Страница 43 из 80
Они увидели проблески Храунсвик, Лавовой бухты, между двумя фермами, где поток лавы когда-то стекал в море. На волнах покачивались два селезня гаги в черно-белом оперении. Магнус подумал, собирают ли все еще обитатели Бьярнархёфна серовато-коричневый гагачий пух после того, как птенцы покинут гнезда? За бухтой тянулись шхеры, хорошо знакомые Магнусу по рыбалкам на ялике.
— Очень трудно все это осознать, — тяжело вздохнул Магнус. — Йоханнес. Гуннар.
— Похоже, ты возрождаешь традиции семейной вражды, — усмехнулась Ингилейф. — Право, это замечательно. Совсем как в старые времена. Арнкель, Торольф, Снорри и — кто там был еще? Бьярн из Брейдавика?
— Да, — ответил Магнус. — Вроде того.
— Что ты думаешь об убийстве Бенедикта? Полагаешь, тут есть связь?
— Возможно, — ответил Магнус. — В Исландии грабители обычно не убивают людей, хотя, конечно, случиться такое может. На будущей неделе я возьму и просмотрю дело о его убийстве.
— Во всяком случае, твой дед тут ни при чем.
— Не знаю, не знаю. Он был бы готов к семейной вражде.
— Хочешь сказать, он мог убить Бенедикта?
— Не исключено, — ответил Магнус. — Когда загляну в дело, станет яснее.
— Ты терпеть его не можешь, да?
Магнус не ответил.
Они подошли к каменной пирамиде в лощине, плоскому холму из камней, за которым могли уместиться двое крепких мужчин.
— Это она? — спросила Ингилейф. — Надо же. И в самом деле считают, что внизу лежат берсерки?
— Лет сто назад могилу раскопали, — ответил Магнус. — Нашли пару скелетов. Не особенно большого роста, но предполагавшие крепкое телосложение.
Ингилейф осмотрела причудливые нагромождения камней.
— Должно быть, это замечательное место для детских игр.
— Да, правда, но Олли боялся бывать здесь. Дед говорил, что эти берсерки все еще бродят тут.
— А ты не боялся?
Магнус глубоко вздохнул.
— Я старался не поддаваться на дедовы запугивания. Не всегда успешно.
Ингилейф бросила на него взгляд. Магнус догадался, что ей хочется спросить еще о чем-то.
Внезапно его охватило желание уйти.
— Пошли отсюда.
— Нет. Я бы еще немного погуляла среди этих окаменевших призраков.
— Пошли.
Магнус резко повернулся и быстро зашагал по тропе к машине. Пока не подошел к ней, ни разу не оглянулся. Ингилейф пыталась догнать его.
Не говоря ни слова, Магнус завел мотор и резко рванул с места.
Вскоре они миновали развилку.
— Это дорога к Бьярнархёфну? — спросила Ингилейф.
Магнус не ответил.
Обрывы по обеим сторонам дороги спускались с десятифутовой высоты в окаменевший хаос. Навстречу ехал, поднимая пыль, старый микроавтобус. Магнус прижался, насколько можно, к обочине, оставляя ему достаточно места для проезда.
Микроавтобус остановился в нескольких футах. Мигнул фарами и дал несколько звуковых сигналов.
За рулем сидел старик.
— Ах черт, — выругался по-английски Магнус.
Магнусу некуда было ехать, разве что попытаться сдать «рейнджровер» назад метров на сто.
— Проезжай, старый козел, — добродушно сказала Ингилейф. — Места достаточно.
Однако «старый козел» продолжал медленно ехать вперед, пока не поравнялся с машиной Магнуса. Он узнал широкое загрубелое лицо и испепеляющий взгляд голубых глаз. Морщины стали глубже, жесткие седые волосы поредели, но это был тот самый человек.
Магнус уставился прямо перед собой.
Старик опустил стекло водительской дверцы.
— Не можешь отъехать дальше, упрямый баран? — выкрикнул он. Потом с удивлением воскликнул: — Магнус?!
Магнус включил скорость и помчался по дороге, едва не столкнув с нее микроавтобус.
— Господи! — охнула Ингилейф. — Это он?
— Конечно, он, — ответил Магнус.
— И узнал тебя?
— Ты же слышала, что он произнес мое имя.
Машина, кренясь, шла юзом по лаве, пока не вылетела на шоссе. Магнус свернул к перевалу.
