Страница 54 из 58
Не зная, куда ему идти, священник повернул налево, следуя инстинктам мужского мозга. Женщина, вероятно, пошла бы направо.
Стоило ему сделать несколько шагов, как прямо над его головой неожиданно раздался голос из громкоговорителя:
— Доктор Меннинг, пройдите в отделение кардиологии!
Вздрогнув, Клоистер ускорил шаг, еще несколько раз повернул налево, прошел по прямому коридору и вернулся туда, откуда начинал свой путь, описав полный круг. Палаты… располагались прямо за регистратурой. У одной из дверей стоял полицейский.
В коридоре он был не один: больной старик, сопровождаемый молодой девушкой, две медицинские сестры, бегающие из палаты в палату, и несколько посетителей. Полицейский, высокий грузный мужчина лет пятидесяти, с густыми усами, пристально смотрел по сторонам. Крепкий орешек. Пожалуй, будет непросто убедить его, что священнику необходимо увидеть Одри. Но в этой женщине заключалась разгадка. Все извилистые тропы исследования сходились к ней. Наконец-то Клоистер был близок к цели. Он решил, что будет лучше, если он представится священником, хотя это вряд ли ему поможет. Он был одет в штатское, и у полицейского могли возникнуть подозрения. Правда, в кармане всегда лежал документ, удостоверяющий его духовный сан, но вряд ли этот мужлан умеет читать по-итальянски. В любом случае Альберту стоило рискнуть.
— Извините.
Человек скользнул по нему равнодушным взглядом, который тут же стал враждебным:
— Что вам угодно?
Клоистер предпочел не бродить вокруг да около:
— Я — священник. Мне нужно поговорить с доктором Барретт. Это вопрос жизни и смерти.
— Мне жаль, но это невозможно. Таков порядок.
— Посмотрите, я могу доказать, что я — священник.
Полицейский скользнул беглым взглядом по документу и вновь поднял глаза:
— Да будь вы хоть самим Папой. Не обижайтесь, я не могу позволить вам войти.
В палате был кто-то еще: за дверью послышались шаги. Дверь распахнулась. Обернувшись, Клоистер увидел высокого человека со смуглым лицом. Опухшее лицо и синие круги под глазами говорили о том, что у него была долгая бессонная ночь.
— Что-то случилось? — спросил он полицейского.
— Все в порядке, мистер Нолан.
«Нолан?» — подумал Клоистер.
— Вы Джозеф Нолан? Пожарный, который спас Дэниела?
— Да. А вы кто такой? Я вас знаю?
— Мое имя — Клоистер, Альберт Клоистер. Я — иезуит. Меня послал Ватикан, чтобы исследовать случай Дэниела. О вас мне рассказала мать Виктория.
— Вы знаете мать Викторию?
— Она очень беспокоится об Одри, — сказал Клоистер. — Мы все очень беспокоимся. Я не могу объяснить вам причины, но клянусь вам, мне необходимо увидеть доктора Барретт сейчас.
Глаза священника убедили Джозефа, что тот говорит правду. Но было в них что-то еще — ужас, с которым пожарный сталкивался уже не раз. «Кто этот странный священник и что ему нужно от Одри?»
— Она очень слаба. И кроме того, она спит. Я не думаю, что это хорошая идея…
— Я должен поговорить с ней, — перебил его Клоистер. — Уверяю вас, что это займет всего одну минуту. Мне нужно спросить у нее кое-что. Я должен сделать это, вы понимаете?
— Скажите, что вы хотите знать, и я спрошу у нее сам.
Нет, пожарный не должен знать того, что знает Клоистер. Наверное, сейчас священник выглядел умалишенным.
— Если бы я мог это сделать, мистер Нолан! Но я не могу. Позвоните матери Виктории. Она подтвердит вам, кто я. Но, пожалуйста, позвольте мне войти.
— Эй, минуточку! — вмешался полицейский. — Здесь я решаю, кто может входить, а кто нет. И я уже сказал вам, что ни вы, ни кто другой в палату не войдет.
После этих слов воцарилось молчание. Клоистер почувствовал себя бессильным. Он не собирался уходить, не поговорив с Одри. Его мозг начал лихорадочно искать варианты. Отчаявшись, он подумал даже о том, чтобы поджечь этаж и, воспользовавшись суматохой, проскользнуть в палату психиатра. Он зашел слишком далеко. Отступать было некуда.
— Я… — начал было иезуит, не зная, что и сказать, но, на его счастье, в разговор вмешался Джозеф:
— Пропустите его, агент Коннорс. Беру ответственность на себя.
