Сиротка

Девушке вспомнились иллюстрации из энциклопедии. Она представила себе, как отправляется в путешествие на санях, запряженных шестью собаками с густым мехом и волчьими глазами.

Монахини не раз упрекали Эрмин в том, что она слишком часто витает в облаках, но девочка и не думала меняться. Она получала истинное наслаждение от надежд и фантазий, в которых все случалось только так, как ей того хотелось.

«Однажды ветер принесет в Валь-Жальбер моих родителей или Пьера Тибо», — думала она, неторопливо шагая к универсальному магазину.

Ей не нужно было ничего покупать. Девушка всегда с удовольствием рассматривала витрину — выставленные рядами консервы, банки со сладостями и отрезы ткани, развешанную на крючках блестящую металлическую кухонную утварь.

Из примыкающего к магазину отеля-ресторана доносились мужские голоса, смех и отголоски дискуссии. На холоде обоняние обостряется, поэтому, уловив аромат сладкой карамели, девушка поняла, что проголодалась.

Эрмин остановилась, радуясь привычному шуму и вечернему свету.

«Однажды я приду сюда поужинать и буду одета так же элегантно, как дамы, которые приезжают иногда из Роберваля», — мечтательно пробормотала она.

Внезапно откуда-то донеслось мелодичное посвистывание. Девушка прислушалась. Источник звука находился на улице, недалеко от магазина. Свист был похож на песню дрозда, и Эрмин сразу же узнала мелодию — это была чуть ускоренная версия столь любимой жителями Квебека песенки «У чистого ручья».

Эрмин пошла на звук. Перебравшись через сугроб, девушка вышла к открытому участку, на котором в течение многих лет заливался каток. Жозеф и Бетти приводили их с Симоном на хоккейные матчи, проходившие здесь же, недалеко от отеля. Но этой зимой игроков в поселке осталось слишком мало, поэтому соревнования отменили.

Однако на катке кто-то был. Девушка заметила темную фигуру, но никак не могла узнать, кто же это. Если судить по ловким энергичным движениям, передней был парень. В сгущавшихся сумерках лица было не разглядеть.

«Кто бы это мог быть? — спросила себя девушка. — Неужели чужак? Гость? Я уверена, что он не живет в Валь-Жальбере!»

Любопытство удерживало ее на месте.

«Мне нужно уходить. Сестра Викторианна будет сердиться. Ну и пускай!» — сказала она себе, зачарованная зрелищем.

Она знала песню наизусть, поэтому губы ее бессознательно артикулировали слова. Конькобежец насвистывал все громче и громче. Он разогнался и заскользил по льду, раскинув руки, потом сделал оборот на месте, снова разогнался и несколько раз подпрыгнул. Эрмин чуть не захлопала в ладоши от восторга, но в это мгновение юноша перешел к рискованному пируэту, поскользнулся и тяжело упал на спину. Прошла секунда, другая, а он не шевелился.

«Наверное, с ним случилось несчастье!» — подумала девушка, не решаясь пошевелиться.

Она вздохнула с облегчением, глядя, как он встает. Юноша снял шапку и стряхнул с нее снег. Эрмин с удивлением отметила, что у него длинные, до плеч волосы.

— Смейтесь не стесняясь, мадемуазель, — неожиданно крикнул он.

Эрмин не знала, куда деваться от стыда. Она думала, что в синеватой тени отеля ее совсем не видно, — и ошиблась.

Конькобежец прямиком направился к ней.

— Мне хотелось перед вами покрасоваться, а вместо этого я сел в лужу, — сказал он, рассматривая лицо девушки. — Добрый вечер! Я не знаю никого в этих местах. Я ищу работу.

Эрмин с ужасом осознала, что к ней приближается незнакомец, а ведь мать-настоятельница строжайшим образом запретила ей разговаривать с незнакомцами… Она смотрела на юношу и молчала.

— Скажите, вы немая или это я вас так сильно напугал? — иронично поинтересовался юноша.

— Нет, конечно! — отозвалась Эрмин. — Просто мне запретили разговаривать с посторонними.

Это было очень по-детски, и девушка тотчас же устыдилась своих слов. Юноша посмотрел на нее сердито.

— У вас в Валь-Жальбере не слишком рады гостям, — вздохнул он. — Мне пришлось показать деньги, чтобы получить комнату в отеле.

