Страница 73 из 80
— Хватит ныть да причитать, — потребовал Донован, когда они проходили мимо уличного музыканта, который, отчаянно фальшивя, выводил старую песню из репертуара «R.E.M.». — А то вас услышат через микрофоны.
— До чего же жуткие он издает звуки, — выдавил Шарки, держась за бок.
Обоих оснастили аппаратурой. Приемники лежали в портфелях, крошечные микрофоны спрятаны в ухе. Донован прикрыл свой волосами, а вот Шарки придется садиться и держаться так, чтобы Кинисайд ничего не заподозрил.
На некоторое время в связи с операцией между ними установилось перемирие.
Они пересекли площадь, подошли к «Балтике». Справа на первом этаже огромный кафе-бар «Прибрежный» — с видом на Тайн. Стеклянный фасад с входной дверью с улицы. За столиками — посетители: здесь после работы люди встречаются за чашкой кофе с друзьями, знакомыми, родственниками. Обычный отдых в пятницу вечером.
И Алан Кинисайд.
Бок о бок два совершенно разных мира.
У Донована бешено колотилось сердце. Он страшно нервничал, но по-настоящему это понял, только когда брал кейс и увидел, как дрожит рука. Он тогда несколько раз вздохнул, мысленно затолкал нервы поглубже и постарался контролировать выбросы адреналина.
Они открыли дверь и вошли внутрь.
Перед Кинисайдом на столе стоял кофе, на полу возле ног — серебристый металлический чемоданчик, вполне гармонировавший с внутренней отделкой бара. Кинисайд поднял глаза и сразу понял, что прибыли клиенты.
Он встал, они обменялись рукопожатиями.
Донован и Шарки сели за стол. Шарки слегка откинул голову назад.
Повисло молчание.
— А где же ваш коллега? — первым нарушил его Донован. — Тот, с которым мы вели переговоры?
Что-то мелькнуло в глазах Кинисайда:
— Ему, знаете ли… нездоровится… поэтому теперь за сделку отвечаю я.
Донован помолчал несколько секунд, делая вид, что обдумывает услышанное, потом кивнул. Он видел, как Кинисайд напрягся и как облегченно вздохнул, когда Донован снова заговорил.
— Полагаю, препарат у вас с собой? — многозначительно произнес он, все увереннее чувствуя себя в новой роли.
Кинисайд кивнул и показал глазами на чемоданчик у ног.
— Отлично, — сказал Донован, не отступая от сценария. — Прежде чем вы получите деньги, я бы хотел, чтобы мой коллега проверил образец, то есть установил его подлинность.
— Каким образом? — Кинисайд переводил взгляд с одного на другого.
— Я это сделаю при помощи специального портативного устройства, — вступил в разговор Шарки, — оно у меня с собой, — и он похлопал по портфелю на коленях. — Дайте мне образец, и я проведу пару тестов.
Кинисайду такой поворот событий явно пришелся не по вкусу.
— Для проверки нужно совсем немного. Это отнимет у нас всего несколько минут. — Шарки начинал нервничать.
Кинисайд напряженно думал.
— Для сделок подобного рода это обычная процедура, — Донован надеялся, что начальственный тон с примесью раздражительности вернет беседу в нужное русло. Он посмотрел Кинисайду прямо в глаза. — Убежден, вам это хорошо известно.
Ожидания оправдались.
— Да-да, конечно, известно, — зачастил Кинисайд, нагибаясь за чемоданчиком. — Конечно, я об этом знаю.
Нэтрасс и вся ее команда напряженно следили за разворачивающимся действом.
Кинисайд открыл чемоданчик.
Они впились глазами в экран и превратились в слух.
— Ай да Фауст, — сказала она в микрофон. — Молодец. Продолжайте в том же духе.
Из обитого внутри мягкой тканью чемоданчика Кинисайд извлек небольшую стеклянную емкость. Краем глаза Донован заметил, что там осталось еще две. Кинисайд передал емкость Шарки, который положил ее в карман и со стоном поднялся. Кинисайд посмотрел на него удивленно.
— Простите, — сказал Шарки, ощупывая ребра. — Мышцу растянул. Я скоро.
И, подхватив кейс, удалился.
— Куда это он пошел? — спросил Кинисайд.
