Девятый круг

До прибытия Гонсалеса Беатрис с Пабло организовали охоту небывалых масштабов. Личный состав, все патрульные машины и постовые полицейские моментально получили подробнейшее описание подозреваемого. Аналогичное описание передали по рации дежурным в метро. Любой человек, похожий на подозреваемого, должен был быть немедленно арестован. На эту тему даже есть поговорка, думала Беатрис. «Заниматься мартышкиным трудом».

Гонсалес не заставил себя долго ждать.

— В чем дело, Пуэрто?

Пабло перехватил комиссара и доложил обстановку. Напарники смогли уйти только через час, ответив на сотню-другую вопросов. Было сделано все возможное. Убийца ускользнул от них, словно песок сквозь пальцы.

12 апреля, пятница

— Ты же знаешь Орасио: он притворяется равнодушным, но это в нем говорит гордость. Мы благодарны, что ты пришел, — говорил Оскар Шмидт со своим неистребимым акцентом.

По торжественному случаю зал собраний Дома студентов был великолепно украшен. На презентацию книги Орасио Патакиолы «Противоречия новой экономики» пожаловали многие видные деятели в области экономики. Министр, генеральный директор Банка Испании, известные экономисты, чьи портреты часто мелькали на страницах специализированных журналов, вместе с другими приглашенными знаменитостями собирались небольшими группами.

Дом студентов занимал целый квартал в центре Мадрида и представлял собой комплекс невысоких зданий, окруженных соснами. Зал, где проходила презентация (с высокими потолками и огромными окнами, сквозь которые угадывалась молодая листва деревьев в саду), находился на нижнем этаже одного из корпусов, к которому от пропускного пункта вела длинная аллея. Ряды деревянных стульев, накрытые белой парусиной, выстроенные двумя фалангами с обеих сторон зала, позволяли разместить более двухсот приглашенных. В дальнем его конце на возвышении стоял стол, предназначенный для почетного гостя и президента Трехсторонней комиссии, являвшегося распорядителем презентации. Себаштиану приехал на такси минута в минуту к назначенному часу и, едва переступив порог, увидел уважаемых членов общества «Друзья Кембриджа»: Альберто, Ивана, Эмилиано дель Кампо и Оскара Шмидта. Единственный, кого он сумел поприветствовать, был Шмидт. Остальные увлеклись беседой с Орасио и министром экономики, и Португальцу не хотелось им мешать.

— Тебе зарезервировано место во втором ряду, — сообщил Шмидт, — сразу позади нас. Я тебя провожу.

Оскар, взяв профессора под руку, увлек его в глубь зала. Публика уже начала рассаживаться, и шум понемногу стихал. Наскоро поздоровавшись с остальными членами общества, Себаштиану занял место у них за спиной.

— Дамы и господа, если вы будете так любезны… Прошу внимания.

После обращения председателя и деликатных щелчков по мембране микрофона гости замолчали. Председатель говорил с французским акцентом, хотя и на правильном кастильском языке. В течение двадцати минут, пока продолжалась его вступительная речь, только сдержанное покашливание изредка нарушало тишину. Под конец он сказал:

— Я являюсь старинным другом Орасио Патакиолы, и читать все его книги, очерки и диссертации всегда было для меня истинным удовольствием. Когда он обратился ко мне с просьбой приехать в Мадрид и представлять его последнюю работу, я с радостью согласился. На этом я заканчиваю и предоставляю слово автору. Большое спасибо.

Орасио прочитал около двенадцати страниц своего выступления, когда Себаштиану заметил, что Оскар повернулся на стуле (что далось ему не без труда, учитывая его габариты) и знаками просит его наклониться поближе. Португалец подался вперед, и Оскар, положив красноватую руку ему на плечо, сказал sotto voce: [63]

— Мы проанализировали «предсмертные» записки.

