Страница 119 из 126
— Виктор Андреевич, я ведь всего лишь бывший помощник. Думаю, что Зорькину надо встречаться с заместителем Иваненко, который остался за него…
— А кто это?
— Станислав Анатольевич. Очень опытный человек. Работал по линии борьбы с организованной преступностью. Сейчас он исполняет обязанности… Передает дела, помещения… ну там всякое такое…
— Хорошо. Когда вы сможете это организовать?
— Сегодня. Сейчас же пойду на Лубянку, переговорю с ним… Дайте ваш телефон, я тут же вам перезвоню.
— Договорились.
— А это, — Орлов протянул несколько листков бумаги, сложенных вдвое, — справка, в которой приведены аргументы против объединения двух ведомств. Готовили наши юристы и люди, которые хорошо знают эту проблему.
— Спасибо, это нам очень пригодится.
На этом, собственно говоря, разговор в коридоре был закончен, и его участники, чтобы не привлекать особого внимания, по отдельности покинули здание. Ключевский пошел в здание Администрации Президента к первому подъезду, Виктор Андреевич отправился к председателю Конституционного суда, а Орлов, пройдя по подземному переходу рядом с Политехническим музеем, поспешил к зданию с непривычным названием «Министерство безопасности и внутренних дел».
— Вам что, делать нечего? Чего вы лезете во все дырки?! — услышал с изумлением Орлов упреки в свой адрес после того, как рассказал оставшемуся за Иваненко Станиславу Александровичу о своей встрече с помощником председателя Конституционного суда. — Кто вас уполномочивал вести переговоры на эту тему?
Не ожидая такой реакции, Орлов не знал, что ответить. В самом деле, он действовал на свой страх и риск, ни с кем не согласовывая свои слова и поступки. Ему казалось совершенно очевидным, что руководители упраздненного российского АФБ тут же включатся в процесс пересмотра указа Президента. Кому, как не им, было понятно, что объединение приведет не только к размыванию сфер деятельности и ответственности, но и станет началом конца самой мощной системы безопасности, самой действенной и авторитетной спецслужбы в мире, какой был Комитет государственной безопасности.
— Я еще раз спрашиваю: кто уполномочил вас вести переговоры?
— Никто, Станислав Александрович. Я сам посчитал…
— Да кто ты такой, чтобы считать? — переходя на «ты», уже не говорил, а кричал бывший заместитель Иваненко. — Какого хрена ты… Ну ушел в отпуск, так гуляй! Отдыхай! Чего тебе…
— Станислав Александрович, я думал… — пытался вставить хоть одно слово Орлов, но исполняющий обязанности не давал ему это сделать.
— Мне плевать на то, что ты думал! Мне вообще безразлично, о чем ты думаешь! Я тут отбиваюсь от… — он даже задохнулся от гнева, — а еще ты тут со своими…
— Но, Станислав Александрович, если сейчас не использовать это…
— Хватит! Не втягивай меня в эту авантюру! Без тебя знаем, кому чем заниматься!
Еще минуту назад, буквально влетев в кабинет исполняющего обязанности, Орлов был окрылен надеждой изменить ход событий. У него не было даже и тени сомнения в том, что Станислав Александрович одобрит его действия. И уж в чем он совершенно не сомневался — так это в том, что он пойдет на встречу с Зорькиным, так как именно она давала шанс пересмотреть ошибочное решение и спасти систему от окончательного разрушения. Грубая отповедь, которую услышал Орлов из уст исполняющего обязанности, повергла его в шок. Теперь он действительно не знал, что делать, как поступать, как дальше работать.
— Станислав Александрович, я прошу вас позвонить…
— Никуда я звонить не буду! Мне и так хватает! Иди домой и больше не появляйся здесь! Понял? А то на тебя уже столько всего есть! — Видимо почувствовав, что сказал лишнее, он умолк.
Орлов как вкопанный стоял перед массивным столом, заваленным бумагами, и даже не мог пошевелиться. Потрясенный сказанной в его адрес тирадой, он молчал, не постигая до конца смысла услышанного. Ему не только предлагали убираться вон, но и явно намекали, что против него есть какие-то компрометирующие материалы. И это звучало как угроза.
