Страница 6 из 13
— При всем моем к тебе уважении, разреши уточнить: работаю, начиная с этого утра. А вчера вечером я еще был сам по себе.
Киллиан и Майкл были выходцами из одной и той же среды — постепенно набирающего силу мирка мелкой североирландской преступности. Майкл знал порядки, но он к тому же очень давно знал Киллиана. И решил не спорить с коллегой, оставить все как есть.
— Да я просто хотел узнать, как ты. Кстати, где ты сейчас?
— В Логане.
— Отлично. «Фермонт-отель» знаешь?
— Угу.
— Отправляйся туда и подойди к консьержу. Я отправлю факсом адрес.
— Хорошо.
— Понадобится машина.
— Разве это не в городе?
— Нет. На северном побережье. Ты ведь водишь машину, верно?
— Верно.
— Возможно, я к тебе отправлю кого-нибудь, посмотрим.
— Не стоит.
— Будут проблемы, звони мне. Мне до зарезу нужно покончить с этим делом именно сегодня.
— Не беспокойся, Майкл, я все сделаю.
— Рад слышать. Днем из Чикаго приезжает наша старушка, отмечать День святого Пэдди, а мне бы не хотелось сообщать ей, что мы по-прежнему с пустыми руками.
— В этом нужды не будет, — заверил его Киллиан.
— Мои люди закажут тебе номер, если только ты не собираешься приступить к работе сразу после перелета.
— Разберусь.
— Киллиан, а трэвеллеры [2]отмечают День святого Патрика, а? — полюбопытствовал Майкл.
Спрашивал он вроде бы и дружелюбно, но не без расистского подтекста.
Какая путаница у людей в голове, однако!
— Разумеется, отмечаем! Говоря по правде, весь прошлый вечер я только и делал, что пересказывал одному парнишке в Бронксе твой коронный пассаж про Троицу и трилистники.
— Ну и как поговорили?
— Как со стенкой.
— Все с тобой ясно. Удачно отпраздновать! Счастливо, приятель.
Киллиан отключил телефон и задумался. С Майклом ему не раз доводилось встречаться. Лучше всего запомнился конечно же Рождественский сочельник 1992 года, когда Майкл прикончил своего хозяина, Темного Уайта, пока Киллиан и еще двое телохранителей пребывали в состоянии унизительной беспомощности.
Да, тогда Форсайт переиграл Киллиана. Они были одного возраста и занимались одним и тем же ремеслом, но все же Майкл был лучшим.
После той истории Киллиан покинул Нью-Йорк, вернулся в Белфаст, и как раз вовремя. Начали сказываться последствия Соглашения о прекращении огня, и вчерашние бойцы военизированных формирований постепенно вливались в ряды обыкновенных преступников. Всем вдруг остро потребовалась помощь в организации наркоторговли на новом, современном уровне, и Киллиан с его «нью-йоркским опытом» был чрезвычайно востребован. В прежние времена Ирландская республиканская армия и Ассоциация обороны Ольстера уничтожали выловленных наркодилеров, чтобы доказать законность своих притязаний на защиту общества. Но после вступления в силу Соглашения, по окончании Тревожных лет наркотики стали для бывших боевиков не только способом избавиться от скуки, но и сферой воплощения амбиций. Так что с начала 2000-х все, связанное с перевозкой и изготовлением наркотиков, сделалось для военизированных формирований истинным raison d’être. [3]
Киллиан весьма преуспел и заработал определенную репутацию, сначала в качестве боевика, а потом — переговорщика, мастера убеждать. И репутация была настолько прочной, что и год спустя, после того как он завязал, кое-кто из его коллег, наподобие Майкла Форсайта, мог позвонить Киллиану и заставить сорваться с места и пересечь Атлантику.
Однако если б он не задолжал за жилье, даже Майкл Форсайт не сумел бы заставить его приехать. Киллиан снова попытался дозвониться до Шона. На сей раз Мэри соединила с ним довольно быстро.
— Так… ты где был минуту назад?
— А где был ты прошлым вечером, а? — парировал Шон.
— Сначала ответь на мой вопрос.
— В сортире. А ты?
— Кое-где.
— Нормальное место?
— Угу.
— Я кучу отелей обзвонил!
— Не сомневался в этом.
— Не строй из себя умника… Тут была парочка клиентов, которых мы могли бы передать тебе в обработку.
— Ни в коем разе. Не мой профиль. Одноразовое дельце для сам-знаешь-кого.
— Но ты ведь не в Джерси загасился?