Его шепот прогремел в ушах Себаштиану, точно ружейный выстрел, и он украдкой посмотрел по сторонам, чтобы убедиться, что Шмидта никто не услышал. Оскар между тем продолжал, сверкая глазами из-под кустистых черных бровей:

— Нам необходимо поговорить. Мы сделали открытие чрезвычайной важности. Нам удалось подобрать код, и, может статься, что в записках зашифровано тайное послание убийцы. Мы практически убеждены, что Каин бросает нам неожиданный и возмутительный вызов.

В этот момент какая-то реплика Орасио сорвала аплодисменты, и Оскар выпрямился, чтобы с воодушевлением похлопать другу. Через некоторое время аплодисменты прекратились, и Шмидт снова просигналил, подзывая Себаштиану.

— Я скажу больше: мы пришли к ужасному выводу. Когда закончится презентация, мы обязаны это обсудить.

Недоумевающему Себаштиану оставалось только дожидаться окончания презентации. Он терялся в догадках. На что намекал ученый?

Презентация продолжалась немногим более часа и завершилась овациями. Гости с энтузиазмом приветствовали знакомых и собирались в кружки, ожидая обещанные канапе и напитки. Автор, улыбаясь, подписывал экземпляры новой книги.

Себаштиану, как и остальных гостей, пригласили в смежный зал. Официантка предложила поднос, уставленный разнообразными напитками, и он выбрал тоник. Профессор искоса поглядывал на «Друзей Кембриджа», сгорая от нетерпения наконец к ним присоединиться. Его растерянность возрастала, и он задавался вопросом, какую информацию первостепенной важности могли эрудиты извлечь из посланий. Вскоре он заметил, что Эмилиано дель Кампо раскланялся с сеньорой, трещавшей без умолку, и направился в его сторону. Врач увернулся от какой-то компании, тщетно пытавшейся привлечь его внимание, и в два шага очутился рядом с Португальцем. На Себаштиану, как всегда, произвела большое впечатление внушительная сила, исходившая от этого шестидесятилетнего человека. Врач был облачен в безукоризненный серый костюм-тройку (с непременным атрибутом — золотой цепью часов, покоившихся в кармашке жилета); галстук от «Булгари» соответствовал времени года, и единственным аксессуаром, выпадавшим из общего стиля, был шарф из набивной ткани, который доктор не снял.

— Себаштиану, рад тебя видеть. Ну и как тебе?

— Очень лестно присутствовать на мероприятиях такого уровня, — ответил Португалец. — Орасио — великолепный оратор.

— Это так, — кивнул дель Кампо и умолк. Его лицо омрачилось тревогой, сделавшись очень серьезным. После недолгой паузы доктор продолжал: — Я тщательно обдумал наш давешний телефонный разговор. Не секрет, что мы испытываем большое желание помочь тебе по мере наших скромных сил, ибо желательно все же пролить свет на эту загадочную и трагическую смерть. Сегодня утром я звонил Клаудио Аласене и заверил его, что готов горы свернуть, чтобы докопаться до сути. Как ты догадываешься, я глубоко смущен, что повел себя столь глупо и скрыл тот факт, что Хуан был моим пациентом. Полагаю, мое профессиональное рвение сыграло со мной негодную шутку. Как ты знаешь, по настоянию Клаудио я лично приложил старание к тому, чтобы ограничить Хуану доступ в игорные залы, и такого официального постановления мы добились без труда. Именно тогда — я припоминаю, что это произошло ближе к середине января — я разговаривал с Клаудио и посоветовал ему убедить сына прийти ко мне на прием, но, кажется, сначала Хуан рассердился и отверг предложение.

Дель Кампо отпил глоток красного вина из бокала, потом поднес бумажную салфетку к губам и промокнул воображаемые капли, якобы омочившие кончики усов.

— Гнев и раздражительность являются типичными реакциями в подобных ситуациях. Больной стыдится своей зависимости и категорически не желает согласиться, что ему необходимо лечение в больнице. Ведь человеку весьма неприятно признавать, что он страдает психическими нарушениями. Тем не менее Хуан оказался человеком мужественным и в конце концов обдумал все как следует и связался со мной, причем он попросил меня хранить факт его обращения к врачу в строжайшем секрете. Об этом не должен был знать никто, кроме его родителей и меня.

63

Тихим голосом (ит.).