Страница 23 из 93
— Поговорите с нами, Мариса, — сказала Феррера. — На вашем месте я бы это сделала.
— Почему? Почему бы сделали? — сказала Мариса.
— Потому что мы не занимаемся убийствами беззащитных женщин, проникая к ним в дом, не подкладываем взрывных устройств, не подкупаем местных чиновников и не толкаем девушек на путь проституции, — сказала Феррера.
Они спустились по лестнице из мастерской и очутились в душном знойном воздухе двора. Пришлось на секунду передохнуть в прохладе перехода к улице Бустос-Тавера.
— Мы были совсем у цели, — ответила Феррера. Подняв руку, она сомкнула на ней два пальца — большой и указательный.
— Вот уж не знаю, — сказал Фалькон. — Иногда страх оказывает на людей неожиданное действие. Казалось бы, они уже готовы сделать единственно верный шаг, но вдруг виляют в сторону, потому что во тьме различили приближение чего-то страшного и еще более грозного.
— Ей нужно время, — сказала Феррера.
— А время как раз поджимает, — заметил Фалькон, — и при этом она одна. В сложившихся обстоятельствах потенциальный убийца представляется сильнее, чем тот, кто протягивает руку помощи. Почему к работе с ней я и привлек тебя. Мне хочется, чтобы благодаря тебе она почувствовала, что не одинока.
— В таком случае займемся поисками Маргариты, — сказала Феррера. — Когда мы спасем Маргариту, за ней последует и Мариса.
В управлении они застали инспектора Хосе Луиса Рамиреса. Скрестив руки, он нависал всем своим мощным телом над Висенте Кортесом и Мартином Диасом. Его мускулы бугрились под красной, с открытым воротом рубашкой. Он сердито хмурился, а багровый цвет его лба под черными, зачесанными назад волосами придавал ему еще более грозный вид. Они просматривали кадры с дисков из портфеля Василия Лукьянова. Сцены совращения юных девушек всегда возмущали Рамиреса. Даже видеть свою несовершеннолетнюю дочь под руку с ее молодым человеком ему бывало неприятно, хотя жена и уверяла его, что дочка невинна.
Кортес с Диасом нашли лучший угол обзора, и лицо мужчины в сексуальной сцене с Маргаритой можно было хорошо рассмотреть. Черты лица его выделили, укрупнили, и кадр был разослан по всем полицейским участкам Андалузии, в Гражданскую гвардию и в мадридский ЦРОП.
— Почему ограничиваться только Андалузией? — спросил Фалькон.
— Те мужчины и женщины, которых мы определили, проживают в городках на побережье между Альхесирасом и Альмерией.
— Возможно, оставшихся трех мужчин вы не можете идентифицировать потому, что они не местные, — сказал Фалькон. — Полагаю, что эти кадры по крайней мере следует переслать в Мадрид и Барселону, а также каким-то образом ознакомить с ними бизнесменов — местных и из этих городов. Это явится этапом. Если мы сможем найти девицу и обеспечить ее безопасность, то у нас возникает шанс заставить заговорить Марису Морено. А она, может быть, единственная из оставшихся в живых, кто как-то связан с причастными к севильскому взрыву.
В его кабинете раздался звонок — звонил телефон его связи с НРЦ. Фалькон попросил Рамиреса послать по мейлу крупный план лица неизвестного.
— Я переговорил с МИ-5 насчет Якоба, — сказал Пабло. — О его перелете в Мадрид тем рейсом им, разумеется, стало известно, но они потеряли его самого.
— Потеряли? Как это?
— Они установили за ним слежку. В Лондоне он сел в метро. На Рассел-сквер они потеряли его след.
— Значит, Якоб понял, что за ним хвост, и постарался скрыться. И он догадается или уже догадался, что я говорил с тобой.
— Необязательно. Британцы и раньше интересовались Якобом. На самом деле из этого следует лишь то, что он скрывает от них свои действия, — сказал Пабло. — А еще мы убедились, что его фамилия значится в списках пассажиров на рейс Лондон — Малага завтра утром.
— Ну а что следует из этого?
— Возможно, то, что мы имеем дело с двурушником. А с другой стороны, не исключено, что так вести себя его заставляет давление, оказываемое на него МИБГ, — сказал Пабло. — Нам надо незамедлительно постараться выяснить, на кого он работает.
