Сиротка

Супружеская чета шепотом продолжала разговор. Голодный Симон закричал с кухни:

— Мам, ты когда собираешься делать свой омлет?

— Отрежь себе хлеба, бездельник! — крикнул ему в ответ Жозеф.

До Эрмин доносились отголоски их беседы. Она стояла, опершись о перегородку, рядом с Шинуком. Лошадь ласково терлась головой о ее плечо. Девушка погладила коня двумя руками по морде.

— Ты всегда милый и хороший, — сказала она, легонько целуя его в нос, кожа на котором была гладкой как шелк. — Перед сном я принесу тебе кусок сахара, мой красавец!

Она обняла коня за шею.

«Бетти никогда так на меня не набрасывалась, — думала девушка. — Может, кто-то ее расстроил? Но я-то что сделала? Мне показалось, что она сердится именно на меня. Я стараюсь помогать, чем могу. Утром я успела подмести в комнатах и перемыть посуду…»

Девушка в самом деле много работала. Эрмин иногда заменяла на уроках учительницу, содержала в порядке монастырскую школу. Она, а не Элизабет, учила уроки с младшим, Эдмоном.

«Жозеф каждый вечер заставляет меня повторять песни. Но он прав, я должна отработать деньги за афиши, платье и лаковые туфли. И это не считая того, что он тратит на мое содержание…»

Эрмин вышла из хлева и заперла дверь на щеколду. Она посмотрела на фиалкового цвета небо, усеянное мелкими пурпурными облаками. Вокруг нового, перламутрово-белого месяца сияли первые звезды. Ночь обещала быть ясной.

«Ясной и полной любви», — подумала девушка и сама удивилась своей дерзости.

Жозеф и Элизабет были весьма целомудренной парой и никогда не выставляли свои чувства напоказ, но по ночам кровать часто скрипела — их спальня находилась как раз над гостиной, в которой теперь спала Эрмин. Еще будучи тринадцатилетней, девушка узнала от подружки, как мужчины и женщины делают детей. Это действо показалось ей чем-то сверхъестественным, таинственным, сродни священному обряду. Девушка пришла к выводу, что это пусть непристойная, но все-таки самая естественная вещь на свете. Поселковые собаки особо не церемонились — ей случалось не без смущения наблюдать, как самец вскакивает на самку и у обоих животных на мордах появляется выражение блаженства, придающее им слегка идиотский вид.

Однако девушке не удавалось увязать чувство влюбленности с чисто животным актом соития. Интуитивно она пришла к выводу, что люди в это время проявляют нежность, обмениваются ласками, поцелуями, говорят друг другу приятные слова…

Еще она спрашивала себя, не связан ли гнев Бетти со странными разговорами, которые вел Жозеф, когда они сегодня втроем обедали на берегу реки близ озера Малинь.

— Из вас выйдет прекрасная пара, — говорил рабочий, покуривая свою трубку. — Вы уже хорошие друзья, а этого достаточно, чтобы создать семью. Ты, Мимин, будешь носить фамилию Маруа с гордо поднятой головой! Мэр сдаст вам домик на улице Сен-Жорж, благо свободных домов море — знай только выбирай!

Девушка молча улыбалась в ответ, порозовев от смущения. Симон был не таким робким, поэтому возмутился:

— Пап, тебя ведь никто не заставлял жениться на маме? Она тебе нравилась. Мне тоже нравится Эрмин, она хорошенькая, но если я и женюсь, то на девушке, которую выберу сам!

Шестнадцатилетний юноша часто восставал против отцовской воли. Авторитет отца был ему в тягость. Симон планировал в ближайшем будущем найти работу в большом городе, в Квебеке или в Монреале. Жозеф ничего не знал об этих планах, потому что старший сын доверился только Арману и Эрмин.

«Я ни за что не выйду замуж за Симона! Он мне не нравится», — сказала себе девушка, входя в кухню через заднюю дверь.

Элизабет подбежала к девушке и сжала ее в своих объятиях. Эрмин увидела, что недавно она плакала.

— Прости меня, я разнервничалась, — сказала Элизабет. — Перегрелась на солнце, пока стирала белье. Наверное, ночью будет гроза.

