Страница 26 из 64
Ал кивнул супруге, но та и сама поняла, что мужу придется задержаться, выслушивая донесения. Поэтому она с оханьем и причитанием направилась утиной походкой к дверям, проверить, так ли встречают вернувшихся с задания людей. По дороге она взглянула в окно и, отметив, что на дворе мелкий моросящий дождик, решила, что мужу понадобятся дождевик и соломенная шляпа.
— Распорядись, чтобы нам подали чая и подогретого саке, — кинул Ал вслед удаляющейся жене и невольно устыдился своего приказа, — Фудзико лучше кого-либо в замке знала свои обязанности, и напоминать ей о чем-то было неуважением к ее статусу.
— К делу, господа, не хочу показаться невежливым, но на нашей земле произошли новые убийства, и, если я не тронусь в путь в течение одной стражи, дождь уничтожит следы. — Ал вздохнул. Действительно, куда приятнее было бы посидеть дома, слушая доклады самураев или играя в шашки. А может, и вправду послать вместо себя кого-нибудь из толковых командиров, да хоть и Утомо, хотя нет, он должен был сопровождать лекарей, а теперь и сам усталый и голодный. А ведь тоже не мальчик, кости, поди, тоже болят еще как, тем более в такую погоду. Наверное, и давление мучает. По-японски давление «кетсу-ацу», хотя этот термин появится многим позже, а сейчас еще никто не знает о том, что есть такая штука, как давление, и что оно может быть низким или высоким, а то вдруг и начать скакать, точно бес. (Ал невольно улыбнулся подобному сравнению.) Нет, доброго сотника следует пожалеть. Да и сына его, юного Субаро, не след брать с собой. Насмотрится еще на покойниц, какие его годы, а пока… своего сына он, Ал, не взял бы на такое дело, и Субаро посидит дома, с отцом пообщается. Парень, возможно, с женщинами еще ног не переплетал, нет, от такой картинки крыша реально съезжает. К чему ему, Алу, псих на должности оруженосца?
Даже если все вокруг будут учить своих детей сначала отрубать головы курам, затем собакам, а в конце практики тренироваться на приговоренных к смерти узниках, пусть хоть весь мир сойдет с ума, а он не позволит травмировать психику своим детям и детям своих людей. Вот не позволил казнить животных приемному Минору, и в результате вырос вполне нормальный парень. Без ночных страхов и комплексов. И Субаро не будет. Даже если отец всунется, он — сюзерен, априори прав.
В коридоре послышались расторопные шажочки служанок, седзи вздрогнули и дверь поплыла в сторону, Ал невольно приосанился на своем постоянном месте напротив входа — сильный, седовласый старик — даймё, глава самурайского рода, в окружении вернувшихся с задания воинов.
Семь человек. На самом деле в поход ехали около двадцати, и еще десяток слуг, но не тащиться же всем скопом на доклад к господину. Два лекаря, один полукитаец Мао Дунь — очень толковый, Фудзика даже пожадничала вначале отпускать Мао-сан. Второй Укети — свой: дед Фудзико прислал его отца, дабы тот навел порядок по медицинской части в замке зятя. Надежный был, верный человек, погиб лет пять назад по-глупому на охоте, а вот сына подготовить успел. Сын на глазах у Ала всю жизнь жил, немного вспыльчивый, но тоже наблюдательный и свое дело знает.
При них сопровождающие их десятники — четверо. Из тех, что на службе отличились немало и приказ правильно понимают. И молодой самурай Тохо, который обычно для Ала дичь в лесу по следам выслеживает. Его Ал года три как на службу поставил, ронином в лесу нашел, жил парнишка охотой да рыбной ловлей, возможно, и грабежами, когда припрет, не брезговал. Совсем один. Время от времени к деревням подходил, мясо и рыбу на крупу менял, следы хорошо путал, Ал его, к примеру, не вдруг нашел, а отыскав, взял на службу и с тех пор ни разу не пожалел, так как Тохо лес как свои пальцы знает, самого хитрого зверя, говорят, даже оборотня поймать может. Поэтому Ал его и на этот раз послал дело делать. Похитителей и убийц отыскать.
— Разрешите приступить к докладу. — Лекарь Укети, горделиво выпрямив спину, не моргая смотрел на Ала. Остальные молчали, должно быть, заранее уговорившись, кто будет держать ответ перед господином. — Прибыв на место в деревню Торияма, местный староста и его сыновья действительно отвели нас в сарай, в котором оказались сложены восемь трупов девушек. Все они были доставлены туда из разных мест, поэтому Тохо-сан со своими помощниками пошли искать следы, а мы с Мао-сан приступили к осмотру убиенных.