— В кабинку в туалете.
Кинисайд хмыкнул.
— Ему нужно такое место, где его никто не потревожит. — Донован старался сохранить бесстрастность на лице. — Или вы бы предпочли, чтобы он проводил анализ прямо здесь?
Кинисайд промолчал.
Так они и сидели, молча ожидая возвращения Шарки.
Донован заметил, что Кинисайд его изучает.
— Мне почему-то знакомо ваше лицо, — сказал Кинисайд, тыча в него пальцем.
У Донована снова заколотилось сердце. Он покашлял.
— Вы ошибаетесь.
— Мы с вами где-то встречались, — упрямо повторил Кинисайд.
Донован усилием воли удержал на лице каменное выражение.
— Нет, что вы.
— Черт! — выдохнула Нэтрасс.
Она начала озираться, словно пытаясь найти ответы на вопросы где-то рядом. Потом рванулась к пульту, переключила канал.
— Мефистофель, немедленно возвращайтесь в зал! Вы проверили пробу и остались довольны результатом. Идите!
Камера бесстрастно фиксировала, как Шарки поспешно покидает мужской туалет.
— Только, пожалуйста, не показывайте вида, что торопились, — добавила она.
Он тут же замедлил шаг.
Она продолжала наблюдение.
Шарки вернулся к столику, стараясь держаться как можно спокойнее.
— Тесты подтвердили подлинность препарата, — сказал он, глядя на Донована.
Донован кивнул и повернулся к Кинисайду:
— Что ж, мы берем препарат. Давайте перейдем к обсуждению денежной стороны вопроса.
С лица Кинисайда тут же слетела подозрительность, он улыбнулся.
— Давайте, — сказал он с воодушевлением.
За темнотой — еще более глубокая темнота.
Джамал стоял, зачарованно раскрыв рот.
Он ушел с административного этажа вместе с Петой и Амаром. Они мстительно решили, что на них не распространяются полицейские запреты. Но находиться рядом с двумя раздраженными взрослыми было совсем неинтересно. Из-за Тернбулла, который вывел ее из себя, Пета была в ярости. Амар пытался ее успокоить, отпуская по его адресу всевозможные колкости и нелестные замечания, что Джамалу очень скоро надоело.
— Пойду-ка я прошвырнусь, ага? Посмотрю, чё тут вокруг.
— Только далеко не уходи, — сказал Амар.
— Да, и, пожалуйста, будь осторожен, — предостерегла Пета. — Можешь нарваться…
— Ништяк, прорвемся, — махнул рукой Джамал. — Мобила у меня в кармане, так что звоните.
И ушел бродить по галереям, ожидая увидеть там только картины на стенах да скульптуры по углам — в общем, что-то в этом роде. Но все было куда круче. В одном зале какие-то странные коробки, провода. Дневники сновидений. В другом с потолков распятиями свисают микрофоны, из которых несутся голоса то ли взятых в плен космических пришельцев, то ли еще каких-то невероятных существ. Он ничего этого не понимал, но колени дрожали.
Жесть, подумал он. Что за придурки!
Но от увиденного здесь пробирало до костей.
Совершенно темная галерея с огромными экранами перед глазами и за спиной, на которых разворачиваются приключения Панча и Джуди, только не в обычном стиле уличного представления на теплом приморском курорте. Зернистое экранное изображение в замедленной съемке. Панч бьет Джуди по голове, в налитых кровью глазах куклы из папье-маше — звериная злоба. Жуткий смех рвет барабанные перепонки.
Удар, еще и еще.
Истерзанное тело Джуди, как из документальной военной хроники.
Реальнее самой жизни.
Джамал не мог оторвать глаз от происходящего на экране. Картины завораживали.
Бередили душу.
Зачем, думал он, люди такое смотрят? Зачем?
«Убей ребенка… убей! Убей!»
Панч с диким воплем ломает череп запеленатого младенца.
И бьет. Удар, еще и еще.
Бедный, бедный младенец.
Страшное зрелище завораживало, не отпускало.
Сколько он так простоял? Час? Минуту? Время остановилось, а может, и вовсе повернуло вспять.
Фильм заканчивался и повторялся вновь и вновь, а с ним все его переживания.