— Ничего страшного, Бетти. Пойду переоденусь.

Эрмин решила забыть об этом недоразумении. Каждый вечер она засыпала с надеждой, что следующий день подарит ей встречу с Тошаном Дельбо. Поэтому она просыпалась с первыми петухами и стремилась под любым предлогом уйти из дома.

Утром, проглотив свой кофе, девушка объявила, что поведет Шинука на луг возле мельницы Уэлле.

— Не болтай с незнакомыми людьми, — напутствовал Эрмин Жозеф. — В кризис многие ездят с место на место, ищут дешевое жилье и работу. Некоторые — люди порядочные, некоторые — нет, так что смотри в оба.

— Обычно мне попадаются только бродячие коты, — ответила Эрмин. — И я возьму с собой Шарлотту. Я ей обещала. Ей так нравится ездить верхом на Шинуке!

— Если ездить на лошади без седла, она может и вовсе от него отвыкнуть, — проворчал Жозеф.

— Ты все время возишься с этой девочкой, — недовольно сказала Элизабет. — Того и гляди, принесешь домой вшей или чесотку. Говорят, ее мать не может ходить. Она целыми днями лежит и не способна как следует ухаживать за дочкой. Отец же все, что зарабатывает, тратит на спиртное. Ребенок предоставлен сам себе. Разве так можно?

— Бетти, я же тебе уже говорила — с начала каникул я купаю Шарлотту в ручье, поэтому она чистенькая, — сказала Эрмин твердо. — И одежда у нее чистая — та, которую ты передала для нее. Она плохо видит, это правда, но гулять ей очень нравится. Лолотта первой слышит, как взлетает птица или убегает потревоженная олениха. Цветущие одуванчики она находит по запаху, он у них особый, терпкий. И мне самой очень нравится с ней гулять. Старший брат, Онезим, никогда не берет ее с собой.

— Держись подальше от этого парня, — сказал Жозеф. — У них у всех одно на уме. А этот — настоящий грубиян, для него нет ничего святого. Какой стыд! Да во времена отца Бордеро таких, как он, к Валь-Жальберу и близко бы не подпустили!

Симон переминался с ноги на ногу — он ждал отца, чтобы вместе с ним отправиться на фабрику. Жозеф называл себя с сыном хранителями фабрики, и благодаря им в просторных и пустых помещениях всегда было чисто, крыши не протекали, динамо-машина исправно поставляла жителям поселка электричество.

Эрмин поторопилась покинуть дом, потому что Элизабет могла придумать для нее какую-нибудь работу. На девушке была льняная юбка длиной до середины икры, сандалии на веревочной подошве и голубая блузка. Вокруг лба она повязала кокетливую ленточку в тон блузке. Ее волнистые шелковистые волосы красиво струились при каждом движении. Она ощущала себя легкой и хорошенькой.

Шинук встретил девушку радостным ржанием. Она отвязала коня и повела его к распахнутой настежь двустворчатой двери. Корова жалобно замычала.

— Скоро придет Бетти и подоит тебя, — сказала ей Эрмин. — А потом пойдешь пастись, куда захочешь.

Скота в поселке осталось мало. В основном на лугах вокруг Валь-Жальбера паслись коровы местных фермеров. Маруа совершенно спокойно выпускали свою буренку со двора, и с ней не случалось ничего плохого, если не считать встречи с пламенным поклонником — быком фермера Потвена. Результатом этого «романа» должно было стать появление теленка, которое ожидалось не раньше будущего Рождества.

Эрмин шла по дороге, спускавшейся к озеру, и громко пела. Скоро показался дом, в котором жила семья Шарлотты. Девочка сидела на последней ступеньке крыльца. Заслышав стук лошадиных копыт, она повернула голову, и ее худенькое личико осветила улыбка.

— Эрмин?

— Лолотта!

Девочка встала и пошла на голос, вытянув руки вперед. Смутно, но она все-таки видела темное пятно — лошадь и светлый силуэт девушки. Эрмин взяла ее на руки.

— Папа ушел, мама спит, — сказала малышка доверительно. — Я издалека услышала твой голос. Ты пела «У чистого ручья».

— Да, моя Лолотта! А где твой брат?