Страница 6 из 6
— Знаете, что больше всего поражает в данной ситуации? — прошептала Кати и, не дожидаясь ответа, продолжила. — То, что Алиссин была права… во всем.
Она судорожно вздохнула, сжала кулаки и до крови прикусила губы. Что ж, если Пресветлый не отмерил счастья на ее долю, значит такова ее судьба!
Когда она развернулась к императору Ратасса, это была уже другая Катарина. Сильная, уверенная и бесстрашная. Подобного Хассиян не ожидал и даже вздрогнул, услышав ее холодный и презрительный тон:
— С исповедью покончено. Я могу идти?
— Нет, — несколько растерянно сказал император, еще не вполне осознавая, что случилось с той испуганной и рыдающей девушкой, которой Катарина была всего мгновение назад, но уже понимая что совершил ошибку.
— Чего же вы еще желаете? — сарказм и язвительность в каждом отрывисто произнесенном слове.
— Тебя, — честно ответил Хассиян.
Катарина сложила руки на груди, медленно, не отрывая взгляда от императора, приблизилась к нему, и, не скрывая ненависти, проговорила:
— Вы можете убить меня, отправить на столь милое вашему сердцу свидание с крысами подземелье, но я больше не буду более спать с вами! Никогда! Хватит!
Хассиян попытался обнять ее, но Кати отступила, все так, же с ненавистью глядя на него.
— Я должен был выяснить, — мрачно оправдался император.
— Гордитесь собой, вы достигли цели! Допрос завершен?
— Катарина… — он сделал шаг, но остановился, увидев ее усмешку.
— Я не животное, Ваше Величество, — горькая усмешка исказила красивые губы, — я человек, и укротитель, даже самый лучший, не заставит принять законы стаи. И я доверяла вам, потому что ваши слова и признания казались мне искренними. Но я благодарна за урок! Как же сильно я благодарна за этот жестокий урок! И за, пусть и болезненное, но напоминание — мужчины не умеют любить! Вы умеете подчинять, топтать, насиловать и… удовлетворять собственные потребности. Спасибо, этот урок я запомню. Видимо именно этому Пресветлый и желал меня научить…
И не встречая сопротивления, Катарина покинула странную спальню, как оказалось действительно расположенную в башне. Быстро спустилась по ступеням и вышла во двор. Стражники беспрепятственно пропустили бледную девушку с растрепанной прической, но едва Кати вышла за вторые ворота, ее догнала карета. Все же император оказался не лишен благородства и на этот раз возница доставил девушку к поместью ассер Вилленских.
Утром Катарину разбудил восторженный визг Елизаветы. Сестричка, не смущаясь тем фактом, что Кати еще не вставала, ворвалась к ней в комнату с единственным требованием:
— Ты должна сообщить его имя!
— Хассиян, император Ратасса! — хмуро ответила девушка и вновь легла на подушки.
Стон Елизаветы она даже не услышала, а вот ее возмущенные крики в гостиной не позволили вновь провалиться в спасительный сон.
— Катарина, — леди Анестина вошла в спальню, — то, что сказала Элиза, это…?
Девушка устало поднялась, направилась к кувшину с водой и язвительно поинтересовалась:
— А у кого еще, по-вашему, достаточно средств и возможностей чтобы делать подобные подарки?
— Но, дитя мое, — баронесса испуганно смотрела на дочь, — почему… я не понимаю…
— Я тоже, — призналась Кати, — я тоже… Не понимаю и, наверное, никогда не пойму…
Ледяная вода и ледяное же осознание — это не было сном! Ничего не было сном…
Кати выпрямилась, глядя на себя в зеркало — бледное лицо, покрасневшие глаза, серые губы с заметными следами ее собственных зубов.
— Что с тобой? — баронесса подошла, обняла дочь за плечи.
Кати точно знала, что с ней — она дошла до предела. До точки, до грани возможного. А где-то глубоко было больно, словно сердце вырвали и осталась рана. Болезненная, кровоточащая рана…
— Мне просто больно, мама, — прошептала Катарина. — Но я выдержу и это!
