Нечего терять

Он снова перешагнул через границу.

Какое-то мгновение Ричер стоял неподвижно, расставив в стороны руки и подняв голову к небу. А потом яркий свет фар ударил в него спереди, и он оказался будто в ловушке. Включился прожектор, который исследовал его с головы до ног и обратно.

Полицейская машина.

Прожектор погас так же неожиданно, как включился, внутри машины загорелся свет, и Ричер увидел маленькую фигурку за рулем. Коричневая рубашка, светлые волосы. Ухмылка.

Воэн.

Она ждала его в темноте, поставив машину в двадцати ярдах от границ своей юрисдикции. Ричер двинулся в ее сторону, обошел машину слева. Подойдя к пассажирской дверце, взялся за ручку, открыл ее и с трудом забрался внутрь, где тихонько лопотало радио и пахло духами.

— Итак, ты свободна для позднего ужина?

— Я не ужинаю с сомнительными типами.

— Я вернулся, как и обещал.

— Повеселился?

— Не особенно.

— У меня ночное дежурство. Я освобожусь только в семь.

— Тогда давай позавтракаем. Пить кофе с сомнительными типами — это не то же самое, что ужинать с ними.

— Я не пью кофе на завтрак. Мне нужно выспаться днем.

— В таком случае чай.

— В чае тоже содержится кофеин.

— Молочный коктейль?

— Возможно.

Она спокойно сидела, упираясь локтем в дверцу и положив другую руку на колени.

— Как тебе удалось меня заметить? — спросил Ричер. — Я тебя не видел.

— Я ем много морковки, — ответила Воэн. — А наша видеоаппаратура имеет усиление для ночного видения. — Воэн наклонилась вперед и похлопала рукой по черной коробочке, установленной в верхней части приборной доски. — Камера движения и записывающее устройство с жестким диском.

Она нажала на кнопку на компьютере. На экране появилось призрачно-зеленое широкоугольное изображение того, что находилось впереди. Дорога была светлее кустов. Видимо, она сохранила больше дневного тепла, чем то, что ее окружало. Или меньше, Ричер не знал наверняка.

— Я увидела тебя, когда ты находился в полумиле отсюда, — объяснила Воэн. — Маленькую зеленую искорку.

Она нажала на другую кнопку, вернула изображение в более раннее время, и Ричер увидел себя: светящаяся в темноте точка становилась крупнее, приближаясь.

— Потрясающе, — сказал он.

— Деньги Министерства национальной безопасности. У нас их целая куча, нужно же на что-то тратить.

— Ты давно здесь?

— Час.

— Спасибо, что подождала.

Воэн завела двигатель, немного сдала назад, по широкой дуге развернулась на дороге, заехав передними колесами на песчаную обочину, потом выправила машину и нажала на педаль скорости.

— Есть хочешь? — спросила она.

— Не особенно, — ответил Ричер.

— Тебе все равно нужно поесть.

— Где?

— Кафе открыто. Оно работает всю ночь.

— В Хоупе? Почему?

— Мы в Америке. У нас экономика услуг.

— Знаешь, я бы лучше поспал. Я проделал длинный путь.

— Сначала поешь.

— Зачем?

— Я считаю, что тебе это нужно. Очень важно регулярно питаться.

— Ты что, моя мамочка?

— Просто я уверена, что тебе необходимо поесть.

— Ты получаешь от кафе процент? Хозяин твой брат?

— Кое-кто тобой интересовался.

— Кто?

— Одна девушка.

— Я не знаю никаких девушек.

— Она не спрашивала именно о тебе, — объяснила Воэн. — Ее интересовало, не вышвырнули ли из Диспейра кого-нибудь после нее.

— Ее тоже выгнали из города?

— Четыре дня назад.

— Они и женщин не пускают к себе?

— Бродяжничество не имеет половых различий.

— А кто она такая?

— Обычная девушка. Я рассказала ей о тебе. Не назвала имени, просто сказала, что сегодня вечером ты придешь в кафе поужинать. Я предположила, что ты сумеешь выбраться из Диспейра без потерь. Предпочитаю жить на солнечной стороне улицы. Так что, наверное, она будет тебя там искать.

— А чего она хочет?

— Она не сказала, — ответила Воэн. — Но у меня сложилось впечатление, что пропал ее бойфренд.