— Магнус, сбавь скорость! — попросила Ингилейф.
Тот будто не слышал.
Ингилейф и Магнус сидели молча. Машина поднималась по склону, огибая поворот за поворотом. Но когда они оказались на перевале, дорога выпрямилась.
— Магнус, что он тебе сделал? — спросила Ингилейф.
— Не хочу об этом говорить.
— Но ты должен.
— Нет, не должен.
— Должен, Магнус! — не отставала от него Ингилейф. — Рано или поздно тебе придется столкнуться с этим. Нельзя просто отмахнуться от этого.
— Почему? — спросил Магнус, с удивлением услышав в своем голосе гневные нотки. — Почему нельзя, черт возьми?
Ингилейф удивил тон Магнуса. Но она не отступилась, будучи не из тех, кто отступается.
— Потому что иначе это будет мучить тебя до конца жизни. Как мучило уже двадцать лет. Ты сказал, что тебе не дает покоя убийство отца, но дело не только в этом, правда?
Магнус не ответил.
— Правда? Магнус, ответь.
— Нет.
— Ответь.
— Заткнись к чертовой матери.
Проехать сто семьдесят километров в молчании — это непросто, даже если превышаешь допустимую скорость на тридцать километров в час.
Съехав с грунтовки, он направил мотоцикл на проселок с полоской гудрона посередине, но вскоре остановился и принялся изучать мишленовскую карту. Его поражало количество деревьев в этой стране, особенно яблонь. В Исландии они воспринимались как нечто экзотическое. Он мог бы сорвать яблоко в прилегающем к дорожке небольшом саду, но чтобы съесть его, пришлось бы снимать шлем, а делать это ему не хотелось.
Он точно знал, где находится. Дома он два часа изучал эту карту, сопоставляя с картой Интернета, пока этот уголок Нормандии не запечатлелся в его мозгу. Ну да, за этим садом дорога поворачивает влево. По одну сторону ее тянулись пастбища, по другую простирался лесной массив.
Он завел мотоцикл и медленно, без особого шума поехал по дорожке. Видно никого не было. Отлично.
На мотоцикле были голландские номерные знаки — он ощущал себя заметным здесь, во Франции. Это следовало бы предусмотреть, но пока ему никто не встретился, не имеет значения.
Он отсчитывал про себя телеграфные столбы, стоявшие вдоль дороги. У седьмого притормозил и завел мотоцикл в лес. Потратил несколько минут на то, чтобы замаскировать его, причем в состоянии полной готовности к быстрому отъезду.
Пройдя метров двадцать через лес, он вышел на небольшой луг, где несколько коров жевали траву, отгоняя хвостами мух. За лугом виднелся сарай.
Он шел по опушке, пока не набрел на искомое дерево. На высоте метра от земли на нем была вырезана буква Б. Французская полиция не поймет, что означает эта буква, когда обнаружит ее, и только он знал ее расшифровку — «Бьяртур». В пяти метрах от дерева был клочок свежевскопанной земли, частично прикрытый сломанной ветвью.
Он снял со спины рюкзак, достал оттуда лопатку и начал копать. Земля поддавалась легко, и через несколько минут он отрыл полиэтиленовый мешок с винтовкой и патронами.
«Ремингтон-700». Он улыбнулся. Достал из мешка винтовку и проверил механизм. Все работало превосходно.
Потом достал бинокль и внимательно оглядел строение, казавшееся издалека сараем. В действительности это оказалось бунгало дачного типа. За ним находился фермерский дом. Бунгало раньше представляло собой часть фермы. День был солнечным, но в бунгало было темно, хотя дверь, ведущая в сад, была открыта. На сиденье одного из двух кресел лежала книга. На гравийной площадке перед садом стояла машина; охранников, судя по всему, не было. Превосходно. Машина марки «Ауди»; он с трудом разглядел номерной знак — британский, не французский.
Точно определить расстояние было трудно, но, видимо, оно составляло примерно сто двадцать пять метров. Кресло, казалось, находилось на том же расстоянии, что и канистра в горной долине, по которой он стрелял накануне утром.
Он нашел подходящее место, лег, положив ствол на бревно, и стал ждать. Сентябрьское французское солнце грело гораздо сильнее исландского, и ему стало жарко в кожаной куртке байкера. Он настроился ждать, если потребуется, дотемна, но, увидев раскрытую книгу на сиденье кресла, решил, что в этом не будет необходимости.