— Но… У меня инструкции…
— Всего на минуту. Вы и я — практически коллеги. Сделайте одолжение коллеге. Никто не узнает. Кроме того, вы всегда можете сказать, что Одри вызвала священника.
Полицейский размышлял несколько секунд, потом сказал, глядя на Клоистера:
— Я иду пить кофе. Когда я вернусь, надеюсь, вас уже здесь не будет.
— Большое спасибо, агент, — облегченно выдохнул иезуит.
Комната была погружена в полумрак. Лишь неоновая лампа над кроватью заливала ее холодным лунным светом. Странно, но все это время Клоистер даже не поинтересовался, как выглядит Одри Барретт. Сейчас священник видел ее впервые. На ее лице лежала печать бесконечной усталости, но она по-прежнему была красивой женщиной. От ее тела тянулись провода и трубки. На экранах мерцали разноцветные индикаторы. Одри спала, как и говорил Джозеф.
— Как она? — спросил иезуит.
— Врачи сказали, что состояние стабильное. Все не так плохо, как думали вначале, хотя она потеряла много крови, — ответил Джозеф, не отрывая нежного взгляда от Одри.
Клоистер увидел, что на груди у психиатра что-то лежит. Это была тетрадь, которую она прижимала к себе.
— Это подарок Юджина. Она не отпускает ее ни на минуту, — не дожидаясь вопроса, объяснил Джозеф.
У священника защемило сердце, когда он услышал это имя.
— Юджин — ее сын, не так ли?
— Да, — ответил Джозеф с отсутствующим видом. — Бедные дети… У него был зашит рот… У всех были зашиты рты. — Пожарный внимательно посмотрел на священника и добавил: — Какой зверь способен на такое? Куда смотрит ваш Бог?
Иезуит мог бы ответить, что Бог не виноват, что он дает людям право выбирать между великим добром и самым ужасным злом, как отвечал обычно в таких случаях. Мог, но не стал.
— Я не знаю, Джозеф. Я и в самом деле не знаю, почему Господь допускает это.
— Когда все закончится, я хочу сделать эту женщину счастливой. И Юджина. Врачи говорят, что он может выкарабкаться. Шансы примерно пятьдесят на пятьдесят. Но я уверен, он справится. Он сильный мальчик.
В этот момент Одри открыла глаза.
— Доктор Барретт? Одри? Вы слышите меня? — спросил Клоистер.
— Кто вы? — произнесла она слабым голосом, убедившись, что тетрадь Юджина с ней.
— Я — священник. Отец Альберт Клоистер. Они позвали меня, когда вы исчезли после изгнания беса из Дэниела.
— Изгнание беса?! — удивленно воскликнул Джозеф. Он слышал об этом впервые.
— Я не могла рассказать тебе, — сказала Одри. — Прости меня, Джозеф… Ты все узнаешь… потом… Чего вы хотите… отец… Клоистер?
— Я должен знать, что сказал вам Дэниел во время обряда. Что сказал вам на ухо тот, другой Дэниел, Одри?
Пожарный посмотрел на них растерянно.
— Он сказал, что у меня украли сына.
— И ничего больше?
— Нет. Я… так устала.
Джозеф положил руку на плечо священника:
— Видите, она ничем вам больше не поможет, святой отец. Пойдемте, дадим Одри отдохнуть. Пожалуйста.
Пожарный забеспокоился. Во время последнего разговора с матерью Викторией в приюте ему показалось, что она что-то недоговаривает. И теперь он не мог избавиться от мысли, что, возможно, знай он всю правду, ему удалось бы спасти Одри.
Клоистеру были нужны ответы. Неважно, что подумает пожарный. Но, прежде чем он снова открыл рот, в барабанные перепонки ударил пронзительный свист. Кривая, отмечавшая ритм сердца Одри, взорвалась.
— Врача! — крикнул Джозеф, замерев посередине комнаты.
Его крик смешался с новыми свистами, наводнившими воздух. Казалось, индикаторы экранов сошли с ума. Все жизненные системы Одри вышли из строя. Дверь распахнулась от сильного удара, и в палату ворвались два врача и три медицинские сестры.
— Немедленно выйдите! — приказала одна из них.
Но Джозеф Нолан и Альберт Клоистер не двинулись с места. Оцепенев, они наблюдали за тем, как врачи пытаются вытащить Одри с того света. Судороги немилосердно сотрясали ее тело.