— Шон, ты же все равно из меня ничего не вытянешь. Я был в одном тихом, спокойном местечке на Манхэттене. И не собираюсь о нем кому-либо рассказывать.
Шон поразмыслил и решил, что из Киллиана ему и вправду ничего не вытянуть. А время — деньги.
— Так, ладно, ты сейчас в Бостоне?
— Да.
— О «Фермонте» слышал?
— Он уже сообщил мне. Сказал, чтоб я взял напрокат машину.
— Квитанцию привезешь.
— Скопидом гребаный…
— Возьмешь джип, но чтоб без выкрутасов.
— Черт побери, мне, надеюсь, не в Мэн придется ехать?
— Не-а.
— Хорошая новость.
— Ты уверен, что не хочешь заодно провернуть еще какое-нибудь дельце? А то давай, скажу пару-тройку адресов…
— Нет, ты же знаешь меня… От этих людей уже блевать хочется…
— От каких?
— От любителей пострелять.
— Киллиан, на кону стоят большие бабки, не упусти шанс, — зловещим тоном произнес Шон.
— Насколько большие?
— Пятьдесят тысяч.
— Ого… И он хочет, чтобы все было сделано именно сегодня?
— Угу. Так что смотри в оба, когда люди оказываются зажатыми в угол, дело может закончиться печально.
— Разберусь.
— Береги себя, ладно?
— Слушай, ты меня за кого принимаешь, а?
— За уставшего, измученного сменой часовых поясов старикашку, который вроде бы завязал, однако теперь с годовым перерывом вновь выходит на дело.
— Ну, сорок лет еще не старость, — пробормотал Киллиан, выключая телефон, подхватил свою сумку, проскользнул между двумя двойниками комика У. К. Филдса, раздающими зеленые шарики, и вышел из аэропорта.
Подъехало такси. На голове водителя-афганца красовалась бумажная шляпа, на которой было написано: «Я ирландец, поцелуй меня!»
Пятьдесят тысяч никак не выходили из головы Киллиана. За кого же могли назначить такую нехилую сумму?
Они подъехали к туннелю Теда Уильямса. Навалившаяся темнота ввергла Киллиана в созерцательно-философское состояние.
Какого черта он вообще тут делает?
Как-то раз он слушал Тони Роббинса в бирмингемском зале собраний. По словам Роббинса, человек живет либо в прошлом, либо в будущем. Чтобы это объяснить, психологу понадобилось пятьдесят семь часов.
Его, Киллиана, будущее — это учеба, экзамены, полная перемена жизни. Там нет места оружию или отчаянным парням, готовым на все.
Если бы только не эта чертова квартира!
Машина вырвалась из туннеля.
Дождь.
Гололед.
Деловая часть Бостона.
Начинался парад: конные пилеры, зрители в костюмах лепреконов, пожарные в парадной форме, дрожащие, раскрасневшиеся девушки в ирландских национальных костюмах.
А вот и «Фермонт».
И опять эта ирландщина. Персонал щеголяет в пластиковых шляпах-котелках, а из скрытых динамиков доносится проникновенный грудной голос Селин Дион, исполняющей ирландские народные песни.
Киллиан разыскал консьержа, который хоть и обходился без котелка, но наверняка состоял в спиритическом контакте с Винсентом Прайсом. [4]
— У вас должен быть факс на мое имя. Я Киллиан.
— Вы проживаете в отеле, мистер Киллиан?
— Нет. Факс должны прислать из «Эрин Риэлти Инвестментс», — ответил Киллиан, чтобы сразу покончить с ненужной болтовней. Все, кто имел отношение к «коридору» между Бостоном и Нью-Йорком, знали, что это означало.
— Разумеется, сэр, — ответил консьерж и передал ему факс.
Киллиан присел в удобное кресло и развернул листок. Там красовалась всего одна строчка: «Эндрю Марчетти, Нью-Гемпшир, Хэмптон-Бич, Карпентер-стрит, дом 21. 50.000 долларов».
Киллиан запомнил имя и адрес и скомкал бумагу. Решив подстраховаться, он позвонил Шону.
2
Трэвеллеры — другие названия «ирландские путешественники, странники» (англ.),«шельта» (ирл.) — кочевая этническая группа предположительно ирландского происхождения; самоназвание «пейви»; иногда их также называют ирландскими цыганами и тинкерами.
3
Смысл жизни (фр.).
4
Винсент Прайс— американский актер, известный своими ролями в фильмах ужасов, в частности, в экранизациях Эдгара По.