Глава

14

Ричер вышел из машины Воэн на Первой улице и сразу направился на Вторую. Кафе было ярко освещено внутри, и там даже находились посетители. Три кабинки были заняты: один мужчина, одна женщина и двое мужчин вместе. Возможно, жители Хоупа, работающие в других местах. Явно не в Диспейре, но в соседних городках. Либо в соседних штатах, Канзасе или Небраске. А это большие расстояния. Наверное, они вернулись слишком поздно, чтобы готовить еду дома. Или они работают в ночную смену и решили перекусить перед началом, а впереди их ждет дальняя дорога.

Возле кафе никого не оказалось, и Ричер не заметил ни одной девушки. Никакие девушки не наблюдали за тем, кто входит и выходит из дверей. Никакие девушки не стояли, прислонившись к стене, и не прятались в тени. Ричер потянул на себя дверь, вошел внутрь и направился к кабинке в дальнем углу, где он мог сесть спиной к стене и видеть сразу все помещение. Привычка. Он никогда не садился по-другому. К нему подошла официантка, выдала салфетку, столовые приборы и стакан холодной воды. Не та, что обслуживала его в предыдущий раз, когда он устроил кофеиновый марафон. Эта была молодой и не слишком уставшей, хотя час был поздний. Возможно, она студентка колледжа. Возможно, кафе не закрывается ночью, чтобы обеспечивать жителей города работой, а не только едой. А может быть, хозяин обладает чувством гражданской ответственности. Хоуп производил именно такое впечатление.

Меню стояло на краю стола в хромированной подставке — ламинированная карта с цветными изображениями блюд. Официантка вернулась, и Ричер ткнул пальцем в приготовленный на гриле сэндвич с сыром и добавил:

— И кофе.

Официантка записала заказ и ушла, а Ричер откинулся на спинку стула и стал наблюдать в окно за улицей. Он предположил, что девушка, которая его искала, будет проходить мимо кафе каждые пятнадцать или двадцать минут. Сам он именно так бы и поступил. Более длинные промежутки — и она рискует его пропустить. Большинство посетителей кафе довольно быстро поглощали пищу и уходили. Он не сомневался, что где-то существует торговая ассоциация, у которой имеются точные данные на сей счет. Его собственные средние показатели равнялись приблизительно получасу. Меньше, если он спешил, и больше, когда на улице шел дождь. Самый длинный промежуток времени, проведенный им в кафе, приближался к двум часам. Самый короткий, насколько он помнил, был накануне в Диспейре. Одна чашка кофе, выпитая под враждебными взглядами.

Но никто не проходил мимо кафе. Никто не заглядывал в окно. Официантка принесла его сэндвич и кружку кофе. Напиток оказался свежим, а сэндвич очень неплохим. Сыр лип к зубам и был не таким ароматным, как в Висконсине, но вполне съедобным. А Ричер никогда не был гурманом. Качество еды он оценивал по двум критериям — удовлетворительное или нет, и первая категория заметно превышала вторую. Поэтому он пил кофе, ел и получал удовольствие.

Через пятнадцать минут он перестал высматривать девушку, решив, что она не придет. Затем он переменил мнение, отвернулся от улицы и принялся разглядывать посетителей кафе. И тут же понял, что она уже здесь и ждет его.

Молодая женщина, та, что в одиночестве сидела через три кабинки от него.

«Ты дурак, Ричер», — подумал он.

Он предположил, что если бы они поменялись ролями, то он проходил бы мимо кафе каждые пятнадцать или двадцать минут и заглядывал в окна. Но на самом деле он не стал бы это делать. Он вошел бы внутрь, чтобы не мерзнуть, сел за столик и стал бы ждать, когда придет тот, кто ему нужен.

Она так и поступила.

Обычный здравый смысл.

Ей было лет девятнадцать или двадцать. Грязные светлые волосы с темными прядями, короткая джинсовая юбка и белая футболка с длинными рукавами и надписью на груди, возможно названием футбольной команды колледжа. Ее нельзя было назвать хорошенькой, но она обладала неотразимым сиянием здоровья, которое Ричер замечал у американских девушек ее положения и поколения. Идеальная кожа медового цвета со следами отличного летнего загара, белые ровные зубы, ярко-голубые глаза. Длинные ноги, не толстые и не худые. «Стройные», — подумал Ричер. Устаревшее слово, но очень правильное. И теннисные туфли с короткими белыми носками, едва доходящими до щиколоток. А еще рядом с ней на скамейке лежала сумка. Не дамская сумочка и не чемодан. Курьерская сумка из серого нейлона, с широким клапаном.