей не хотелось с ней расставаться. Лора осторожно высвободилась из объятий и погладила дочь по щеке.

— Тебе пора, Эрмин. И прости Бетти. Думаю, эта женщина любит тебя всем сердцем. Ей очень повезло, ведь ты росла у нее на глазах. Я же уеду первым поездом, чтобы не тратить времени понапрасну.

Пришло время распрощаться. Девушка подняла с пола чемоданчик и вышла.

Валь-Жальбер, в тот же день

В платье в горошек, тщательно причесанная и накрашенная, Элизабет суетилась на кухне. Не зная, чего ожидать, она решила достойно встретить Лору Шарден, если та приедет вместе с Эрмин. Хорошо проветренный, вымытый, вычищенный до блеска дом выглядел нарядно, как пасхальное яичко.

Симон сидел на крыльце и курил сигарету. Арман и Эдмон с влажными, тщательно причесанными волосами сидели за столом, получив приказ не шевелиться. Элизабет нарядила обоих в белые рубашки, и теперь мальчикам было невыносимо скучно.

— Господи, только бы она вернулась! Только бы наша Мимин была в машине господина мэра! — вздыхая, повторяла Элизабет.

— Если все, что рассказывал отец, правда, Эрмин будет дурочкой, если вернется в эту мрачную малолюдную деревню! — произнес Симон. — Особенно сейчас, когда нашлась ее мать, богатая дама!

— Замолчи! — прикрикнула на сына мадам Маруа. — Жо ее опекун, и он непременно привезет девочку домой! Я люблю ее, как дочь!

— А может, и больше, чем собственных детей, — шепотом добавил юноша.

Послышался шум мотора, и они замолчали. Из облака пыли появился черный автомобиль — в поселке больше недели не было дождя.

— Это они, Симон? — спросила молодая женщина.

— Да. А кто это еще может быть? — отозвался юноша. — И зря ты наводила красоту, в машине их всего трое!

Эрмин сидела на заднем сиденье. Девушка любовалась высокими Деревьями вдоль улицы Сен-Жорж. Выстроившиеся рядами дома рабочих, величественное здание монастырской школы, церковная колокольня — все казалось ей невероятно родным и было дорого ее сердцу. Она увидела Симона, который как раз вставал, держась рукой за опору навеса.

«Я очень рада вернуться в Валь-Жальбер, но, если бы мама не захотела сюда переехать, мне было бы очень грустно», — подумала она.

Нарушив приказ матери, Арман и Эдмон уже бежали вниз по деревянным ступенькам крыльца. Жозеф обернулся и бросил на девушку недовольный взгляд.

— Ты слова не сказала за всю дорогу, — заметил он. — Будь с Бетти поласковей — она проплакала всю ночь!

Эрмин, ничего не сказав на это, вышла из машины. Мэр попрощался с ней, она едва слышно ответила.

— Мимин! — закричал Эдмон. — Я боялся, что ты уедешь с дамой из отеля!

— Эта дама — моя мать, Эд! — сказала девушка, обнимая его. — Но я бы ни за что не уехала, не попрощавшись с тобой.

Элизабет осталась в прохладной кухне. Она смотрела на Эрмин из окна, и ей казалось странным, что девушка ведет себя как ни в чем не бывало.

Мэр уехал, и в кухню тяжелой поступью вошел Жозеф. Он был мрачен. Жена бросилась к нему:

— Ну что? Как она? Все еще сердится?

— Дуется. Видела бы ты эти презрительные взгляды! Мать затмила ей весь свет! Еще бы, ведь у той денег куры не клюют!

— Но почему она не идет сюда? — обеспокоилась Элизабет.

— Мадемуазель побежала проведать лошадь, и мальчишки увязались за ней. Бедная моя Бетти, знала бы ты, что нам еще предстоит! Я остаюсь опекуном, но Лора Шарден покупает дом в нашем поселке. Теперь мы от нее никогда не избавимся. Ну ничего, я сделаю все, чтобы поскорее просватать и поженить Симона и Эрмин!

У Элизабет закружилась голова. Бледная, она без сил опустилась на стул.

