Страница 44 из 64
Потом Юкки решила, что ей уже не добраться до Минору, и тогда она на какое-то время сосредоточилась на сыне. Ичиро рос смелым и веселым ребенком. Желая быть ближе к сыну, Юкки на свой страх и риск обращалась то собакой, то уткой, она плавала перед ним в пруду черной черепахой и летала над головой белой цаплей.
Но больше всего Ичиро полюбил ее в образе живущей на заднем дворе мохнатой собаки, с которой он был готов целый день играть. Юкки уже почти было смирилась с собачьей жизнью, стремясь проводить все время с ребенком, пока один из самураев Минору спьяну не подстрелил ее из ружья. Чудом Юкки успела вылететь из бьющегося в агонии мохнатого собачьего тела, слыша душераздерающий плач своего сына.
После смерти любимой собаки мальчик наотрез отказался, чтобы отец заводил ему щенка, так что Юкки пришлось вновь задуматься о том, как ей вернуться к мужу и сыну.
Вот тогда и возникла идея попробовать отыскать Арекусу. Человека, который видел ее уже в разных обличьях, в том числе и в теле сегуна Хидэтада, и не удивился бы ее появлению. Но вот как подобраться к Арекусу? Потому как это всегда проще сказать, но сложнее сделать.
Юкки думала, а думать она могла лишь находясь в живом, желательно человеческом теле, например, в теле старой женщины, почему бы и нет? Когда душа отделяется от тела, какие тут мысли, бешеная скорость, когда вокруг все мелькает, и только одно желание влететь хоть в какое-нибудь тело, скрыться, спрятаться, обрести покой. У души нет глаз, нет ума, точно стрела, врезается она в первую подвернувшуюся мишень, не отдавая себе отчета в том, старик перед тобой, ребенок, юноша или девушка. Что уж говорить о прицельном вселении, так, чтобы выбрать, скажем, дочку даймё, умницу и красавицу. Такую, например, как дочь Арекусу Гендзико, и начать жизнь заново.
Правда, так только поначалу Осиба думала, а она, Юкки, уже давно поняла, что красавица Гендзико принадлежит своему мужу и детям. А вселись Юкки в незамужнюю дочку какого-нибудь даймё, станет тот слушать ее причитания и выдавать замуж за Минору? Да ни за что на свете. У него, у даймё, поди, свои виды на красавицу дочь имеются. И жить тогда Юкки в новом, красивом теле, да с нелюбимым мужем.
Впрочем, о Гендзико речь как зашла, так и прекратилась, Осиба по старой памяти хотела Арекусу собаку дохлую на крыльцо подбросить, но пусть она и старается, если сможет, да только у Юкки своя голова на плечах имеется, и она понимает, что коли к Арекусу в теле его любимой Гендзико явится, не будет тогда ей пощады.
Поэтому Юкки уже давно решила, что сначала отыщет самого Арекусу, а затем примет обличье какой-нибудь миловидной крестьянки. Станет бранить ее свекр за то, что лишила жизни безродную? Если и будет, то недолго. От родителей-крестьян завсегда можно без хлопот забрать дочку. Ну, заплатит он им, хорошо заплатит. И семья довольна, и она наконец обретет покой.
Правда, с крестьянками пока тоже как-то не получалось, то ли неподходящие это были тела для Юкки, то ли еще что. Специально для нее мама собирала по всей округе хорошеньких девушек, которых отлавливали черные самураи Осибы, девушек приводили к Юкки, раздевали донага, тщательно осматривали волосы и зубы, девственность Юкки не интересовала, что же до болезней, то тут следовало быть осторожнее, так как можно, конечно, выбрать по красивой фигурке и хорошенькому личику, но вдруг пропустишь гнилые зубы, и что потом? Смотреть, как муж с отвращением отворачивает от нее свое красивое лицо? Бывали и другие болезни — мало известные пока в Японии, но неприятные и плохо поддающиеся излечению. Наследство «черного корабля», как говаривал в былые времена Арекусу.
Опять Арекусу, определенно, без Арекусу Грюку ей было не вернуться к Минору и Ичиро, поэтому теперь, в теле старой женщины, она должна была попытаться отыскать его и продумать план возвращения.
