Страница 11 из 17
Ричер присел пониже, он наблюдал и слушал, пока ему не наскучило это занятие, и тогда он зашагал на восток, чтобы взглянуть на дальнюю окраину города.
Ярко светило солнце, поэтому Ричер соблюдал осторожность и передвигался медленно. Завод и город были разделены пустырем мили в три шириной. Ричер прошел через него по прямой, оставив в стороне кусты, где прятался. Во второй половине дня он оказался примерно на одном уровне с тем местом, где был в шесть утра, но южнее поселения, а не севернее и смотрел на задние стены домов, а не на фасады коммерческих зданий.
Дома были опрятные и совершенно одинаковые, дешевые, но вполне прилично построенные. Одноэтажные в стиле «ранчо», отделанные гонтом, с крышами, залитыми битумом. Выкрашенные краской или морилкой, с гаражами и без, с частоколами вокруг дворов и открытые всему миру. На большинстве крыш имелись спутниковые тарелки, дружно повернувшие головы на юго-запад, точно полк ожидающих чего-то зрителей. Ричер разглядел среди домов людей, по большей части женщин и детей. Изредка попадались мужчины, они крутились возле машин, неспешно работали во дворах. Ричер догадался, что это временные рабочие, те, кому сегодня не повезло. Он прошел по дуге в сто ярдов направо и налево, на восток и на запад, стараясь рассмотреть побольше. Впрочем, он не увидел ничего особенного: дома в странном маленьком пригороде, словно прилипшем к Диспейру, на расстоянии многих миль от чего бы то ни было, окруженные бескрайними открытыми пространствами. Высившиеся на западе Скалистые горы, казалось, находились в миллионе миль. Неожиданно Ричер понял, что Диспейр построили люди, потерявшие надежду. Они перебрались через холмы и увидели перед собой далекий горизонт. Именно здесь и в тот момент они сдались. Разбили лагерь и остались, где были. А их потомки продолжали жить в городе, работали или не работали в зависимости от капризов хозяина завода.
Ричер съел последнюю шоколадку и выпил остатки воды, сделал пяткой ямку в кустах и закопал обертки и пустые бутылки вместе с мешком для мусора. Перебегая от камня к камню, он подобрался поближе к домам. Низкое гудение, доносившееся со стороны завода, расположенного вдалеке, становилось тише, и Ричер понял, что рабочий день подходит к концу. Слева низко висело солнце, и его последние лучи целовали вершины далеких гор. Температура воздуха падала.
Первые машины и грузовики-пикапы начали возвращаться в город через двенадцать часов после того, как проехали в сторону завода. Длинный рабочий день. Они направлялись на восток, в сторону сгущающихся сумерек, поэтому фары были включены. Их лучи уносились на юг, заливали светом перекрестки, подпрыгивали и ныряли вниз, двигаясь в сторону Ричера. Затем они опять повернули, кто налево, а кто направо, и помчались в сторону подъездных дорожек, гаражей, навесов для автомобилей и просто участков земли, заляпанных машинным маслом. Одна за другой машины останавливались, и фары гасли. Затихали моторы. Слышался скрип открываемых дверей, которые через несколько мгновений захлопывались. Внутри домов горел свет, в окнах виднелось голубое сияние телевизионных экранов. А небо становилось все темнее.
Ричер подобрался еще ближе и увидел, как мужчины несут пустые контейнеры из-под ланча на кухни или стоят около машин, потягиваясь, потирая глаза тыльной стороной ладони. Увидел исполненных надежд мальчишек с мячами и рукавицами для бейсбола, рассчитывавших поиграть перед наступлением ночи. Видел, как некоторые отцы соглашались, а другие отказывались. Видел, как маленькие девочки выбегают на улицу с сокровищами, требующими немедленного изучения.
Он увидел крупного мужчину, который стоял возле его столика в ресторане, закрывая ему дорогу к выходу, а потом держал перед ним дверь полицейской машины, как консьерж дверцу такси. Старший помощник шерифа. Он вылез из старого грузовика-пикапа, того самого, что подъехал тогда к ресторану, прошел мимо двери на кухню, прижимая обе руки к животу, и, спотыкаясь, поспешил во двор. Забора вокруг его дома не было. Он упорно шагал мимо обработанной земли в сторону кустов, растущих за домом.