— Лора Шарден будет жить в Валь-Жальбере! — воскликнула она. — Нo это не так уж плохо. Ведь тогда моя Мимин останется со мной. Жо, мне плохо! Пожалуйста, отведи меня в ванную!

Рабочий помог супруге встать. Придерживая ее за талию, он заглянул в побелевшее лицо Элизабет.

— Ты переволновалась, и напрасно, — сказал он. — Эрмин остается с нами, не надо так убиваться.

Молодая женщина закрылась в ванной. Жозеф услышал, как ее рвёт, потом из-за двери донеслись рыдания. Пораженный внезапной догадкой, он выругался и забарабанил кулаком в дверь:

— Бетти! Уж не надумала ли ты родить мне еще одною мальчишку? Отвечай!

Она вышла, вся в слезах. Голубые тени размазались по лицу.

— Да, я беременна, Жо, — всхлипывая, подтвердила Элизабет. — Я не хотела верить, мне так тяжело дался Эдмон! Но не волнуйся, я сберегла все его вещи. На малыша не придется много тратить.

Жозеф обнял супругу. Он всегда с радостью и гордостью воспринимал известие о предстоящем отцовстве. Потершись щекой о волосы жены, он сказал тихо:

— Знаешь, Бетти, раньше, когда фабрика работала на полную мощность, я был доволен, что ты рожаешь мне маленьких крепких мальчишек. Но с тех пор многое переменилось. Я уже сейчас беспокоюсь о будущем Армана и Эдмона. Им придется искать работу на берегу озера — на гидроэлектростанции или на бумажной фабрике. Хорошо, если бы на этот раз родилась девочка! Чтобы было кому ухаживать за нами, стариками…

Эти невеселые размышления окончательно расстроили Элизабет. Прижавшись к мужу, она прошептала:

— Если у Лоры Шарден в самом деле огромное состояние, лучше быть с ней в хороших отношениях, Жо. Мы воспитали ее ребенка, и она перед нами в долгу.

Рабочий вспомнил о толстой стопке долларов, которую дала ему Лора и о которой он ни слова не сказал жене.

— Ты права, Бетти. Все устроится как нельзя лучше. Но ты не бойся: если не станем тратить лишнего, нужда нам в ближайшее время не грозит.

— Жо, какое счастье, что ты у меня есть! — воскликнула Элизабет.

Эрмин стояла, опершись локтями о деревянную загородку стойла, в котором стоял Шинук. Недалеко от нее Симон наблюдал за возней младших братьев на просторной, поросшей травой поляне.

— Резвятся, как щенки, — сказал он наконец. — Арману скоро двенадцать. Пора бы ему вырасти из пряток и догонялок!

— Ты говоришь совсем как твой отец, — упрекнула его Эрмин.

Юноша скрутил себе папиросу. Вылитый Жозеф в молодости такой же высокий, темноволосый, с резкими чертами лица.

— Ну, рассказывай, счастлива ты, что нашла свою настоящую мать?

— Конечно! Я потеряла сознание, когда поняла, что это действительно она. Симон, я так ее люблю! И мне кажется, что сто лет ее знаю. Мы очень похожи…

— А еще она очень богата. Отец вчера, вернувшись домой, рвал и метал! О твоей матери он говорил ужасные вещи.

— В этом я не сомневаюсь, — вздохнула Эрмин. — Но ему должно быть стыдно. Он врал мне целое лето. Я не могу забыть, что из-за него потеряла целых два месяца! Если бы я только знала, что дама в черном — моя мать! Мы могли бы столько времени провести вместе! Симон, она такая милая, такая ласковая! И очень элегантная, красивая. Кстати, у меня кое-что есть для тебя.

Эрмин вынула из кармана юбки маленькую белую визитку.

— Я рассказала ей, что ты хочешь уехать из поселка. Тебе нужно найти этого господина. На обороте карточки мама написала рекомендацию, с ней ты получишь работу на корабле. Лора хочет помочь тебе. Чтобы с тобой ничего не случилось…

Симон повертел в пальцах свой пропуск к свободе, к той новой жизни в сердце шумного города, которая представлялась ему грандиозной и сулящей новые знакомства. Полной противоположностью той жизни, которую он вел в Валь-Жальбере.