Я буду рядом

— Увы, — покачал головой Констанс. — Скорее всего, это Комодо или Ринка. На худой конец, Флорес. Но это вряд ли… Не переживай, я немного знаю Индонезию. Правда, здесь я бывал не так уж часто.

— Не знала, что ты работаешь гидом…

— А я не знал, что ты выходишь замуж… Зачем вы летели на Бали?

— Поит хотел, чтобы я отдохнула. Это было предсвадебным путешествием, — вздохнула Гермия. — Но свадьба, кажется, откладывается на неопределенный срок.

— Не раскисай. Нам нужно идти. Надеюсь, ты ничего не повредила, приземляясь?

— Не знаю. Кажется, я потеряла сознание, еще не успев приземлиться. Локоть немного болит…

— Попробуй встать. Давай, я тебе помогу.

Констанс поднялся с земли и помог Термин встать. Она поморщилась от боли. Ноги гудели, колени и руки были раскрашены ссадинами и царапинами. Складывалось впечатление, что парашют нес ее через ежевичные кусты. Элегантная юбка из черного крепдешина теперь напоминала нищенские лохмотья. Рукав когда-то белоснежной шелковой блузки был полностью оторван. Оставалось только оторвать второй — для симметрии, что Гермия тут же и сделала.

Должно быть, у нее сейчас ужасно жалкий вид. Едва ли теперь она привлекает Констанса как женщина… Гермия осеклась. Какая ей, собственно, разница, что думает о ней Констанс… Сейчас она должна думать о Пойте. Только о Пойте…

— Ну как? — участливо посмотрел на нее Констанс.

— До свадьбы заживет, — усмехнулась Гермия.

Шутка получилась грустная. Неизвестно, будет ли теперь свадьба. Поит пропал, и Гермия надеялась только на то, что им с Констансом удастся найти его живым…

— Смотри-ка, твоя сумочка… — Констанс поднял с земли запыленную черную сумку, по размеру больше напоминающую косметичку. — Я повесил ее тебе на шею, когда надевал на тебя парашют. Ремешок, правда, порвался… Но, думаю, сейчас это уже не имеет значения…

— Сумочка?! — оживилась Гермия. — Слава богу, что она здесь. — Она поймала удивленный взгляд Констанса и, засунув руку в сумку, начала объяснять: — В ней банковская карта, документы и… и… мобильный!

Гермия, ликуя, извлекла из сумочки маленький серебристый телефон. Но через несколько секунд ликование сменилось глубоким разочарованием: мобильный был смят, в нескольких местах были трещины, и, как Гермия ни пыталась жать на кнопки, он не заработал.

— Не отчаивайся, — попытался утешить ее Констанс. — Карточка и документы — это уже не так мало… Пойдем. Не хочется провести ночь под открытым небом.

Погрустневшая Гермия кивнула в знак согласия. В конце концов, эта сумочка могла вообще остаться в самолете… И тогда прощайте, документы и карточка…

От жары можно было сойти с ума. Но кроме жары были еще жажда и голод. Если бы Гермия знала, что она попадет не на жизнерадостный Бали с отелями и пляжами, а на какой-то заброшенный островок без признаков жизни, она непременно плотно позавтракала бы и пообедала. И вообще, скорее всего, никуда бы не полетела.

Поит всегда пытался распланировать жизнь от корки до корки, но сегодня, наверное, он понял, что это невозможно. Судьба преподнесла им жестокий урок…

Гермия шла рядом с молчаливым Констансом и краем глаза наблюдала за выражением его лица. Стальной взгляд устремлен вперед, казалось, он не упустит ни одой мелочи, ни одной детали. Как ей хотелось верить в то, что Констанс все-таки найдет дорогу и вскоре перед ними предстанет хотя бы одна человеческая душа… Ей становилось жутко при мысли о том, что здесь, вокруг них, нет никого. Кроме линялых деревьев, жидких кустов и животных, которые прячутся за этими кустами… О последних ей даже думать не хотелось. Гермия долго колебалась, спросить ли у Констанса, какова фауна предполагаемого острова, и наконец-то решилась.

— Послушай, Констанс… — робко начала она. — А кто обитает на этом острове… Ты хотя бы догадываешься?

Констанс посмотрел на нее с хитрым прищуром.

— А что, моя маленькая зануда уже начала бояться?