Только будучи человеком, она могла собрать необходимые ей сведения относительно местонахождения голубоглазого даймё. Выяснить, чем он живет и с кем живет. Меньше всего Юкки хотелось бы ненароком выбить душу из члена семьи своего бывшего свекра, за Фудзико он точно бы не простил ее, да и с остальными следовало быть поаккуратнее, а значит, она должна была появиться на небольшом расстоянии от него. Идеально — в соседнем доме. Можно, конечно, и в соседнем городе, но ведь тогда придется тратить время на переезд, просить о встрече, а кто сказал, что Арекусу или его вездесущая жена не отклонят эту просьбу. Ведь не может же Юкки, вселившись в тело, скажем, настоятеля монастыря, послать ему письмо, что, мол, это она и жаждет поскорее воссоединиться с родными. Не может, потому что гонца не проблема перехватить, а письмо прочитать. А тогда смерть настоятелю монастыря, смерть самому Арекусу и его близким, включая Ичиро. Нет, тут следовало действовать очень аккуратно. Юкки прислушалась. Поблизости вроде как никого не было. Она затихла, позволяя силе вовлечь себя в коридоры времени. Вновь зазвенел в ушах ветер странствий, и душа Юкки вырвалась из тела старой женщины, выстрелив собой в звездное небо.
Глава 10
Десятник
Есть приметы на все времена, огонь стремится вверх, вода вниз. Можно повернуть факел, чтобы он смотрел в землю, или заставить воду подниматься фонтаном — результат все вернется на круги своя. Можно побрить лоб и обзавестись оружием, но трус никогда не сможет стать самураем.
Сведения, полученные от рыбака относительно дочери Арекусу носатой Марико, нужно было передать как можно шустрее, но Анда не могла быстро идти. Вот ведь незадача! А как она хотела упасть на колени перед всесильным даймё Грюку, радостно докладывая о выполнении задания. Нет, она успела бы вернуться, даже если бы шла черепашьим шагом, но Субаро, красавчик Субаро тоже хотел как можно скорее доложиться господину, сам хотел. И теперь он не шел, а бежал перед хромавшей все сильнее и сильнее Андой.
— Стоп. — Субаро резко остановился, сокрушенно глядя за неуклюже припадавшую на больную ногу Анду. — Так дело не пойдет. С тобой до вечера не управимся, и донесение важное. Вот что, я иду вперед, докладываю господину, и ты уж как сможешь, даю слово, что позабочусь о том, чтобы тебя с ребенком не забыли. Понятно?
Понятно-то, конечно, понятно, всю славу решил захапать наглый Субаро. Он отрапортует Грюку-сама, тот наградит или просто похвалит его, похвала, как известно, лишней еще никогда не была. А она, Анда… о ней зазнавшийся мальчишка не вспомнит! Всю славу себе присвоит, даром что совсем недавно так нежно в глазки заглядывал, таким заботливым голосом разговаривал, так что сердце вот-вот готово было выскочить из груди. Ах, бедная Анда! Бедная, несчастная.
— Да. Конечно. Я все понимаю. — Анда закусила губу. — Бегите вперед. Донесение действительно важное, не стоит думать обо мне.
Субаро еще раз смерил Анду оценивающим взглядом и, коротко поклонившись, побежал со всех ног, точно не личный оруженосец даймё Грюку, а деревенский мальчишка. Больше всего Анде в этот момент хотелось плакать. Ведь если бы не она, разве оруженосец получил бы такие сведения, если бы она не повредила ногу, старый рыбак не зазвал бы их к себе домой, да Анда и сама не пошла бы. Если бы не пошла, не рассказал бы он о Марико, дочери даймё Грюку. Череда событий выстроилась в простую цепь о трех звеньях, но вот захочет ли сам даймё выяснять степень участия Анды или поверит хвастунишке Субаро? Нет, теперь самое главное забыть о нанесенной обиде и успеть прийти ко времени домой. Теперь нужно думать о том, чтобы вообще Арекусу Грюку не забыл ее здесь и выполнил обещание. А значит, нужно было торопиться изо всех сил.
В три прыжка Субаро достиг дома старосты и влетел во двор, чуть было не сорвав с петель маленькую дверцу калитки. А чего она не открылась сразу? Не обращая внимания на выбежавших к нему навстречу слуг, он влетел в дом, успев только сбросить на пороге сандалии, и встал в нерешительности — Арекусу не было!