Серенада над морем

— Старшей? Ты выглядишь как девчонка из колледжа. — Он смотрел на ее большие темные глаза, на гладкие плечи и холмики грудей под платьем…

— Ты не знал меня, когда я училась в колледже. Тогда я носила вытянутые на коленях треники, очки с толстыми стеклами, а волосы причесывала вот так! — Она откинула густые пряди назад и зажала в кулак сзади на шее.

Он нахмурился, пытаясь представить Оливию другой. Не такой яркой, неважно, в очках или без них. И у него ничего не получилось. Он выпил вино, которое принес официант.

— Если бы ты знал меня тогда, ты бы не уделил мне и минуты…

— Вы можете со мной потанцевать? — Над Оливией стоял Фред и протягивал ей руку.

Джек вскочил со стула, не обращая внимания на боль в спине, схватил Оливию за руку и потащил на террасу. Прохладный вечерний воздух был наполнен музыкой бузуки. Зазвучала традиционная мелодия, и все кафе и таверны мгновенно опустели. Не только посетители, но и хозяева, а также официанты побежали вниз, чтобы встать в хоровод, закинуть руки на плечи соседу и станцевать сиртаки.

Оливия крепче сжала руку Джека. Музыка наполняла вечерний воздух. Она знала, о чем говорит эта музыка грекам: о любви, потерях и надеждах…

Покачиваясь в такт музыки, она скользнула взглядом по Джеку. Когда их глаза встретились, Оливия вздрогнула. Она знала этот взгляд — Джек и не пытался спрятать свой голод. Она попыталась высвободиться, но он только крепче сжал ей руку.

Музыка кончилась, но Оливия все еще была в ее власти. Все разумные мысли ушли…

И в этот момент они наткнулись на доктора Роббинса и его жену.

— Видел вас танцующим. А как же ваша спина? — спросил профессор Джека.

Оливия озабоченно взглянула на него. Спина? Но Джек отмахнулся от вопроса. Ее рука еще была крепко зажата в кулаке мужа. Роббинсы попросили, чтобы Джек отвез их на джипе в отель. И так получилось, что она села рядом с Джеком впереди, а Роббинсы — сзади. У Оливии сердце рвалось из груди. Она могла думать только о Джеке, сидевшем рядом с ней. Одна рука на руле, другая на ее голом колене. Она вспоминала, что эти руки умеют делать, какие чувства вызывают в ней…

Они остановились у отеля и вышли из джипа. Роббинсы поблагодарили и пошли в свой коттедж. А они с Джеком прошли через отель на задний дворик, откуда было видно море.

Джек положил руки ей на плечи и впился в ее губы. Жестко и жарко. Она ответила на поцелуй. Наконец он оторвался от нее.

— Что с твоей спиной? — спросила она, пытаясь восстановить дыхание.

— Ничего.

— Ты потянул мышцу?

— Да, может быть. Наверное, спазм. Пройдет.

— Тебе нельзя столько работать. И перестань спать на земле! — При этих словах Оливия почувствовала укол совести.

— Мне нужна горячая ванна и растирание спины.

Наступило долгое молчание, наполненное невысказанными мыслями и мерцанием звезд в ночном воздухе. Всплыли образы другой ночи: ее руки на его спине, его руки движутся по ее спине, точно приливная волна. Они оба знали, куда это приведет.

Она знала, что им не следует этого делать. Знала, что не смогла бы сопротивляться искушению. В конце концов, они все еще женаты. И снова вместе, во всяком случае, до конца лета. И оба знают, чего хотят. Если все кончится с концом лета, ну что же! Бывает и хуже.

Сердце больно билось о ребра. Лицо пылало. Она хочет быть с Джеком! И хочет этого прямо сейчас!

— Почему бы тебе… — голос ее затих.

Через минуту Джек вернулся с ключом от номера 103, их номера.

Оливия и не предполагала, что со спазмом спинной мышцы можно так быстро двигаться.

На следующее утро Джек сидел на балконе и смотрел на яркое море, мечтательный и счастливый. Так он не чувствовал себя долгие месяцы, если не годы. Незабываемая ночь. Прошлое, настоящее и обещание будущего слились воедино.