Теперь, в свете фонаря, покачивавшегося на ветке старого вяза, Эрмин могла разглядеть его лицо.

«Он метис, с примесью индейской крови», — пришла она к выводу.

Теперь девушка понимала, что он имел в виду, говоря о сомнительном гостеприимстве жителей Валь-Жальбера. Здешние жители в своем большинстве неодобрительно относились к таким, как этот парень, несмотря на то, что многие реки, озера и целые местности носили названия, данные им племенами индейцев монтанье.

— Целлюлозная фабрика закрылась больше года назад, — пояснила девочка виноватым тоном. — Лесорубы, естественно, тоже остались без работы. Здесь вы заработка не найдете.

— Значит, пойду дальше, мадемуазель, — заявил незнакомец. — Я уже работал лесорубом.

Голос у юноши был низкий и глубокий. Взволнованная Эрмин кивнула. Жестом она обвела озеро Сен-Жан.

— Идите в Роберваль, Шамбор или Альму. Вокруг озера много гидроэлектростанций, — добавила она.

Голубые девичьи глаза встретились с темными глазами юноши. Сердце Эрмин забилось, как пойманная птичка. Ей вдруг вспомнился вопрос вдовы Дунэ, заданный каких-то полчаса назад.

«У меня нет возлюбленного, но когда он появится, мне бы хотелось, чтобы он был похож на этого юношу…»

Незнакомец потеснил из сердца Эрмин Пьера Тибо, воспоминания о котором и так почти стерлись.

— Как у вас получается скользить так быстро без коньков? — тихо спросила она.

Он посмотрел на нее, на этот раз с большим интересом. Эрмин показалось, что его руки касаются ее губ, носа и щек.

— Вы еще маленькая девочка, — заключил юноша с улыбкой.

— Вовсе нет! После Рождества мне исполнится пятнадцать!

Вопреки всем наставлениям монахинь и Элизабет Маруа, девушке хотелось говорить с этим незнакомцем, хотелось рассказать ему о своей жизни в монастырской школе, о занятиях и хозяйственных хлопотах, о том, что ей приходится работать на кухне и ходить за покупками на другой конец поселка…

— Так и есть — вы еще маленькая. Лучше я пойду. Не хватало новых неприятностей!

— Каких неприятностей?

— Возвращайтесь к родителям, — ответил незнакомец, подбирая с земли свою сумку на ремне, которую девушка только сейчас заметила.

Обиженная, Эрмин сорвала с головы красную шерстяную шапочку. Ветер раздул светло-каштановые шелковистые волосы.

— Знайте, месье, что у меня нет родителей. И я не знаю, откуда я родом и где моя семья. Я живу у монахинь, которые содержат монастырскую школу.

— Мой отец умер прошлой весной. Я ищу работу, чтобы помогать деньгами матери, — пояснил незнакомец.

С этими словами он нахлобучил шапку и поднял воротник кожаной куртки. Эрмин с сожалением отступила. Рядом с ним она чувствовала себя в безопасности.

— До свидания, мадемуазель, — сказал незнакомец. — Может статься, я вернусь в эти края следующим летом. И спасибо вам большое — вы первая, кто назвал меня «месье».

Он стоял на месте и никак не решался уйти. Казалось, красота девушки его зачаровала. Эрмин была бледна, на щеках горел яркий розовый румянец, соблазнительного рисунка губы были полураскрыты…

— Да, я непременно вернусь! — выдохнул он, подмигнув девушке.

Было что-то двусмысленное в его словах, что заставило Эрмин смутиться. Повернувшись к нему спиной, девушка пошла прочь, стараясь не перейти на бег. У нее сложилось странное впечатление, что этот юноша совершенно не похож на всех тех, с кем ей доводилось раньше встречаться. И в этом различии зиждился источник жизни, полной приключений, самая сущность свободы.

Незнакомец направился к отелю. Оглянувшись, он увидел, что девушка быстрым шагом удаляется по улице Сен-Жорж.

Проходя мимо дома семьи Маруа, Эрмин увидела Жозефа. Тот счищал лопатой лед со ступенек крыльца.

— Странное у тебя выражение лица, — сказал он девушке. — Словно с дьяволом повстречалась! Сестрам не следует так поздно посылать тебя за покупками.

Глаза у Эрмин блестели, щеки пылали огнем. Жозеф наметанным глазом определил, что девушка очень взволнована.