Сиротка

«Он останется дома, в моей спальне, — сказала она себе. — Если у меня родится дочка, я подарю сундучок ей. Дорогая мамочка, она не знала, покупая мне этот подарок, что в лесу он мне не понадобится!»

Она все больше сомневалась в неотвратимости своего отъезда. А не пригрезилась ли ей эта встреча с Тошаном возле церкви Сен-Жан-де-Бребеф?

«Какая же я глупая! Это был не сон, мы целовались, и он говорил со мной. Все остальные тоже его видели…»

Вскоре после полуночи Элизабет стала прощаться. Арман решил понести Эдмона на спине, потому что мальчик засыпал на ходу.

— Если бы все было как обычно, я бы попросила Селестена вас проводить, Бетти, — сказала Лора. — Но Мирей говорит, что он уже лег.

— Нам нечего бояться, — отозвалась молодая женщина. — До дома несколько шагов. К тому же сегодня Рождество, и Господь хранит нас с еще большей любовью, чем в обычную ночь.

Эрмин снова и снова целовала Шарлотту и Элизабет.

— Какая ты сегодня ласковая, — удивилась Бетти. — Мы расстаемся ненадолго, Мимин, завтра мы обедаем вместе.

Девушка стояла и смотрела, как они удаляются в сторону монастырской школы. Желтое пятно света от лампы, которую нес Арман, танцевало меж деревьями, бросая блики на сверкающий снег. Лора обняла Эрмин за плечи.

— Вернемся в дом, дорогая. На улице холодно, завтра нам рано вставать.

— Я бы хотела лечь с тобой, мама! Тем более что моя кровать вся завалена одеждой.

— Конечно, для меня это удовольствие!

Через много лет Эрмин узнает, что большую часть ночи мать сидела и смотрела на нее спящую.

«Моя обожаемая малышка, — думала Лора, — мне приходится принести самую большую жертву из всех возможных, препоручая тебя заботам этого юноши. Но ведь ты так его любишь… Я поклялась сделать тебя счастливой, если найду, и я не нарушу своего слова. Судьба водит нас за ниточки, случая не существует. Как иначе объяснить нашу историю? Отец Тошана приютил нас с Жослином. Я смутно помню черноволосого мальчика, такого же молчаливого, как и его мать с заплетенными в косы длинными волосами. Покинув тебя, я провела какое-то время рядом с человеком, которого ты потом выберешь себе в мужья. Мое дорогое дитя, мое сокровище, мой соловей, я боюсь за твое будущее, потому что сама жила в лесу, в самом сердце жестокой канадской зимы…»

Лора стала молиться, прося небеса дать ей мужество и силы улыбаться при расставании. На рассвете она заснула, изнуренная ночным бдением. Эрмин же, наоборот, открыла глаза, возбужденная и нетерпеливая.

— Мама, мне нужно собрать вещи.

— Да, я иду! Нам нужно торопиться, Жозеф вполне может прийти в наш сад.

В доме было тепло и пахло свежесваренным кофе. Мирей пекла булочки. На второй этаж проник слабый запах дрожжей.

В спальне дочери Лора сновала между шкафом и кроватью, давая один совет за другим:

— Не забудь взять несколько пар рукавиц и шерстяных шапочек. Они легко намокают в снегу, а у огня сохнут долго. Я дам тебе денег, вы сможете останавливаться в отелях. Господи, ведь от Валь-Жальбера до хижины Дельбо огромное расстояние! На санях, с пятью собаками мы с Жослином добрались за неделю.

Эрмин как раз надевала вельветовые штаны и толстую розовую кофту.

— У Тошана тоже есть сани, он вчера сказал мне. Но у него всего три собаки. Это будет совсем как во сне, который так часто мне снился, пока мы с тобой не встретились в Робервале. Мне предстоит пережить то же, что пережила ты!

Лора тихо вздохнула и отвернулась. Дрожа всем телом, она смахнула с глаз слезы.

— Мама, что случилось? Ты плачешь?

— Ничего страшного, дорогая, — ответила Лора, отводя глаза. — Всего лишь пара слезинок… Мне тоже это кажется странным, почти сверхъестественным. Я думала об этом, засыпая. Можно подумать, будто круг судьбы замыкается вокруг озера Сен-Жан, от реки Перибонки до реки Уиатшуан.

— Тошан объяснит тебе, что все мы следуем невидимыми путями, которые сводят вместе тех, кому предначертано встретиться, — сказала девушка. — Знаешь, я вспомнила, что кое о чем хотела попросить тебя.

