Охранник для дочери

— Пустите. Я сама пойду, — прошу я, пытаясь сохранить последнее достоинство.

Снова грубый толчок в спину, и я оказываюсь немного впереди своих похитителей. Но больше они меня не трогают, и я стараюсь идти одновременно быстро и спокойно. Мысли роятся в голове. Только бы Фрэнк пришел. Услышь меня! Я здесь! Дура набитая. Сама ведь виновата!

Я так задумалась, что не замечаю ничего, пока перед моим взором не возникает маленькая моторная лодка. Ну, вот и все! Меня пыхают в лодку. И я покорно сажусь, с надеждой оглядываясь по сторонам. Но вокруг тихо. Стоит просто немыслимо мертвая тишина. Она пугает больше всего остального. Я сжимаю страх в комок, и направляю вольный взгляд вперед в океан.

Мы плыли достаточно долго. Обогнули остров с другой стороны и, вот я уже поднимаюсь по трапу белоснежной яхты. Яхта находиться на причале в городе. Но никому нет дела до снующих туда-сюда людях.

Палуба оказалась неожиданно просторной. Мы движемся дальше и спускаемся вниз по лестнице к каютам. Один из похитителей стучит в дверь, но я так отвлечена от внешнего мира, что даже не замечаю кто. Слышу только отчетливый звук.

И в этот момент неожыдано страх отступает и, я понимаю то, что давно хотела. Я хочу посмотреть этому человеку в глаза!

Мы входим, и я пытаюсь справиться с темнотой каюты после яркого солнечного света. Прищуриваюсь, я тихо веду взглядом по помещению. Улавливаю какое-то движение слева от себя и замираю.

— Как долго я ждал этой встречи, — говорит человек. — Оставьте нас ребята, — он махает рукой в сторону двери и поднимается с кресла. Солнечный луч из иллюминатора освещает его лицо. Ну вот, наконец. Лицом к лицу.

— Здравствуй, Маркус Ланталь, — говорю я, смело ступая навстречу. Как там говорится? Умирать так с музыкой. Но сердце почему-то колотится как сумасшедшее.

Лицо врага оказывается красивым. Голубые глаза, светлые волосы. Высокий, поджарый. И вот какой гнилой человек!

— Я хотел, чтобы ты знала обо мне. Чтобы твои мамочка с папочкой просыпались в мокром поту с моим именем на устах. Они думали, я так просто сдамся? — он делает резкий выпад и одной рукой хватает меня за волосы. Вторая медленно скользит вдоль моей щеки. Теперь я понимаю, что такое настоящий всепоглощающий страх. Он поглощает все мое существо.

— Ты мерзкая тварь. Так похожа на отца. Все эти ненавистные, отвратительные черты, — Маркус наотмашь бьет меня по лицу, так что моя голова дергается от силы удара. Затем резко швыряет меня, и я пролетаю через пространство небольшой каюты и приземляюсь в противоположном углу. Голову и левое плечо пронзает острая боль. Я невольно вскрикиваю. — Больно, детка? Не похоже! Твоя мамочка орала куда громче.

Я силюсь подняться, но силы мои как будто куда-то ушли. От губы по подбородку стекает струйка крови. Но я чувствую её во рту. Соленая и противно терпкая на вкус. Я яростно сплевываю и наконец, поднимаюсь, храбро встречая его взгляд.

— Смелая детка? Явно не в мать! — он начинает омерзительно смеяться. Лицо его искажается, превращаясь в мерзкую маску злобной куклы.

— Зачем я тебе? — шепчу я, сердясь сама на себя за слабость звучащую в голосе.

— Шутишь? — злобно скалиться он. Затем лицо его становиться серьезным и решительным голосом он говорит: — Ты не должна жить! — махнув рукой, он отворачивается и, заложив руки за спину, проходит по каюте. — Я думал убить Натали, но затем в моем мозгу созрела куда более соблазнительная идея. Каково им будет жить, зная, что их единственная дочь…. — он хмуриться, и резко поворачивается ко мне спиной: — Зачем я тебе это все говорю?

Он разговаривает нервно дергаясь, являя собой нездорового человека.