— Но как это сделать?
— Через тебя. Но мы еще на стадии обдумывания, — сказал Пабло. — Есть и еще одна тема. В доме Якоба в Рабате появилась неустановленная личность. Возможно, какой-то родственник, но марокканцы пока не могут понять, кто это, а вламываться в дом и тем портить нам всю игру они не желают.
— А проверить его документы, когда он выйдет оттуда, они что, не могут?
— Если бы он вышел, они бы это сделали, но он не выходит, — сказал Пабло. — На нашем сайте есть его снимок. Взгляни-ка. Может быть, ты сталкивался с ним в Эссувейре в период отпуска, который проводил там с Якобом. Между прочим, ты уже три недели не связывался с Якобом через сайт НРЦ.
— Это он не связывался со мной.
— А раньше вы постоянно контактировали.
— Учитывая его домашние обстоятельства, неудивительно, что он теперь проявляет большую осторожность.
— Вот над этим-то мы и размышляем, — сказал Пабло. — Что-нибудь еще?
— Я занимаюсь кое-чем, что может оказаться весьма важным в деле с севильским взрывом. У одного русского мафиози мы обнаружили диски с мужчинами, трахающими проституток, — сказал Фалькон. — Помнишь двух главарей заговора — Лукрецио Аренаса и Сезара Бенито?
— Бенито был членом совета директоров «Горизонта», а Аренас — крупной шишкой в управлении «Банко омни», — сказал Пабло.
— Правильно. Мы не смогли отыскать свидетельств какой-либо причастности обеих компаний к заговору, но так же точно мы уверены, что двигала ими не их приверженность догматам католицизма, — сказал Фалькон. — Я выделил изображение одного мужчины с дисков, найденных у русского мафиози. Наши специалисты по организованной преступности из Коста-дель-Соль смогли установить личности более чем шестидесяти участников оргий, запечатленных на дисках, но кто этот мужчина, сказать они не могут. И мне кажется, это потому, что он не местный.
— И ты считаешь, что это как-то связывает русскую мафию с компанией «Горизонт» и «Банко омни»?
— Может быть, если этот тип окажется среди сотрудников одной из этих компаний или же сотрудником инвестирующей в «Горизонт» и базирующейся в Америке корпорации «Ай-4-ай-ти», — сказал Фалькон. — Дело осложняется тем, что из предыдущих моих расследований я знаю, как скрытны сотрудники этих компаний, а ты, возможно, имеешь доступ к их личным делам в большей степени, нежели я. А тип этот может оказаться путеводной нитью.
— Ты хочешь, чтобы я попробовал установить его личность? — спросил Пабло. — Для тебя, Хавьер, я на что угодно пойду.
Дав отбой, Фалькон отослал на сайт НРЦ крупный план снимка сексуального контакта неизвестного мужчины с Маргаритой и заодно посмотрел фото парня, засевшего в доме у Якоба. Парень оказался ему не знаком.
— Перешлите мне и кадры с двумя другими мужиками с русских дисков, которых мы не можем определить! — крикнул Фалькон в соседнюю комнату Висенте Кортесу.
На экране возникли три лица, и он стал внимательно разглядывать их. Вошел Рамирес и встал возле окна.
— Этот парень, второй неизвестный, — сказал Фалькон, — не похож на испанца.
— Не похож, — подтвердил, перегнувшись через его плечо, Рамирес.
— Двое других могут быть испанцами или латиноамериканцами. А этот парень — типичный янки.
— Янки? — удивленно переспросил выросший в дверях Кортес. — Как вы можете определить это по такому нечеткому изображению?
— За его чертами не ощущается груза истории, — сказал Фалькон. — В нем чувствуется нервозность человека, всецело устремленного в будущее.
— Даже в тот момент, когда он трахает в задницу несовершеннолетнюю, — хмуро добавил Рамирес.
— И все это вы вывели из вот этого кадра? — сказал Кортес. Перегнувшись через плечо Фалькона, он наклонился к компьютеру.
— Взгляни на его прическу, — сказал Фалькон. — В Европе сейчас таких причесок не увидишь. Я назвал бы ее «американская корпоративная». Очень старомодный стиль.