Открытая дверь

— Ты не в том положении, чтобы мне приказывать, — огрызнулся бандит.

— Это мой город, и здесь я устанавливаю правила, — отрезал Чиб.

Эти двое вели себя как два свирепых хищника, которые оказались в одной клетке и теперь делят территорию, но пока не решаются сцепиться.

Страх сплюнул на пол и отвел душу, швырнув шар в дальнюю стену. Что с ним стало, Майк не видел, но, если судить по звуку, шар раскололся на две половинки.

Кэллоуэй тем временем наклонился к самому его лицу:

— Парни сказали мне — ты вел себя очень благородно и просил отпустить твою даму… Ну вылитый сэр Галахад!.. Я другого не пойму — какого черта ты вообще вернулся к себе на квартиру?

— А какого черта ты испортил картин на полмиллиона фунтов вместо того, чтобы забрать их себе?

— Ты меня здорово разозлил, — объяснил Чиб. — Кроме того, на что мне картины?..

Он снова выпрямился во весь рост и, двинувшись вдоль ряда стульев, остановился перед Уэсти.

— Оставь его в покое! — рявкнула Элис. — Только тронь его, и я тебе яйца вырву!

Кэллоуэй восхищенно поцокал языком, и даже Страх криво усмехнулся.

— Крутая цыпочка! Не так ли, Уэсти? — осведомился Чиб. — Сразу видно, кто из вас двоих носит брюки. Студент рассказал мне, — добавил гангстер специально для Майка, — что это Гиссинг придумал подменить мою картину. И он, похоже, уверен, что ты ничего об этом не знал.

— Вы были у Гиссинга дома? — Майк подождал, пока Чиб кивнет. — Тогда ты все видел сам… Думаю, он уехал вчера, возможно — еще раньше. На телефонные звонки профессор перестал отвечать дня три назад. Я-то считал, что он просто избегает лишних контактов, но, похоже, дело в другом. Свой дом Гиссинг выставил на продажу как минимум несколько недель назад, значит, он прекрасно знал, что делал.

— А что он делал, Майки?

— Отпусти остальных, и я скажу.

— Никто никуда не пойдет, — вмешался Страх, направляя на него указательный палец.

Майк заметил, что скандинав успел надеть черные кожаные перчатки — водительские, судя по длинным раструбам. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, что это значит. Страх приготовился к работе — тяжелой, грубой работе, во время которой важно не оставлять отпечатки пальцев.

— Я хочу, чтобы вы знали одну вещь, — медленно произнес Майк, в упор глядя на Чиба. — Я вас не боюсь. Сначала боялся, а теперь — нет…

И внезапно Майк с удивлением осознал, что сказал чистую правду. Пожалуй, единственным, что он испытывал сейчас, было абсолютное — и совершенно необъяснимое — отсутствие страха. Школьный хулиган и задира стоял прямо перед ним, но он даже не вздрогнул. В эти мгновения все смотрели на него — не только Лаура, а все: и Уэсти, и Элис, и даже Эллисон, который наклонился вперед насколько позволяли его путы. И скандинав, поправлявший перчатки, тоже уставился на него не в силах скрыть своего изумления.

— Странно, — сказал Чиб. — Ты должен бояться!

— Я знаю. — Майк ухитрился пожать плечами. — Но я не боюсь. Быть может, все дело в деньгах, которые только я могу для тебя достать.

— Наличных у меня и без тебя хватит! — рявкнул Кэллоуэй, но Страха его слова, похоже, не убедили.

— Отпусти остальных, — спокойно повторил Майк. — Как только они уйдут, я расскажу тебе все.

— Никто отсюда не выйдет, — проворчал Страх.

— Зачем мне знать все? — добавил Чиб. — Я и без тебя понял, что меня пытались нагреть, и это — единственное, что имеет значение. — Он несколько раз поднял и опустил плечи, словно боксер, разогревающийся перед поединком. — С кого начнем, Страх? — спросил гангстер.

— С самого сильного, — был ответ. — Слабых лучше оставить напоследок.

— Звучит разумно, — согласился Кэллоуэй. — В таком случае нам, пожалуй, лучше начать с этой крутой сучки — подружки нашего студента.

— Давай попробуй, козел! — с вызовом крикнула Элис.

— С удовольствием.

Майк понял, что выхода нет, — он должен все рассказать, и как можно скорее. Сейчас. Только так он мог хоть немного отсрочить неизбежный конец.

— Ты не единственный, кого обвели вокруг пальца, — бросил он Кэллоуэю. — Нас всех крупно подставили. Гиссинг подбросил мне идею, а когда я заинтересовался — объяснил со всеми подробностями, как осуществить ее на практике. Он говорил очень убедительно — видно было, что у него все как следует продумано. Собственно говоря, проф так и сказал: он, мол, составил план уже довольно давно, но у него не было соратников — людей, на которых он может положиться. И которых он на самом деле собирался подставить, чтобы самому выйти сухим из воды.

