Заживо погребенные

– Да? – рявкнул он.

– Джон? Это Бобби.

Ребусу понадобилось какое-то время для того, чтобы понять, кто такой Бобби. А, ну да, Бобби Хоган, криминальная полиция Лейта. Все еще стоя на четвереньках, он всматривался в циферблат часов, пытаясь рассмотреть время.

– Через сколько сможешь здесь быть? – спросил Хоган.

– Это будет зависеть от того, где это «здесь» находится.

Ребус оценил свое состояние: голова затуманена, но это терпимо; желудок ничего, хотя подташнивает.

– Послушай, если не хочешь, ложись в кровать и спи дальше. – В голосе Бобби послышалось раздражение. – Я думал, что оказываю тебе услугу.

– Я сразу же это оценю, как только ты скажешь, в чем дело.

– Тут утопленник. Вытащили у пристани не больше пятнадцати минут назад. И знаешь, уж больно он похож на нашего старого знакомого Пса Даймонда, правда, я видел его довольно давно…

Ребус тупо уставился на разбросанные по полу конверты пластинок.

– Джон, ты там что, заснул?

– Бобби, буду через двадцать минут.

– К тому времени его, наверное, уже повезут в морг.

– Так даже лучше. Встретимся там. – Ребус секунду помолчал. – Есть хоть какая-то вероятность, что это несчастный случай?

– На этой стадии мы готовы выслушать любую версию.

– Тебя не покоробит, если я выскажусь более определенно?

– Встретимся в хранилище мертвецов, Джон…

«Хранилищем мертвецов» обычно называли морг. Один из сотрудников морга когда-то пустил это название в обиход, хвалясь на каждом углу, что он работает в «хранилище мертвецов Эдинбурга». Морг располагался на Каугейт-стрит, одной из самых тихих и неприметных улиц в городе. Нарушая красную линию, здание отступало от тротуара, по которому редко кто проходил, а уж автомобилей и вовсе было не видать – вероятно, они старались объехать это место стороной. Когда будет открыто новое здание парламента, построенное менее чем в десяти минутах ходьбы от морга, положение наверняка изменится. Движение станет более оживленным, возрастет число туристов. Но сейчас, в эти ночные часы, Ребус был уверен, поездка не займет и пяти минут. Он сильно сомневался, что прошел бы сейчас тест на уровень алкоголя в крови, однако, постояв недолго под душем, направился прямиком к машине.

Он не знал, как отнестись к смерти Дики Даймонда, и не мог разобраться в своих чувствах. Трудно даже представить, сколько врагов, затаивших злобу, только и ждали наступления ночи, чтобы встретиться с Даймондом с глазу на глаз.

Он пересек Никол сон-стрит и поехал в сторону центра, возле книжного магазина «Тинз» повернул направо и, развернувшись, двинулся прямо к Каугейт-стрит. Пара такси да несколько пьяных… Да, здание и впрямь смахивает на хранилище мертвецов.Ему было хорошо известно, что попасть в морг в это время суток можно только через служебный вход. Поэтому он припарковал машину в заднем дворе, убедившись, что она не перекрывает подъезд к приемному отсеку. Долгое время вскрытия производили в одной из городских больниц, потому что в патолого-анатомическом отделении не было нормальной системы вентиляции, но сейчас новая система работала вовсю. Войдя внутрь, Ребус сразу же увидел в вестибюле Хогана.

– Он здесь, – вместо приветствия сказал Хоган. – Не волнуйся. В воде он пробыл недолго.

Хорошая новость: после длительного пребывания в воде тело меняется до неузнаваемости. В конце короткого коридора начинался вход в приемный отсек – в стене шел ряд дверей такой ширины, чтобы можно было ввезти каталку. Одна такая каталка стояла в коридоре. На ней лежало тело, завернутое в полиэтилен. Дики Даймонд был в той же самой одежде. Темные волосы были откинуты назад, открывая лицо, к правой щеке прилипло что-то похожее на водоросли. Рот был открыт, а глаза закрыты. Санитары готовились везти его к лифту, чтобы отправить наверх.

– Кто будет делать вскрытие? – поинтересовался Ребус.

– Сегодня оба работают, – ответил Хоган. Оба – это городские патологоанатомы: профессор Гейт и доктор Керт. – Работы полно: передозировка в Мьюрхаусе, пожар в Уэстер-Хэйлсе.

– И еще четверо умерли естественной смертью, – добавил санитар.

