Заживо погребенные

– Я не понимаю, из-за чего на меня можно давить, – успокоил его Кафферти с милой улыбкой.

Ребус поднял стакан.

– Хочешь, я расскажу тебе кое-что о Кларете?

– О вине или о собаке?

– Думаю, мой рассказ коснется и того и другого. Их качество так или иначе связано с обонянием. Когда вчера вечером я увидел твою собаку, которая бегала взад-вперед по газону, уткнув нос в землю, я все понял. – Взгляд Ребуса перешел с собаки на ее хозяина. – Это собака-одоролог [43], так ведь?

Улыбка Кафферти стала шире, он нагнулся, чтобы погладить Кларета.

– Таможня и Акцизное управление отправили его на пенсию. А я не желаю, чтобы мои сотрудники баловались наркотиками, поэтому собака может мне пригодиться.

Ребус понимающе кивнул. Он вспомнил видеозапись, сделанную камерой слежения: фургон, въезжающий на склад… заминка из-за того, что никто не знает, где именно товар. Звонок по телефону, и вот в другом фургоне привозят Кларета. Всего несколько минут, и дело в шляпе.

– У тебя не было времени угнать второй фургон, – сказал Ребус, – я предполагаю, что ты приехал на собственном… Вот поэтому-то ты и закрыл номерной знак…

Кафферти взмахнул вилкой.

– А ты знаешь, что случилось? У меня угнали один из фургонов как раз в ночь на субботу… Нашли его в Уэстер-Хэйлсе – уже сгоревшим… – На несколько мгновений наступило молчание, затем Кафферти засопел и, подтянув листок из блокнота ближе к себе, прочитал: – Еще однауслуга, да? – Его глаза вспыхнули. – Чучело, ты вроде продвинулся в деле Рико Ломакса?

– Слухами земля полнится.

– Это точно, особенно в этом городе.

Ребус мысленно вернулся на шесть лет назад. Дики Даймонд рассказал ему, что насильник жены пастора отсиживается в фургоне у Ломакса… Ребус оказался там слишком поздно… Поняв, что негодяй бесследно скрылся, он поджег фургон и поехал в Барлинни – не просить Кафферти об услуге, а рассказать ему суть дела в надежде, что контакты Кафферти помогут найти преступника. Но вышло иначе. Люди Кафферти напали на Рико Ломакса, безжалостно избили его и бросили умирать. Это было совсем не то, о чем просил Ребус. Но Кафферти ему не поверил. Когда вне себя от злости Ребус приехал в тюрьму Барлинни, Кафферти рассмеялся ему в лицо.

Мы должны с осторожностью следовать своим желаниям, Чучело…Эти слова колокольным звоном звучали в ушах Ребуса все эти годы… А сейчас он объявил:

– Дело Ломакса закрыто.

Кафферти взял листок с адресом и положил в карман своей чистой белой рубашки.

– Странно, как подчас закручиваются дела, – задумчиво произнес он.

– А Хорек поди потешается над нашими разговорами? – спросил Ребус.

– Он – уже история, – ответил Кафферти, стряхивая с пальцев крошки. – Думал, его сын может подняться на таких делах. Хорек попытался сделать первый шаг и примириться с мной. А потом смалодушничал, сдал Эли… – Кафферти тщательно стряхнул крошки с рубашки и брюк, затем аккуратно обтер рот накрахмаленной салфеткой. Посмотрел на Ребуса и вздохнул: – Всегда приятно иметь с тобой дело, Чучело…

Ребус встал и в первое мгновение испугался, что ноги откажут. У него было такое чувство, что все тело вот-вот рассыплется в пыль… Рот был словно набит безвкусным вязким прахом.

Я заключил союз с дьяволом,подумал он, вцепившись руками в край кухонного стола. Воскрешение – это удел тех, кто его заслужил; Ребус знал, что он к таковым не относится. Он мог бы пойти в любую церковь и молиться там о чем угодно либо предложить свою исповедь Стрэтерну. В принципе большой разницы нет. Дело в том,как сделана работа и что испытываешь после этого: муки совести, чувство вины или считаешь себя соучастником. С низменными мотивами и коррумпированной моралью. Он шел к двери такими медленными и мелкими шагами, словно ноги были закованы в кандалы.

– До встречи в суде, Кафферти, – сказал он, но эти слова, казалось, не произвели никакого эффекта: казалось, для Кафферти он уже не существует, распад его существа и личности завершился.