Спустившись в холл, девушка безразлично осмотрела творящееся там безобразие. На этот раз все цветы были алыми. Словно кровь. По сравнению с принесенными накануне белоснежными, эти розы казались вызовом, просьбой, страстью… И сотни посланий, с единственным словом «Прости». На гранатовый браслет, колье с рубинами и кольцо с огромным бриллиантом Катарина даже не взглянула.
И поднимаясь снова к себе, чтобы переодеться для посещения императорского дворца, тихо попросила Элизу:
— Не оставляй меня сегодня.
— Хорошо, — так же прошептала младшая сестра.
Лорд Анеро уверенно вошел в кабинет правителя и остановился на пороге — Хассиян выглядел неважно. Совсем. Словно запавшие глаза, затравленный взгляд, изможденный вид.
— У меня препаршивое чувство, что я ее потерял, — увидев советника, произнес император.
— Исповеди не было? — вопросил Анеро.
— Напротив… Информация была предоставлена исчерпывающая… — Хассиян растер лицо руками. — Бедная девочка… Пережить такое…
— Князь Арнар? — догадался сановник.
— Ты что-то знаешь о нем? — мгновенно заинтересовался повелитель Ратасса.
— Лучший друг покойного принца Генри, — отозвался Анеро. — К тому же поговаривали, что несколько раз поутру в его покоях находили погибших девушек.
— Погибших? — император нервно сглотнул, ощутив, как горло сжало спазмом.
— Истекших кровью, — подтвердил советник. — Утверждать однако я не берусь, но одну девицу я после князя видел… ее тело было покрыто шрамами. Долго малышка не прожила. Впрочем это отличительная черта дворянской молодежи Лассарана — привычка убирать тех, кто о чем-либо непозволительном осведомлен.
Хассиян простонал, и мрачно произнес:
— Катарину я не отдам! В любом случае, невзирая на ее согласие, либо несогласие!
— Об этом не может быть и речи. Учитывая наш план, мой повелитель, нам крайне не выгодно даровать наследницу Ортанона князю Арнар.
Она собиралась быстро, но надев скромное платье цвета осенних сумерек для посещения дворца, вместе с тем сложила несколько дорожных костюмов, белье, и тот самый костюм лесничего, в котором прибыла в Ратасс. Небольшое количество золотых монет, выпрошенное у отца, так же перекочевало в сумку со сменной одеждой. Все это она передала служанке, с требованием отнести к лекарю Раенеру, и оставить там. Быстро написала несколько слов на листке бумаги и взяла послание с собой.
Во дворец ехали молча, только Елизавета, словно предчувствуя что-то, постоянно держала Кати за руку.
Их остановили на въезде. Офицер личной гвардии Его Величества, вежливо попросил княгиню Арнар проследовать за ним. Кати молча подчинилась… Прощаясь, чуть сжала ладонь сестры.
Тайными переходами, и двумя скрытыми от посторонних глаз галереями княгиню Арнар провели в покои императора. Лорд Анеро склонился, приветствуя, затем сопроводил в личный кабинет Хассияна, и едва Кати вошла, закрыл за ней двери, оставшись в коридоре.
— Прости меня, — Ян сидел за скромным письменным столом, отложив при ее появлении скрепленные перевязью бумаги.
— У меня к вам будет просьба, — Катарина без тени улыбки смотрела на него.
— Я слушаю. — Хассиян не делал попытки встать и обнять ее, хоть и желал этого больше жизни.
— Не препятствуйте желанию моего супруга воссоединить семью! — отчетливо произнесла девушка.
— Нет! — это было почти рычание.
Он ответил, и лишь затем понял, что ответ был слишком поспешным. Понял и другое — она обо всем догадалась.
— Ты уже знаешь? — стараясь быть хладнокровным, спросил Ян.
Кати усмехнулась и пояснила:
— Накануне вы сообщили, что у вас слишком мало времени. Вероятно, гаорский корабль был замечен на горизонте еще вчера. И возможно, именно этим вы желаете объяснить свое поведение, не так ли?
— В уме вам не откажешь…
Развернувшись, Катарина направилась к двери, и взявшись за ручку, не оборачиваясь, произнесла:
Конец ознакомительного фрагмента.