Страница 46 из 49
– Какое хорошее предзнаменование! Он носит половину моего имени! – восклицает нарушитель европейского спокойствия.
Но кто стоит рядом с представленным кандидатом в секретари императора? Наполеону объясняют, что это – младший брат Шампольона-Фижака.
Жан Франсуа Шампольон родился 23 декабря 1790 года в Гренобле и с детства интересовался древними языками. В Париже, в Школе живых восточных языков, он изучал арабский и коптский, познакомился с санскритом и с китайским письмом.
Жану Франсуа было пятнадцать лет, когда он признался: «Я хочу написать глубокое и подробное исследование об этом древнем народе. Из всех народов, мною горячо любимых, ни один не перевешивает египтян в моем сердце».
Он написал книгу «Египет при фараонах», обнародованную в 1811—1814 годах, благодаря которой его приняли в Гренобльскую Академию наук. В ней он составил первую географическую карту древнего Египта на основе коптских документов.
В 1808 году брат показал ему собранные наполеоновской экспедицией папирусы и другие древности. Он обещал Жаку Жозефу, который был старше его на двенадцать лет: «Я расшифрую их. Я расшифрую эти иероглифы, я уверен в этом!»
Наполеон обладал удивительным свойством с ходу определять, «из чего сделан» человек. Он забрасывал любого собеседника вопросами, с помощью которых быстро докапывался до сути.
А этот смуглый и невозмутимый молодой человек определенно ему понравился. Он полиглот, он гений, ставший академиком в семнадцать лет и профессором истории Гренобльского университета в неполные девятнадцать!
Наполеон посещает его в библиотеке и беседует, спрашивает, обещает. Он напечатает книги Шампольона в Париже. Франция нуждается в таких людях!
Он вспоминает о Египте, ему приятны эти мысли. Почему бы ни помечтать? Египет давно потерян для Франции, но разве плохо сделать коптский язык, которым блистательно владеет Шампольон, всенародным языком Египта?
(Как согласовать эти прожекты с новыми обещаниями Наполеона ограничиться управлением одной лишь Францией?)
Как сожалел он в Африке о том, что не удается прочитать многочисленные надписи на камнях и папирусах! Ведь когда в Розетте нашли черный камень, один из его генералов тотчас приступил к переводу и определил, что на плите выведено постановление верховных жрецов Мемфиса, относящееся к 196 году до нашей эры, о восхвалении Птолемея V Эпифана и его жены Клеопатры за пожертвования.
Когда армия сдалась англичанам, все же удалось сделать копии, оттиски и слепки многочисленных находок. И кто-то должен найти ключ к тайнам древней цивилизации!
Мог ли Наполеон подумать, что перед ним стоит человек, который преуспеет в деле, в котором гениальный Томас Юнг и другие ученые потерпят фиаско, и разгадает тайну египетской письменности?
Мог ли он предположить, что через каких-то семь лет этот погруженный в себя молодой профессор доберется «до гранитных скал земли Египетской» и расшифрует иероглифы, которые, по словам Шатобриана, «казались печатью, наложенной на вечно молчащие уста пустыни»?
Наполеон, обыкновенно спешащий и всегда чем-то недовольный – разве что кроме самых выдающихся подвигов и величайших достижений – вероятно, испытал огромное наслаждение от содержательного общения с ученым из Гренобля. В ходе разговора он словно парил на крыльях своей фантазии.
Его орлы полетели дальше, чтобы достигнуть шпилей Собора Парижской Богоматери. За ним пошел и пылкий Шампольон-Фижак.
Такой же легко воспламеняющейся была новая армия сынов отчизны, собранная вождем. Наполеон решил не ждать, пока миллионные толпы союзников наводнят Францию, а действовать наступательно и разбить врага по частям.
Наконец-то он даст большой бой англичанам! Император убежден, что британцы – плохие солдаты, «и мы кончим это дело, как завтрак» (так скажет он утром страшного дня).
Ночь с 14 на 15 июня 1815 года. Он переходит бельгийскую границу и роковым образом делит чудную армию.
В успешный день Линьи и Катр-Бра адъютанты гоняют войска между двумя полями и не помогут ни на одном.
Кто-то перевел Часы. И со стихией он больше не дружит – гром и ливень спасут Веллингтона.