– До встречи в суде, – повторил он шепотом, страстно надеясь, что Бог поможет ему…

В то утро Алан Уорд проснулся поздно. По пути в столовую он встретил Стью Сазерленда, пребывавшего в приподнятом настроении, оттого что курс подходит к концу. Стью сказал, что у дежурного для него оставлен какой-то «таинственный конверт». Алан прошел мимо столовой и через двери, соединяющие здания, вошел в приемную, где дежурная в форме вручила ему толстый конверт формата А4. Не отходя от конторки, он вскрыл его и сразу понял, что в нем. Напечатанный отчет о том, что раскрыл Ребус. Решив не ходить на завтрак, Алан сразу же поспешил в свою комнату. Сначала прочитать…

32

Все утро Ребус провел в участке Сент-Леонард в самой спокойной обстановке. Шивон поначалу настаивала, что им необходимо поговорить с Джилл Темплер и убедить ее освободить Малколма Нельсона хотя бы под залог.

– Попозже, – качая головой, сказал Ребус.

– Но почему?

– Я хочу посмотреть, что предпримет Алан Уорд.

Это решение он принял еще в полдень, когда, выскочив на минутку из участка перекусить, услышал сигнал своего мобильника. Алан Уорд, доложил АОН.

– Привет, Алан, – сказал Ребус. – Ну как, уже поговорил со своими подельниками?

– Я все это время читал.

В трубке слышался сильный посторонний шум: Уорд звонил из машины.

– Ну и?…

– Не вижу, что я бы мог им сказать. Вот с тобой поговорить я бы хотел.

– Для протокола?

– Как хочешь.

– Может, приедешь сюда?

– А где ты?

– В Сент-Леонарде.

– Нет, не туда. Давай встретимся где-нибудь в другом месте? Я хочу сначала все выяснить, все обговорить с тобой. Может, встретимся у тебя дома? Я сейчас в западной части города.

– Тогда я запасусь пивом.

– Лучше чем-нибудь безалкогольным. Надо о многом поговорить и многое выяснить… Хочу, чтобы все было нормально.

– Ладно, куплю «Айрн-Брю», – пообещал Ребус.

Шивон он не видел. То ли уже ушла обедать, то ли болтала с подругами в туалете. Дерека Линфорда тоже не было видно. Говорили, что по окончании расследования он со всех ног бросился в Главное управление, чтобы добиться назначения оперуполномоченным. Дэйви Хайндз еще раньше украдкой, как бы невзначай, подошел к Ребусу и пожаловался, что Шивон стала относиться к нему очень холодно.

– Привыкай, – с равнодушным видом посоветовал Ребус. – Такой уж она коп по своей натуре.

– Кажется, я начинаю понимать, откуда это у нее, – пробормотал Хайндз.

В ближайшем магазине Ребус купил шесть банок «Айрн-Брю», четыре банки фанты и рулет с тунцом под майонезом для себя. По пути домой он откусил от него раза два, но понял, что есть не хочет. Он думал о Шивон. Она все больше и больше напоминала ему самого себя. Он не видел в этом ничего хорошего, и все-таки это было ему приятно…

Рядом с домом оказалось свободное место, чтобы припарковать машину: значит, день обещает быть хорошим. На тротуаре стоял красный конус, означающий, что здесь собираются прокладывать кабель или что-то вроде того. У муниципалов, кажется, нет других забот, как разрывать и зарывать Марчмонт-роуд… Он уже собирался закрыть машину, когда за спиной раздались шаги.

– Быстро ты добрался, – услышал он голос Алана Уорда.

– Ты тоже…

Повернувшись, он увидел, что Уорд не один. Он привел с собой приятелей. В следующее мгновение дверь «сааба» снова раскрылась и его втолкнули на заднее сиденье. Он чувствовал, что к боку приставили нож, и нож этот упирался в тело с такой силой, что не оставалось никаких сомнений, что Фрэнсис Грей без колебаний пустит его в ход.

Теперь он понял, откуда на тротуаре красный конус: так они держали для него свободное место для парковки.

Однако это совсем не облегчило ситуацию.

Машина задом рванула с места; Маккалоу изо всех сил крутил руль. Алан Уорд сидел рядом с ним на пассажирском сиденье; Фрэнсис Грей – сзади рядом с Ребусом. Нож был самого жуткого вида, с длинной черной рукояткой и блестящим лезвием с зазубренными краями.

43

 Собака, натренированная по запаху искать наркотики, взрывчатку, людей.