Ричер подобрался поближе.
Мужчина остановился, расставил пошире ноги, наклонился, и его вырвало прямо на землю. Секунд двадцать он стоял, сложившись пополам, затем выпрямился, потряс головой и сплюнул.
Ричер подошел еще ближе. Когда до мужчины оставалось двадцать ярдов, тот снова наклонился и его вырвало во второй раз. Ричер слышал, как он тяжело вздохнул. Не от боли или удивления, а с раздражением и покорностью.
— Ты в порядке? — спросил из темноты Ричер.
Мужчина выпрямился.
— Кто здесь? — крикнул он.
— Я, — ответил Ричер.
— Кто?
Ричер подошел поближе и шагнул в полосу света, падающего из окна кухни соседского дома.
— Ты, — с трудом выговорил мужчина.
— Я, — подтвердил Ричер.
— Мы же вышвырнули тебя из города.
— У вас не вышло.
— Ты не должен здесь находиться.
— Мы можем обсудить это подробнее, если хочешь. Прямо сейчас. И здесь.
Мужчина покачал головой.
— Меня тошнит. Это нечестно.
— Это было бы нечестно, даже если бы ты был здоров, — ответил Ричер.
Мужчина пожал плечами.
— Как скажешь, — пробормотал он. — Я иду в дом.
— Как твой дружок? Тот, что с челюстью?
— Ты сильно ему врезал.
— Зубы в порядке?
— А тебе какое дело?
— Это вопрос калибровки, — сказал Ричер. — Настоящее искусство — делать только то, что необходимо, не больше и не меньше.
— Ну, у него отвратительные зубы. Как и у всех нас.
— Очень плохо, — заметил Ричер.
— Меня тошнит, — повторил мужчина. — Я ухожу в дом. Я тебя не видел, ладно?
— Плохая еда?
Мужчина помолчал, а потом кивнул:
— Наверное, съел что-то плохое.
Он повернулся спиной к Ричеру и медленно направился к дому, спотыкаясь и придерживая ремень одной рукой, как будто брюки были ему слишком велики. Ричер проследил за ним взглядом и зашагал назад, в темноту.
Он прошел пятьдесят ярдов на юг и пятьдесят на восток от того места, где находился перед этим, на случай если помощник шерифа передумает и решит, что он все-таки что-то видел. Ричер хотел оказаться подальше от его дома, если копы станут обшаривать задний двор. И вне пределов досягаемости фонариков, если они отправятся за ним в погоню.
Но копы так и не появились. Очевидно, его собеседник не позвонил в полицию. Ричер прождал почти полчаса. Далеко на западе в небе снова послышался шум двигателя, который напряженно набирал обороты, поднимаясь в воздух. Маленький самолетик еще раз взлетел с земли. Семь часов вечера. Затем шум стих, небо стало чернильно-черным, а дома надежно закрылись на ночь. Набежали тучи и спрятали луну и звезды. Если не считать света за задернутыми шторами, мир погрузился в густой мрак. Температура воздуха резко упала — наступила ночь, какой она бывает на открытых пространствах.
День выдался долгим.
Ричер встал, расстегнул ворот рубашки и зашагал на восток, в сторону Хоупа. Он шел так, что освещенные дома оставались слева, а когда они исчезли, свернул в темноте налево и пошел в ту сторону, где, насколько он помнил, должны были находиться магазин одежды, заправка, заброшенный мотель и пустырь, на котором собирались что-то построить. Затем он снова сдвинулся левее и попытался рассмотреть линию дороги. Он знал, что она должна там быть, но никак не мог ее разглядеть. Тогда Ричер направился туда, где она, по его представлениям, находилась, подошел к ней настолько близко, насколько смог решиться, и в конце концов увидел в ночном сумраке темную полосу. Неразличимую, но отличавшуюся от равнины, заросшей кустарником. Ричер определил свое положение относительно нее, запомнил, где она проходит, отошел на безопасные десять ярдов и двинулся дальше вперед. Идти в темноте было трудно. Он постоянно налетал на кусты и держал руки вытянутыми перед собой, чтобы не наткнуться на валуны. Дважды он спотыкался о булыжники размером с футбольный мяч и падал. Дважды поднимался, отряхивал грязь и шел дальше.