Английская армия под командованием герцога Веллингтона укрепилась на плато Мон-Сен-Жан, выставив аванпосты у замка Гугумон на правом фланге (для французов – левом) и на ферме Ге-Сент (левый фланг, для французов – правый). Англичане – вверху, французы – внизу. Чтобы забраться на плато, надо преодолеть овраг. За спиной Веллингтона – лес Суаньи.
Силы примерно равны, но у Наполеона больше пушек. Его план заключался в том, чтобы, произведя диверсии на флангах, оттянуть в эти точки максимум сил неприятеля и, нанеся решающий удар по центру, взять плато Мон-Сен-Жан.
В лучшие времена маршал Ней, герцог Эльхингенский, начинал атаки с восходом солнца. Сегодня, 18 июня 1815 года, он этого не сделает. Накануне днем и всю ночь шел сильный дождь, превратив шоссе, ведущее на Брюссель, в сплошной водяной поток, а холмы поля сражения – в грязевое болото, в котором кони безнадежно вязнут. Артиллерия неэффективна.
Император назначает атаку на девять утра, но сроки сорваны. Ветер и солнышко постепенно сушат почву. Одиннадцать часов. Еще рано!
Одиннадцать тридцать пять. Первый залп!
Обе стороны имеют в виду, что исход сражения зависит не только от наличного соотношения сил. Третьего дня император разбил пруссаков при Линьи. Старина Блюхер бежал, но собирается с силами. Как быстро он воссоздаст боеспособное войско? Блюхера преследует маршал Груши, но хорошо ли это делает?
Ней жаждет реабилитации за Катр-Бра. До трех часов дня он размашисто атакует, но всякий раз, забравшись по откосу на плато, не может закрепиться. Замаскированная артиллерия, пехотинцы стреляют хладнокровно и метко.
Атаки французов, контратаки англичан. Шотландская кавалерия увлекается преследованием и попадает в ловушку. Резервы Веллингтона почти иссякли. У Наполеона есть еще конная и пешая гвардия – неустрашимые, непобедимые.
Ветераны. Самые рослые, самые сильные, самые храбрые, самые проверенные. У каждого за спиной – не менее десяти лет службы, не менее 4-х походов. Четверо из десяти – кавалеры ордена Почетного Легиона.
В конную гвардию входит живописный эскадрон мамелюков – императору так дорога память о Египте! Эти воины, вид которых непривычен для европейца, носят кауки (стилизованные восточные головные уборы), покрытые красивым шитьем темно-зеленые куртки без рукавов и широкие восточные штаны.
А разве совсем недавно, на поле Лейпцига, не видели «амуров» – башкирских воинов с луками? Мужество скольких народов испытал неуемный император!
Известно его отеческое отношение к своим гвардейцам. Казалось, он бережет «ворчунов» для самых критических случаев. Ни настал ли такой?
Кроме старой гвардии есть средняя и молодая. Молодую он уже отрядил против подоспевшего авангарда пруссаков под командованием Бюлова. Самого Блюхера пока нет.
Где Груши? Во что бы то ни стало решить исход сражения до подхода Блюхера! Прорвать центр! Рассечь и уничтожить по частям!
Огонь артиллерии по центру, новые усилия. Потери чудовищны. Начинается медленный отход. Неужели? Наконец-то!
– Можно ли думать об отступлении, ребята? Вспомните о старой Англии! – кричит Артур Веллингтон, именем которого многие матери скоро будут с гордостью называть новорожденных. Он стягивает в центр все, что осталось.
– Начало отступления! – воскликнул император. Он берет подзорную трубу и в который раз внимательно осматривает местность. Проводник из местных крестьян помогает разобраться с премудростями рельефа.
Четыре часа пополудни. До начала эпохи мирных буржуа остается несколько часов.
Восемнадцатое июня тысяча восемьсот пятнадцатого года. Кто-то заметил, что число 18 – роковое для корсиканца. Восемнадцатое брюмера, Людовик Восемнадцатый, восемнадцатое июня… Восемнадцать – сумма трех шестерок. Мистик сообразит – 666.
Большая развилка всемирной истории. Он видит белую церковь Святителя Николая и спрашивает проводника о чем-то еще. Итак!