Он и Оливия снова вместе! После такой ночи разве они могут быть не вместе? Он и не понимал, как сильно скучал по ней. Каким неполноценным чувствовал себя без нее. Но после такой ночи… его мир стал другим. В нем все возможно. Они снова будут вместе. Должны. Ради этого он готов на любую жертву.

Она вышла на балкон в платье, какое было на ней вчера. Волосы мокрые от душа. Он почувствовал прилив гордости и ощутил чувство собственника. Оливия. Его жена, его любовь, его жизнь. Навсегда.

— После ночи на стуле и ночи в постели могу заверить тебя, что в постели лучше.

— Нам надо поговорить. — Брови вытянулись в прямую линию. Голос натянутый.

Улыбка исчезла. Джеку не понравился ее голос.

— О чем?

— О нас. Последняя ночь была…

— Невероятной!

— От чего-то мы должны отказаться.

— Почему?

— Почему? Я не должна говорить тебе, почему. Та же причина, по какой мы расстались. У нас нет совместного будущего и настоящего. Все, что у нас есть, осталось в прошлом. У каждого своя жизнь. Своя работа. Нам надо разойтись.

Он встал. Острая жаркая боль, точно от выстрела, пронзила спину. Реальная или психологическая? Он поморщился.

— Развестись?! После такой невероятной ночи? Так не должно быть.

— Но так есть.

— Нет, все не так. Я возвращаюсь в Санта-Клариту и беру любую работу, какую они могут предложить, преподавателя или даже ассистента на кафедре.

— После того как ты был заведующим кафедрой в Калифорнии? Тебе придется подчиняться чьим-то приказам. Разве это для тебя?

— Тогда ты приезжаешь в Калифорнию, и я даю тебе работу. Любую работу, какую ты захочешь. — Надо быстро уговорить Оливию. Иначе она вобьет в голову дурацкую идею, что они не могут быть вместе.

— У меня уже есть работа, какую я хочу.

— Прошлая ночь для тебя ничего не значит? — Он не сводил с нее глаз.

— Конечно, значит… Ночь прекрасная, даже пусть невероятная, как ты сказал. Но это одна ночь. И она не повторится. Я не имею в виду, что она невозможна. Это моя вина. Ничего похожего на вчерашнюю ночь у нас с тобой больше не будет.

— Ты можешь повторить это снова, — мрачно пробормотал он.

— Я не могу иметь детей, — будто через силу выговорила она.

— Это не проблема, — возразил Джек. — Нам не нужны дети. Ведь ты не собираешься отказываться от научной карьеры и сидеть дома с детьми. И я не хочу. У меня есть ты, а у тебя есть я.

Она смотрела на него, будто он сошел с ума. Хотя, может, это она свихнулась? Что с ней происходит? Наконец они оба поняли, что должны быть вместе. Почему она вдруг решила, что это невозможно?

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Оливия не ожидала, что все следующие недели ей будет так легко избегать Джека. Он работал по собственному расписанию. Рано утром и поздно вечером. И никогда не приходил к столу, когда там обедали все сотрудники экспедиции.

Оливия подозревала, что он питается оставшимся после общей трапезы и быстро возвращается в свой раскоп. Иногда краем глаза она замечала его, но он быстро исчезал. Она даже не успевала заговорить с ним. Ей хотелось обсудить с ним все произошедшее. Тем утром, когда они уезжали из отеля, Джек был сердит и отказался разговаривать с ней. Неужели он не может понять, как тяжело ей было принять решение? Но ведь она это делала к лучшему…

— Как поживаешь? — услышала она как-то его голос, когда работала в большой палатке.

Оливия замерла.

— Прекрасно, — произнесла она высоким голосом.

— У тебя усталый вид. — Он подошел ближе и откровенно разглядывал ее. Лучше бы он этого не делал…

— Я не устала, — возразила она, хотя и на самом деле устала. И кто бы не устал, проводя всю ночь без сна, думая о нем, беспокоясь о нем? Как он там спит на жесткой земле с больной спиной? — Как твоя спина? — (Он пожал плечами.) — Чем ты сейчас занят?

— Раскапываю затерянное захоронение.

— Это я знаю. Но все думают, что это в другом конце участка.

— Меня не интересует, что думают все.

Он всегда был таким — преданным делу, одержимым, упрямым.

— Посмотри на это. — Она протянула ему сломанную подвеску. Та проскользнула у нее между пальцами. — Что думаешь?