Страница 18 из 29
— Ошибаешься, дорогая. Он ведь здесь… совершенно неожиданно, так?
— Но и вы с Тони появились неожиданно.
— Я не об этом. У нас не было рюкзаков за плечами. И мы не поселились в твоем доме. Мы просто туристы, а вот Марк…
— У тебя нет права лезть в мою личную жизнь! — возмутилась Алекса,
— Именно так я и сказала Тони. Но он беспокоился за тебя, и я позволила ему навести кое-какие справки… — Шарлотта умолкла и выразительно посмотрела на собеседницу.
Едва сдерживая гнев, Алекса воскликнула:
— Так не молчи же! Расскажи, что вам с Тони удалось выяснить.
— Что ж, ладно. Если тебе так угодно. — Казалось, Шарлотта не испытывала ни малейшего желания делиться своим секретом, но Алекса поняла, что это всего лишь игра, притворство. — Так вот, Марк вовсе не ученый, а известный в Англии журналист. Он занимается расследованиями и не брезгует ничем. А на Кавос он прибыл для того, чтобы разузнать как можно больше подробностей о жизни твоих близких. Видишь ли, Марк пытается доказать, что твой дед во время оккупации сотрудничал с нацистами, и поэтому…
— Глупости! — перебила Алекса. — Ты говоришь глупости! Кстати, что у вас там за рация? Впервые слышу, что с помощью рации можно получить столь подробные сведения о человеке. Ведь вы знаете только его имя. — Алекса поднялась на ноги, давая понять, что разговор окончен.
— Что ж, я бы на твоем месте тоже не поверила, — продолжала Шарлотта. — Но существуют неопровержимые свидетельства, документы… — Немного помедлив, Алекса снова уселась на траву. — Да, существуют документы. К тому же у Тони связи в издательском мире, и его источники информации абсолютно надежны.
— И все же я не верю.
— Нет-нет, возможно, ты неправильно меня поняла, — продолжала Шарлотта. — Я просто хотела сказать, что верны сведения о его работе над статьей о пособниках. Но мы и мысли не допускаем, что твой дед имеет к этому отношение.
— Разумеется, не имеет! — воскликнула Алекса. — Мой дед не мог сотрудничать с нацистами. — И тут она вдруг вспомнила, что дед избегал разговоров на эту тему. Да и Василис очень неохотно об этом говорил.
— Твой дед ни при чем, Алекса, я уверена, — сказала Шарлотта. — А вот Марк надеется доказать, что он сотрудничал с немцами. Поэтому и приехал сюда.
— Неужели правда?.. — пролепетала Алекса. Она по чувствовала, что вот-вот разрыдается.
— Не исключено, что он рассчитывает сделать телевизионный фильм. — Шарлотта усмехнулась. — Неплохие деньги, моя дорогая.
С губ Алексы сорвался стон, но Шарлотта, сделав вид, что не заметила этого, продолжала:
— Марк приехал сюда для сбора информации, и ты, наверное, уже знаешь, какие у него методы, не так ли?
Разумеется, Алекса поняла, что имеется в виду, однако промолчала.
— Неужели не догадалась? — улыбнулась Шарлотта. — Марк пытается войти к тебе в доверие, поэтому и помогает. Он появился здесь не случайно, поверь мне.
Алекса по-прежнему молчала. Она думала о том, что оказалась слишком легкомысленной и слишком доверчивой. Марк же воспользовался ее доверчивостью… Теперь она презирала его. Презирала и себя.
На глаза Алексы навернулись слезы, и она горестно вздохнула. Шарлотта обняла ее за плечи:
— Дорогая, я, конечно, понимала, что ты расстроишься, но не ожидала столь бурной реакции. Пожалуйста, пойдем со мной на яхту. Возможно, разговор с Тони тебе поможет. Он действительно очень беспокоится…
— Нет. — Алекса покачала головой. — Не хочу никого видеть.
— Я понимаю, — кивнула Шарлотта. — Но боюсь оставлять тебя одну. Ты уверена, что все будет в порядке?
Алекса поднялась на ноги и заставила себя улыбнуться.
— Не беспокойся, со мной все в порядке. Мне просто нужно… переварить все это. Нужно побыть одной.
— Жаль, дорогая, — вздохнула Шарлотта. — Очень жаль…
— Мы с тобой потом поговорим, — пообещала Алекса. — И пожалуйста, поблагодари Тони за заботу.
Шарлотта тоже поднялась, и они направились к дому.