— Твой чертов телохранитель мне здорово нервы потрепал. Меня достала его слежка, пришлось укрываться, но взять много людей не удалось, — он рассеянно чешет затылок. Создается впечатление, что он говорит сам с собой. — Да, и твое местонахождение долго было неизвестно. А выдал вас, знаешь кто? Твоя мамочка письмо тебе на Кубу отправила, — он начинает пронзительно хохотать. — Оно к тебе уже не дойдет. Натали, наивная по жизни была. Верит во все хорошее, сука. А жизнь жестока! — он сверкает безумными глазами и осматривает каюту. — Кстати, как тебе оказаться у меня? Боишься? — шепчет он, опять, надвигаясь. Я усилием воли заставляю себя остаться на месте, пока он не оказывается прямо передо мной. — Меня раздражает твоя храбрость. Ты должна визжать от одной мысли о том, что я с тобой сделаю.

Во мне поднимается ярость. Перед кем пресмыкать, если я все равно умру? Отбросив в сторону мораль, я плюю ему прямо в лицо.

— Не дождешься, мразь, — злобно говорю я. Мне нравиться то, как решительно звучит мой голос. Но Ланталь приходит в ещё большое бешенство и с силой бьет меня по лицу. Я, ощущаю вместе с новой порцией крови, выброс неудержимого гнева. Молниеносно, резко вскидываю руку и яростно опускаю кулак на челюсть этого нечеловека. Затем добавляю удар ногой в пах. Приемы, которые знает каждый американский подросток. Но Ланталь не ожидал, что я могу сопротивляться.

Он корчиться, согнувшись пополам. Я же думаю, что все как-то не так. На палубе неожиданно слышаться какая-то возня и шум. Я отвлекаюсь и, в следующую минуту, Маркус отбрасывает меня ударом на мое первичное место. Я уже не чувствую боли, медленно оседаю на пол.

Теряя сознание, улавливаю лишь грохот открываемой двери и яростный, но до боли знакомый голос:

— Ты покойник…

Глава 16

Через некоторое время я прихожу в себя. Чувствую резкую боль в голове. Но, мое внимание привлекает яростная борьба мужчин в каюте. И я забываю о своей боли.

Фрэнк… Милый, любимый, единственный, такой родной. И вот сейчас я вижу его ярость, гнев. Мощные кулаки наносят один за другим стремительные удары. Во всем его теле чувствуется мастерство, отточенное годами. Каждое движение просчитано заранее, выполнено профессионально, легко. Он как будто играет, движется плавно и грациозно.

Но Маркус тоже не промах. Он ловко парирует удары. И каждый раз, когда он находиться слишком близко от Фрэнка, мое сердце замирает от страха.

Немного переместившись на месте, попробовав встать, я с шумом втягиваю воздух, пытаясь сдержать стон боли.

Фрэнк реагирует моментально и вот его лицо уже повернуто ко мне. В глазах появляется беспокойство. Я киваю, что все хорошо, чтобы он не отвлекался, но Маркус уже наносит сокрушительный удар и поваливает своим телом Фрэнка на пол.

Я с ужасом наблюдаю, как двое здоровенных мужчин качаются по полу, неистово нанося удары, злобно скалясь и рыча друг на друга.

Фрэнк держится легко, словно бой не требует от него никаких усилий. Но Маркус же постепенно слабеет. Его глаз заплыл багрово-фиолетовым синяком, бровь и губа были рассечены и из них сочились струйки крови. Еще немного и он потеряет последние силы, но Фрэнк беспощадно наносить удар за ударом.

Затем он хватает Маркуса руками за голову.

— Это тебе за все зло, что ты причинил людям.

Резкое движение сильных рук и я слышу противный треск ломающихся костей, а тело Маркуса безвольно спадает на пол.

Мои глаза широко распахнуты. Фрэнк медленно идет ко мне, подняв руки зачем-то вверх.

— Саманта, — осторожно зовет он, отвлекая меня от созерцания недвижимого тела Маркуса. Я перевожу взгляд на Фрэнка и моргаю, не в силах что-либо вымолвить. Его лицо покрыто ссадинами и царапинами, одежда порвана и испачкана.

— Милая, — зовет он, наклоняясь ко мне. Видно, что он хочет обнять меня, но не решается. — Прости. Я не хотел, чтобы ты это видела.

Вот значит что. Он решил, что меня напугала его жестокость. Его месть и борьба за мою жизнь? Нет, может быть, я покажусь вам циничной. Но я рада, что Маркус мертв. И считаю, что он получил по заслугам. За мою мать. За меня. За все причиненное зло, как сказал Фрэнк.

— Сэм, — с отчаянной мольбой зовет снова Фрэнк. Глаза его выражают страх и волнение. И это тот же мужчина, который секунду назад беспощадно расправился с врагом.