Ал напряженно глотнул.
— Первое, что удалось установить, все девушки умерли как бы естественной смертью, на их телах не удалось обнаружить ни ран, ни следов ушибов. Языки обычного цвета, то есть я хотел сказать, что если бы им дали испить яда, язык мог бы сделаться черным или синюшным. Но… — Он развел руками и опустил голову.
— Уважаемый лекарь Укети-сан не сказал, что мы осмотрели всех девиц на предмет девственности, так как предполагалось, что их брали в качестве утехи, и вот что странно, плева либо не потревожена, либо ее там нет давно. То есть некоторым девушкам частенько доводилось переплетать ноги с мужчинами, и мы не можем сказать, занимались ли они этим с похитителями накануне убийства. Но если бы они были подвержены насилию, думаю, на телах остались бы характерные следы. Например, синяки на запястьях, на бедрах, груди… — Мао Дунь развел руками.
— Это ценная информация, — призадумался Ал. — Благодарю вас. Есть ли какие-нибудь дополнения к сказанному? Быть может, что-нибудь удалось разведать Тохо-сан?
— Судя по оставленным следам, похитителей было человек сорок, но, скорее всего, с ними были женщины, на месте обнаружения третьей девушки я нашел пару дорогих шпилек, которые не признали своими родители несчастных. Кроме того, в месте, где они стояли лагерем, было явно отгорожено особенно охраняемое место, на котором, по всей видимости, спали или спала женщина. Потому как если простые самураи могли расположиться на своих футонах на голой земле или подстелив предварительно ветки, там сделано ложе из веток и густой травы, поверх которой, по всей видимости лежали одеяла. Я приметил ямки от колышков. Вряд ли кто-нибудь из мужчин потребовал бы для себя такие удобства. Впрочем, других доказательств присутствия среди похитителей женщин у нас нет. Я послал было своих людей разузнать, не останавливались ли незнакомцы в ближайших гостиницах, но, скорее всего, они делали так: женщина или женщины селились отдельно от основного отряда, например, под видом паломниц или богатых дам, путешествующих в сопровождении свиты и телохранителей, а то и вовсе ехали вместе со своими мужьями и любовниками. Гостиниц в тех местах несколько, но пока у меня сведения только по одной. Мои самураи не поспели ко времени сбора, и теперь я ожидаю их со дня на день. Что же касается гостиницы, о которой у меня уже есть сведения, то в течение месяца туда не заезжали женщины. Возможно, они не останавливались и вовсе на постоялых дворах, а все время находились в лесу вместе со своими людьми… тогда мои поиски не дадут результатов. — Он низко склонился перед Алом.
— Еще одно, — взял слово молчавший до этого десятник Мията, — похищенных девушек было десять, а обнаруженных трупов только восемь, так что, возможно, в ближайшее время мы услышим дополнение к ранее сказанному. Возможно даже, что сведения относительно еще двух девушек придут в замок вместе с самураями Тохо-сан.
Через неделю после последнего совещания в замке Грюку поступило очередное сообщение относительно пропажи девушек, и еще через шесть дней в лесу были обнаружены тела молодой крестьянки и старухи, в которой никто из селян не признал своей знакомой.
Глава 19
Девочки
Веером не прикроешь провинцию, за которую стыдно.
Две молодые крестьянки Ханако и Кейко глухо выли, таращась на приведших их в незнакомое место самураев. Неделю назад их вместе с еще восемью соседскими девушками забрали из деревни, выдав старосте деньги. Сначала было жутковато, но подруги объяснили, что страшно только попервости, а потом… а что ты будешь делать, когда в доме все богатство — это голодные дети, не захочешь, начнешь раздвигать ноги для приезжих. А эти даже ничего себе. Аккуратные. Не торгуясь выплатили положенное, значит, и за подарками дело за застопорится. О подарках девушки уже слышали. Те, кого гоняли развлекать приезжих, нет-нет и хвастались кто мешочком риса, кто новым веером, кто блестящими четками. О подарках этих шушукались меж собой, вспоминая заезжих воинов и гадая, когда же те, снедаемые страстью, явятся за своими избранницами, дабы взять их в жены или наложницы.