— Ты имеешь в виду себя и своего дружка Крукшенка? — перебил Чиб. — Кстати, не надейся, что я о нем забыл.

Майк кивнул и тут же пожалел об этом. Гленн, оглушивший его ударом по голове, поработал на совесть.

— Да, в помощники Гиссинг выбрал меня и Аллана, — подтвердил он, справившись с приступом тошноты. — Уэсти профессор с самого начала планировал использовать в качестве копииста, но когда речь пошла о том, чтобы привлечь к делу тебя, — вот тогда Гиссинг заволновался. Он считал, что это слишком рискованно, но потом передумал — довольно быстро передумал, и я догадываюсь почему. Из нас четверых ты больше других подходил на роль козла отпущения — человека, которого полиция заподозрит в первую очередь. Но когда ты тоже потребовал картину, для Гиссинга это было равносильно святотатству. Он не мог допустить, чтобы драгоценный оригинал попал в руки профана — человека, который ничего не смыслит в искусстве и которого в картинах интересует только их стоимость. С другой стороны, профессор был уверен, что ты не сумеешь отличить подделку от подлинника, поэтому он заставил Уэсти написать еще одну копию, о которой никто из нас не знал.

Чиб машинально посмотрел на студента, и тот кивнул.

— Так и было, — подтвердил Уэсти. — Профессор приехал ко мне и сказал, что ему нужна еще одна копия Аттерсона, о которой никто не должен знать. Я спросил — зачем, но Гиссинг ответил, что мне лучше оставаться в неведении. То, как он это сказал… — Уэсти нервно облизнул губы. — Признаться, это «в неведении» меня здорово разозлило. Я понял, что профессор считает меня тупым исполнителем, с которым вовсе не обязательно делиться секретами…

— И поэтому ты поставил под второй копией свою фирменную «подпись»? — догадался Майк, и Уэсти кивнул.

— Профессор велел мне подменить оригинал копией, когда вы с Алланом вернулись на склад, чтобы в последний раз все проверить. Настоящего Аттерсона он спрятал между двумя картинами, которые выбрал для себя, — он как раз подошел по размеру. — Уэсти жалобно посмотрел на Чиба. — Честное слово, мистер Кэллоуэй, если б я знал, что подделка предназначается для вас, я бы никогда на это не пошел.

В ответ Чиб снова потрепал студента по щеке, а Майк подумал, насколько слеп был он сам, когда не обратил внимания на признаки, которые теперь казались очевидными. Взять хотя бы план ограбления, который с самого начала выглядел слишком тщательно продуманным, чтобы быть результатом импровизации. Да и сам профессор почти проговорился, когда в ответ на расточаемые Майком похвалы ответил, что, мол, большинство планов выглядят безупречно, когда подумаешь о них в первый раз. Да, свой план Гиссинг вынашивал уже давно, и не просто вынашивал, но даже начал осуществлять. Вот только план его заключался вовсе не в том, чтобы украсть полдюжины картин и заменить их копиями. На самом деле он уже давно, возможно годами, пользовался своим положением признанного специалиста и исследователя современной живописи, тайком вынося со склада шедевры мастеров каждый раз, когда работал в хранилищах, куда не было доступа простым смертным. Гиссинг забеспокоился, только когда узнал об инвентаризации — о полной и тщательной инвентаризации, первой за несколько лет. Он понимал, что пропажа картин наверняка будет обнаружена, и стал готовиться к бегству. Профессор объявил о своей отставке, о которой, впрочем, было известно только в училище, выставил на продажу дом, а сам стал подыскивать подходящих исполнителей для своего плана… точнее, для его второй части. Майка он соблазнил портретом жены Монбоддо, а Аллана — превосходными работами Култона. Свою ставку Гиссинг сделал на то, что сколько бы картин ни пропало со склада, полицейское следствие наверняка «повесит» их на Майка и Аллана. Ведь как ни верти, они все же совершат вооруженный налет на склад, а раз так, картины должны быть у них. Сам Гиссинг планировал под шумок исчезнуть, да так, чтобы его не нашли. Майк считал, что профессор, скорее всего, уехал за границу. В других местах, о которых он упоминал, искать его было бесполезно — наверняка на примете у Гиссинга имелось давно облюбованное укрытие, о котором никто не догадывался. Когда-то давно профессор упомянул Испанию, потом вдруг заговорил о коттедже на западном побережье Шотландии… Сейчас Майк понимал, что Гиссинг нечаянно проговорился, но тогда он не обратил на это внимания — не понял, что это может означать.