Люди ведь еще умирают дома от старости или от болезней в больницах. В большинстве случаев они тоже попадают сюда.

– Поднимемся? – спросил Хоган.

– Давай, – ответил Ребус.

На лестнице Хоган заговорил о Даймонде.

– Вы ведь всей командой беседовали с ним, так ведь?

– Бобби, мы его допрашивали.

– В качестве подозреваемого или свидетеля?

– В качестве свидетеля.

– И когда отпустили?

– Вчера же и отпустили, еще днем. За сколько часов до того, как вы его выловили, наступила смерть?

– Думаю, примерно за час. Вопрос в том, действительно ли он утонул?

Ребус пожал плечами.

– Не знаешь, он умел плавать?

– Понятия не имею.

Они подошли к стеклянной стене, за которой была прозекторская. Сели на стоящие у стены две скамейки. За стеклом ходили люди в хирургических костюмах и зеленых резиновых сапогах. В центре стояло два стола из нержавеющей стали с рядами отверстий для стока и старомодными деревянными подголовниками. Гейт и Керт помахали им. Керт жестом пригласил детективов войти – в компании веселее. Те в ответ покачали головой и ткнули пальцем в скамейки, как бы говоря, что останутся там, где сидят. Тело Дики Даймонда освободили от пленки и сняли с него одежду, сложив все по отдельности в полиэтиленовые пакеты.

– А как ты его опознал? – спросил Ребус.

– По номерам телефонов, обнаруженным в кармане. Один оказался телефоном сестры. Я-то его и так узнал, а ее вызвали для официального опознания. Опознавали здесь, внизу, незадолго до твоего прихода.

– Ну и как сестра?

– Да она, кажется, не очень-то и удивилась. Ну так, легкий шок.

– А может, она ожидала, что этим кончится?

Хоган посмотрел на него:

– Джон, ты хочешь мне что-то сказать?

Ребус отрицательно помотал головой.

– Мы начали повторное расследование, разнюхали кое-что. Мэлки, это его племянник, рассказал об этом Дики. Тот приперся сюда. Мы его взяли. – Пожав плечами, он заключил: – Вот и все.

– Да, но многие не верят, что это действительно всяинформация, – задумчиво проговорил Хоган, наблюдая через стекло за тем, как один из санитаров вынул что-то из одежды утопленника. Это был револьвер, тот самый, который Даймонд наводил на Ребуса. Санитар поднес револьвер к стеклу и показал детективам.

– Как же ты умудрился его проморгать, Бобби? – усмехнулся Ребус.

Хоган вскочил на ноги и закричал, прижавшись лицом к стеклу:

– Где он был?

– В трусах, со стороны спины! – крикнул в ответ санитар; из-за маски, закрывающей часть лица, голос прозвучал приглушенно.

– Не очень-то удобно, особенно для него, – добавил профессор Гейт. – По всему видать, у него запущенный геморрой, и носить посторонний предмет в таком месте было для него просто опасно.

Когда Хоган снова сел, Ребус заметил, что у него слегка покраснела шея.

– Такое случается, Бобби, – успокоил его Ребус, а сам задавал себе вопрос: был ли этот револьвер у Даймонда под ремнем, когда он отвечал на их вопросы…

Перед тем как начинать вскрытие, у тела, лишенного одежды, измерили температуру. Ребус и Хоган хорошо представляли, что будут проверять патологоанатомы: уровень алкоголя в крови, наличие ран, травм головы… Им предстояло выяснять, был ли Даймонд, оказавшись в воде, еще жив или уже мертв. Если жив, можно предположить несчастный случай – допустим, по пьяни. Если мертв – преступление налицо. Все – от состояния глазных яблок до содержания легких – дает комплекс отдельных фактов, на основании которых должно последовать заключение. Температура тела позволяет установить момент наступления смерти, хотя пребывание тела в воде делает точность такого вычисления весьма условной.

Просидев минут двадцать в качестве зрителя, Ребус объявил, что ему необходимо покурить. Хоган решил присоединиться. Они зашли в ординаторскую, налили по чашке чая и вышли во двор. Ночь была прохладной и ясной. Во дворе стоял катафалк, куда собирались грузить покойного, умершего естественной смертью. Водитель, обернув к ним сонное лицо, приветствовал их легким кивком. В такое время, да еще в таком месте приходится сталкиваться с самыми необычными ситуациями. С тем, от чего большинство людей – из тех, что спят сейчас в своих постелях, положив головы на подушки, и будут спать до утра, – попросту шарахаются.