— Констанс! — обиженно надулась Гермия и отвернулась.

Кто бы мог подумать, что спустя год она снова услышит это обидное выражение? И кто бы мог подумать, что Констанс не забудет его… Несмотря на обиду, ее охватил какой-то боевой задор. Значит, он все еще не забыл о том, что было между ними. И их отношения — не такое уж далекое прошлое, как она себе представляла…

— Я тебе одно могу сказать, — продолжал Констанс, делая вид, что не замечает обиженного выражения на лице Гермии. — Где бы мы ни находились, на Комодо, на Ринке или на Флоресе, одно жуткое животное мы можем встретить…

— И какое же?

Гермия постаралась, чтобы ее голос звучал как можно спокойнее, но на самом деле у нее уже начали подгибаться колени. Не то чтобы она была трусихой, но… Человек, привыкший жить в цивилизованном мире небоскребов, пронзающих облака, едва ли может спокойно думать о хищниках, бродящих по дикому острову… На который этого человека неожиданно забросила воля случая…

— Ты никогда не слышала о комодском варане? — вкрадчиво начал Констанс.

Гермия отрицательно покачала головой.

— Собираться в Индонезию и не слышать о комодском варане! — не то искренне, не то притворно возмутился Констанс. — Сразу видно: эта женщина занимается бизнесом, еще раз бизнесом и ничем, кроме бизнеса…

— Ты мог бы обойтись без лирических отступлений? — холодно поинтересовалась Гермия. — По-моему, речь шла не обо мне, а о комодском варане…

Именно так, — кивнул Констанс. — Их еще называют «драконами острова Комодо». Забавные зверушки, хочу тебе сказать. Гигантские ящерицы, покрытые серыми наростами, гребнями. С огромными лапами и неописуемо страшными зубами, в которых скопилось множество бактерий, способных укокошить даже самого большого зверя…

— А… м-м-м… людьми они… питаются? — Гермия, затаив дыхание, ждала ответа.

Констанс интуитивно почувствовал страх, который овладел его бывшей женой, и хихикнул про себя.

— Ты знаешь, Гермия, — начал он с видом профессора, просвещающего недалекую, но очень трудолюбивую студентку, — на этот счет все говорят разное. В основном, эта тварь питается животными. Но были случаи нападения и на человека… К тому же у них очень интересный способ убивать добычу…

Мысленно Гермия уже молила о пощаде, но не могла дать Констансу повода подумать, что она боится. Поэтому ей пришлось молчать и слушать леденящий душу рассказ о том, как комодский варан расправляется со своей жертвой.

— Как я уже говорил, — торжественно продолжал Констанс, упиваясь в душе тем впечатлением, которое рассказ производил на Гермию, — в их ужасных зловонных зубах скапливается такое количество вредоносных бактерий, что они могут убить даже большое существо. Сам комодский варан питается исключительно падалью… Сначала он выбирает себе жертву, потом, пользуясь подходящим моментом, кусает ее. Кровь жертвы теперь заражена. Идет время, и бактерии разбегаются от места укуса по всему организму… Это что-то вроде гангрены… Надо сказать, времени это занимает немного… А пока ты мучаешься, наша очаровательная зверушка ходит за тобой и ждет, когда ты… будешь готова…

Гермию передернуло. Не дай бог встретиться с таким существом с глазу на глаз. Да она с ума сойдет от страха, только увидев «дракона». Но вот зачем Констансу рассказывать ей об этом? Она впервые в Индонезии, впервые в такой ситуации. И вообще, все у нее впервые. Так зачем же пугать ее, и без того напуганную, какими-то жуткими историями?! А может быть…

— Констанс Флэтч! Подлая твоя душа! — выкрикнула Гермия, пронзив Констанса ядовито-зеленым взглядом. — Ты обманываешь меня! Придумал какую-то идиотскую историю с «драконом», чтобы напугать меня!

— Не такая уж она идиотская, раз ты испугалась. По-моему, очень даже интересная. И захватывающая… И, между прочим, правдивая.

— Черта с два она правдивая, Констанс! С меня хватит! Я больше не обмолвлюсь с тобой ни словом… Да и зачем? — Гермия устремила взгляд в небо. — В твоих словах нет ни грамма правды, в твоих поступках — ни капли логики. И вообще, от тебя одни неприятности…