Страница 15 из 89
— Ты говорил, он будет один! — прорычал урод, а в следующий миг события завертелись с ужасающей быстротой. Озорник выхватил что-то из кармана и, крутанувшись на пятке, коротко взмахнул рукой. Мелкая монетка вжикнула, словно пуля. Бросок был точен — злобный крепыш издал вопль боли и схватился за глаз; Озорник же метнулся вперед — и резким движением ноги подсек первого нападающего под колено. Негодяй, очевидно, не ожидал такой прыти от своей жертвы и рухнул навзничь, так и не успев сделать выпад.
Откуда-то сбоку вынырнула долговязая тощая фигура с мешком наперевес и попыталась надеть его на голову Озорнику, тот уклонился и саданул нападавшего мыском ботинка по голени. Тут внимание Ласки было отвлечено: урод замахнулся на нее чем-то вроде короткой дубинки. Девушка вцепилась в бьющую руку; но сила нападавшего была такова, что полностью погасить удар не удалось. Ласка охнула: «дубинка» оказалась мешочком, туго набитым песком. Перед глазами все помутилось — но тут на девушку снизошло вдохновение, и она что было сил впилась зубами в пальцы врага! Тот заорал и отшвырнул ее в сторону. Она рухнула прямо в лужу, подняв фонтан брызг. В грудь больно уперлось что-то твердое. «Пистолет! Подарок Шолт-Норта!» Ласка сунула руку за пазуху. Пальцы нащупали теплые костяные щечки рукояти. Она встала на колени. Ствол ходил ходуном, перед глазами все расплывалось. Выстрел получился неожиданно громким; отдача едва не выбила кургузую рукоять из Ласкиной руки.
— Револьвер! — взвизгнул кто-то, спустя секунду шайка обратилась в бегство.
Озорник, тяжело дыша, подошел к девушке и помог ей подняться на ноги.
— Кости целы?
— Ага… Голова только как-то… Плывет… — Ласка посмотрела на своего спутника и неудержимо расхохоталась. — Ох… Неужели я такая же мокрая!?
— По-моему, еще мокрее. Но ты молодчина! — Озорник поднял что-то с земли. — Смотри-ка, итальянский автоматический стилет, и не из дешевых…
Ласка с интересом рассматривала нож. Рукоять с костяными накладками, клинок, хищный и длинный, и небольшие усики гарды делали его похожим на узкий кинжал, только заточенный с одной стороны.
— Здешняя шпана обожает такие вещицы. Но эта — явно штучной работы, да и подлиннее прочих. Похоже, чертов фелис — профессионал.
— Кто?!
— Фелис. Нам еще не раз придется иметь дело с этим племенем, в Альбионе их пруд пруди; там вообще много странных народов.
— Так он что же, не человек?
— Фелис — разумные котообразные. Никогда с такими не сталкивалась?
— Н-нет… Я ведь даже разглядеть его толком не успела…
— Эти бестии достаточно умны, чтобы из всех способов заработать на жизнь выбирать не самые законные… Из них получаются отличные соглядатаи, ловкие воры и неплохие наемные убийцы. Интересно, как им удалось меня вычислить?
Ласку начала бить дрожь. Озорник обнял девушку за плечи, прижал к себе. Сквозь мокрую одежду она почувствовала тепло его тела. Поцелуй был мягким и нежным: он оказался самой естественной в мире вещью, но ей хотелось еще и еще…
— Негодяи могут вернуться, — прошептал Озорник, отрываясь от ее губ.
Дождь припустил вовсю; чтобы согреться, они побежали. Промокшая насквозь одежда липла к телу, в башмаках хлюпало, лицо горело огнем. Внезапно улица кончилась. Они очутились на побережье: шумели волны, ветер чуть слышно посвистывал в сетях. Неподалеку маячили смутными силуэтами перевернутые вверх дном рыбачьи лодки. Ласка и Озорник переглянулись — и, не сговариваясь, залезли под ближайшую. Озорник начал было что-то говорить — но девушка вновь приникла к его губам, обвила руками шею, больше всего на свете боясь потерять ту сумасшедшую, пугающе-радостную вседозволенность, теснившуюся в ее груди.