Выдержав паузу, но увидев, что Орлов не стронулся с места, Станислав Александрович зло сказал:
— Все! Разговор окончен. Вы свободны!
— Есть!
Орлов по-военному повернулся и пошел к двери.
— Андрей, я советую тебе — не ввязывайся в это дело! Уезжай в отпуск! — проговорил вслед исполняющий обязанности. Орлов ничего не ответил и даже не обернулся.
Он тихо прикрыл дверь кабинета, так до конца и не придя в себя после всего услышанного. «Что же теперь делать? К кому идти? Что ответить Заргарову и Саше Ключевскому? И что теперь будет дальше с Комитетом? Ведь, если не использовать этот шанс, наверное последний, тогда…» Думать о том, что будет тогда, Андрею не хотелось.
Орлов зашел в бывшую приемную Иваненко. Дежурный еще находился на месте, но кабинет был уже освобожден и закрыт на ключ. Ларисы тоже не было видно. Похоже, что и ее Иваненко отправил в отпуск.
— Что слышно? — спросил Орлов у поднявшегося из-за стола офицера.
— Да, ничего, Андрей Петрович. Виктор Валентинович уехал. Кабинет сегодня утром проверили и вот… закрыли. Сотрудников по очереди приглашают на собеседование в дом один-три.
— А кто-нибудь из руководства еще есть?
— К трем обещал подойти Ямпольский.
— Хорошо. Спасибо. Ну пока! Даст бог — свидимся!
Офицер пожал Орлову руку и горько улыбнулся:
— До свидания, Андрей Петрович!
Совершенно иным получился у Орлова разговор с другим бывшим заместителем Иваненко — с Валерием Борисовичем Ямпольским.
Энергичный, всегда полный каких-то планов и замыслов, ироничный и напористый, он, казалось, совершенно не изменился под влиянием происходящих событий. В аккуратно костюме, тщательно выбритый, всем своим видом он производил впечатление уверенного в себе человека. Собственно говоря, это так и было. Валерий Борисович отличался очень активной жизненной позицией, явно выраженным холерическим темпераментом, решительным, даже немного авантюрным, характером. Иначе — чем было можно объяснить его смелое выступление на Всероссийском совещании, где он не побоялся критиковать руководство союзного комитета и выразить свою полную солидарность с позицией Иваненко?
— Так что ты говоришь, Зорькин хочет со мной встретиться?
— Не именно с вами, а с кем-нибудь из Российского комитета.
— Так. А Станислав Александрович, значит, отказался?
— Отказался.
— Не объяснил почему?
— Нет.
Орлов не стал пересказывать Ямпольскому содержание разговора с исполняющим обязанности. Нет, не потому, что не хотел выглядеть в его глазах обличителем или жалобщиком. Просто ему не хотелось еще раз переживать то ощущение предательства общего дела, которое он испытал несколько часов назад. Впрочем, Орлов допускал, что у Станислава Александровича могли быть какие-то неизвестные ему мотивы, чтобы отказываться от встречи с председателем Конституционного суда. Ведь ему самому не раз приходилось ходить по самому краю, рисковать не только должностью, но и жизнью. Доля руководителя, в ведении которого находятся нити борьбы с организованной преступностью, очень непроста. Любое невыверенное движение или ошибочное решение чревато самыми тяжелыми последствиями, в том числе и для него самого.
Ямпольский без проволочек связался с помощником Зорькина и договорился о встрече. Положив трубку, он заговорщически подмигнул Орлову и, посмеиваясь, сказал:
— Ничего, прорвемся! Если не победим, то хотя бы пошумим! Езжай в свой Калининград и читай газеты!
Они расстались. Впервые за этот день Орлов испытал некоторое облегчение. Все-таки есть люди, способные на поступок! А это значит, что еще не все потеряно.
Спустя шесть дней депутаты Верховного Совета, среди которых было немало трезвых голов, способных оценить пагубность принятого Президентом решения об объединении двух структур, приняли соответствующее постановление.