— О чем, дорогая?

Эрмин позвала мать к окну. Они говорили шепотом. На востоке вставало солнце, освещая деревья, украшенные сосульками и инеем.

Внизу хлопнула дверь.

— Селестен уходит. Скатертью дорога! — сказала Лора.

— Но кто будет делать его работу? — спросила Эрмин. — Топить печь, следить за садом, убирать снег?

— Арман — мальчик крепкий, и руки у него золотые. Бетти призналась, что он за пару лет хочет заработать на мотоцикл. Он хоро-ший парень и будет рад помогать мне на протяжении нескольких месяцев. Об этом не беспокойся. О нас тебе точно не стоит волноваться. Я не одна, пока рядом Мирей и семейство Маруа.

Девушка с трудом сдерживала слезы. Она собрала волосы на затылке и надела меховые сапожки.

— Сейчас позавтракаю и ухожу, — сказала она тихо. — Если Жозеф узнает… Селестен мог догадаться о наших планах.

— Не думаю, хотя все возможно. Дорогая, ты напишешь мне? Ты приедешь?

— Конечно, мама!

Эрмин спустилась в гостиную с кожаной сумкой, набитой под завязку, в одной руке и меховой курткой — в другой. Мирей принесла ей чашку кофе и горячую сдобную булочку.

— Моя маленькая искательница приключений, я не знаю, куда ты уезжаешь, но налила в термос кофе и завернула остальные булочки в бумагу, — ласково сказала экономка.

Она указала на вторую сумку, стоявшую у ее ног.

— Еды здесь хватит на целый полк: хлеб, сыр, колбаса, печенье. Сегодня ведь Рождество!

— Спасибо большое, Мирей.

Лора в это время надевала шубку и сапожки.

— Я провожу тебя немного, дорогая.

Девушка предпочла бы уйти без провожатых, но не осмелилась перечить матери. Внезапно, впервые со вчерашнего дня, она вспомнила о своем несчастном женихе.

— Мама, не забудь вернуть Хансу кольцо. Скажи ему, что мне очень жаль. Он мне нравится, но этого мало.

— Лучше выйти через заднюю дверь, — посоветовала экономка, видя, что они готовы. — Да хранит тебя Господь, крошка Эрмин.

Оказавшись на улице, Эрмин вздохнула с облегчением. Мороз пощипывал лицо, и это было приятно. С Лорой они попрощались на опушке кленовой рощи, недалеко от дома.

— Видишь, мое дорогое дитя, я не захожу слишком далеко, — тихо сказала Лора. — Беги скорее!

— Мама, спасибо! И дай Жозефу достойный отпор. А еще погладь за меня Шинука и утешь Лолотту и Бетти!

— Обещаю! А теперь иди, улетай, мой соловей!

Они обменялись воздушными поцелуями. Эрмин уходила энергичным шагом, не оборачиваясь. Сумки были тяжелыми, но снег подмерз, и идти было легче.

«Я столько времени ждала и огорчалась, сидя на этом лугу возле мельницы, — думала она. — Но сегодня утром, в Рождество, Тошан придет на свидание!»

Она шла — крошечная точка на фоне белого пейзажа, безмолвного и замерзшего. И вот посреди укрытого снегом луга она увидела сани, трех серых собак и мужчину, махавшего ей рукой.

— Тошан! — пробормотала она.

Эрмин хотелось выкрикнуть это имя, которое она повторяла днями и ночами больше года. Но она уезжала без разрешения опекуна, поэтому следовало быть осмотрительной.

Издалека она увидела, что Тошан улыбается, что он вне себя от радости. Он запрыгнул в сани, и до девушки донесся свист. Собаки, открыв пасти, понеслись ей навстречу, но ни одна не залаяла.

«Он едет за мной, — сказала она себе. — Он видит, что у меня тяжелые сумки».

Упряжка, казалось, неслась над землей. Через две минуты Тошан был уже рядом. Подбежав к девушке, он обнял ее и закружил над землей.

— Ты пришла, моя суженая, моя красавица! Ты пришла!

— Тише, не кричи, Тошан! Нас не должны слышать!

— Сейчас только девять утра, последние жители твоего призрачного поселка еще спят под пуховыми одеялами, — заявил он.

Она заставила его замолчать с помощью поцелуя, обвила его шею руками, прижалась к нему всем телом. Он продолжал кружить ее, обнимая крепко-крепко. Эрмин смеялась. Она боялась, что умрет от счастья. Лицо она спрятала на груди Тошана.