— И все-таки меня очень беспокоит, что ты остаешься одна, — сказала Шарлотта уже у калитки. — Если ты наотрез отказываешься перебраться на яхту, то, может быть, нам стоит прийти к тебе?
— Не надо, — ответила Алекса. — Не волнуйся, я пойду к тетушке.
— Что ж, как хочешь. — Поцеловав Алексу в щеку, Шарлотта добавила: — Тебе сейчас не до сна, но все-таки постарайся немного поспать, это поможет. — Улыбнувшись на прощание, она стала спускаться с холма.
Алекса смотрела вслед Шарлотте и думала о том, что разговор с этой женщиной изменил всю ее жизнь. Она вспоминала, как впервые увидела Марка, такого улыбчивого и доброжелательного. Конечно же, он не плотник, но он справился. Они вместе справились. А их ночи любви… Ей казалось, что это восхитительные ночи. Но в результате выяснилось, что она, как всегда, сделала неправильный выбор. Даже ее приезд на Кавос был ошибкой. Ведь ее дед, оказывается, сотрудничал с нацистами. Что ж, теперь понятно, почему он избегал разговоров о войне.
Утирая слезы, Алекса направилась к дому. Ей очень хотелось, чтобы Марк сейчас оказался с ней рядом — тогда она смогла бы бросить ему в лицо свои обвинения. Она не сомневалась, что он быстро сумеет подыскать объяснения, но, какими бы они ни оказались, они не удовлетворят ее.
Тут Алекса вдруг вспомнила, что перед отъездом Марк упомянул о «серьезном разговоре». Видимо, об этом он и хотел с ней поговорить — то есть собирался сказать ей правду. Что же касается ее деда, то Марку, судя по всему, ничего не удалось узнать, а вот она…
Алекса внезапно остановилась. Она решила, что сама сейчас все выяснит — нужно было лишь поговорить с Софи.
Тетушка хлопотала на кухне, и руки у нее были в муке.
— Заходи! — крикнула она. — Я готовлю сдобное печенье.
— Мое любимое, — машинально промолвила Алекса.
— И твой дед тоже очень любил его, я прекрасно помню. — Софи взяла стоявшую на столе бутылку и плеснула в тесто немного виски. Отправив противень с тестом в духовку, она вытерла о фартук руки, тяжело вздохнула и, опустившись на стул, проговорила: — Теперь расскажи, что случилось, дитя мое. Ты ужасно выглядишь.
— Это… — Алекса не находила слов. — Я хочу поговорить о дедушке, — сказала она наконец.
— Да-да, конечно, — кивнула Софи. — Но мы ведь и так о нем говорим все время, верно?
— Я о другом. Я слышала… Тетушка, его обвиняют в сотрудничестве с нацистами во время войны.
— Напрасно обвиняют, — сказала Софи. — Да, он действительно переправлял их с острова на остров на своем судне. Помогал разгружать судно и составлять списки запасов. — Софи в задумчивости покачала головой. — Это было ужасное время. Людям приходилось как-то выживать…
— Но это же сотрудничество с нацистами! — воскликнула Алекса.
— Нет, дорогая, — возразила Софи. — Он не был их пособником.
— Но ведь ты сказала…
— Разумеется, он выполнял для них кое-какую работу. Но при первой же возможности старался выведывать их секреты, а потом передавал сведения англичанам. Был тут один англичанин, сержант, кажется… Так вот, Алексис был его связным.
— Связным? — Алекса с облегчением вздохнула.
— Да, связным. Они работали вместе, этот сержант и Алексис. Старались усложнить нацистам жизнь. Твой дед не раз рисковал жизнью, но продолжал работать.
— Значит, он был героем… — Алекса улыбнулась. — Но почему никто не знал об этом? Почему такая таинственность?
Софи пристально посмотрела на племянницу.
— Не нам с тобой рассуждать о таких вещах. Погибло много людей — и греков, и немцев. Убивал и твой дед. И Василис. Отцы Нико и Янни тоже убивали. У нас не принято говорит об этом. Мужчины делали то, что им положено, но получили отпущение грехов, и Бог их простил.
Голова у Алексы шла кругом. Ее дед, оказывается, был героем, а вовсе не пособником нацистов. Конечно, он убивал, но ведь была война…
— Теперь ты все знаешь, и давай больше не вспоминать об этом, — сказала Софи. Она наклонилась и открыла духовку. — Печенье почти готово. Ты подождешь?