Все оказалось совсем не так, как представлялось ей в душных ночных фантазиях: не было ни жара, ни боли, ни давящей тяжести чужого тела — лишь восхитительная упругость и мягкое, безостановочное, почти змеиное скольжение, рождающее сладкие судороги внизу живота…
* * *
Баркас весело разрезал маслянистые воды Ла-Манша. Озорник все еще спал, Ласка же чувствовала себя бодрой и отдохнувшей — хотя легкое головокружение порой напоминало о полученном ударе. Девушка поднялась на палубу и присела на фальшборт, держась одной рукой за ванты. Светало; прохладный бриз вымыл последние остатки сна. Они приближались к Альбиону. Сперва изменило цвет небо: нежная лазурь помутнела, и над горизонтом поднялось огромное, размытое облако смога. Парящие над морем темные точки постепенно обрели очертания: это были вовсе не птицы, а флотилии гигантских воздушных кораблей — в Империи лов рыбы осуществлялся с дирижаблей. Альбион поднимался из вод, подобно Афродите нового времени, прекрасный и безобразный одновременно. Бледную плоть меловых утесов пронзали костыли сложных геометрических конструкций, кружевные переплетения стальных ферм и труб сжимали пологие холмы, словно безжалостный кринолин — пышные формы модницы. Навстречу стали попадаться суда — от утлых челноков до роскошных многоэтажных паромов. Баркас бежал резво. Паруса вкупе с новенькой паровой машиной делали свое дело: они быстро обогнали несколько тихоходных посудин.
— Еще полчаса — и мы ступим на землю великого острова, — сказал за спиной Ласки Озорник. — Отсюда начиналась Империя; этот край хитростью, силой и деньгами своих правителей стал тем, чем является ныне. Алмазные копи Африки, виноградники Италии и Франции, германский строевой лес и уголь. А теперь они обратили свой взгляд на покрытые ледниками земли Московии и Сиберии. Величие Империи не знает предела, как и алчность тех, кто ею правит.
«Он ни словом не обмолвился о том, что случилось меж нами ночью! Господи, спасибо тебе! Сейчас я умерла бы со стыда, заговори он об этом!»
— Как думаешь, шкиперу можно доверять? Он не выдаст нас? — Голос Ласки после вчерашних приключений звучал хрипловато.
— Вряд ли. Эти парни — ирландцы до мозга костей; они не слишком-то жалуют власти… Пойдем вниз! На палубе легко простудиться, кроме того — нам надо кое-что обсудить.
— Обсудить? — настороженно поинтересовалась Ласка, спускаясь вслед за Озорником в прокуренную духоту кубрика.
— Ну да… Мы должны придумать тебе имя. Ты же у нас мальчишка, ученик механика, помнишь? Изрядный сорванец и не дурак подраться. Как могут звать такого парня? Мне вот кажется — Уильям, или, сокращенно, Билли. Что скажешь?
Часть II
Инкогнито
— Вы только не подумайте, что я вас отговариваю, Джек. Нет-нет, ни в коем случае. — Сильвио Фальконе отхлебнул эль. — И все же: почему именно репортер?
Они сидели в уютном маленьком пабе. За окном падал снег, падал — и тут же таял, едва коснувшись мостовой. Эта зима выдалась теплой. Джек Мюррей с наслаждением затянулся ароматным «кевендишем» из новенькой трубки.
— Очень просто. С тех пор как мистер Инкогнито ступил на землю Альбиона — а в этом у нас почти нет сомнений, верно? — так вот, с тех самых пор о нем ни слуху ни духу. Но этот человек, подозреваю, прибыл с определенной целью. И будет пытаться воплотить ее в жизнь. Сделать это незаметно ему вряд ли удастся.
— Почему вы так думаете? — полюбопытствовал Сильвио.
— Я долго размышлял над тем, что же ему понадобилось в северных землях.
— Ну, и к каким же выводам вы пришли? Очень интересно!
— Единственное, что могло подвигнуть Инкогнито на такое путешествие — это свобода применять дар по своему разумению, не опасаясь преследований. Он тренировался, понимаете?! — Джек прищелкнул пальцами. — Вы ведь сами говорили: все эти ваши жутко секретные устройства регистрировали возмущения эфира едва ли не ежедневно. А теперь, отточив свои способности, он вернулся на Альбион! И будьте уверены: это неспроста, а новости, как правило, первыми узнают представители прессы. Таким образом, я буду держать руку на пульсе событий!
— Браво-брависсимо! — Сильвио Фальконе беззвучно захлопал в ладоши. — Отдаю должное, мой мальчик: я в вас не ошибся. Значит, журналистика…