Эскорт для предателя

Когда дискуссия подходила к концу, к ним присоединился Гарри. Перед этим он в последний раз уточнил детали операции с Каримом, а теперь хотел лично посмотреть в глаза каждому члену команды. Каждому бойцу «Инкремента». Эдриан спросил Гарри, не желает ли он что-нибудь сказать.

— Не попадитесь, — пожелал им Гарри. — Это такая акция, где провал недопустим. То, что из вас выбьют иранцы, если поймают вас, позволит им устроить показательный суд такого масштаба, от которого может начаться война. Так что не попадитесь.

— Конкретнее, — сказал Эдриан.

Он старался не думать о такой возможности, и сейчас случилось так, что Гарри заставил его расстаться с грезами.

— Я имею в виду, что если вас силой оружия попытаются остановить серьезные люди, пробивайтесь с боем, никого не оставляя у них в руках. Либо вы выбираетесь в целости и сохранности, либо нет. Никто не должен попасть в плен, любой ценой. Поняли?

Воцарилось молчание. Эдриан отвернулся. У Хакима и Марвана на лицах не шевельнулся ни один мускул. Лишь взгляды стали пронзительными, как у ястребов, увидевших добычу и ничего, кроме нее, не замечающих.

Ответить пришлось Джеки. Гарри оказался прав насчет нее. Она была самой сильной из всех, а сейчас, с выкрашенными в черный цвет волосами и бровями, казалось, полностью сменила облик и стала другим человеком. Эдриан все так же смотрел в сторону.

— Не думаю, сэр, что возникнут проблемы. Мы знаем свое дело и вернемся. У нас это всегда получалось.

Глава 32

Мешхед, Иран

Полет на вертолете из Ашхабада занял почти час. Они проследовали на восток, вдоль шоссе, а затем свернули к югу, оказавшись над пустынными равнинами, истощенными десятилетиями интенсивного земледелия советских времен. Эдриан и Гарри отправились вместе с группой. У обоих были свои причины ждать возвращения «Инкремента» с задания. Друзья сидели в вертолете, пристегнувшись и надев большие полукруглые темные очки, чтобы защитить глаза от солнца и ветра. По дороге почти никто не разговаривал, все сконцентрировались на своих мыслях. Карим надел поверх черного костюма, в котором ему предстояло идти в лабораторию, рабочий комбинезон. Джеки, Хаким и Марван облачились в скромные одежды паломников, подходящие для Мешхеда. Оружие и прочее снаряжение упаковали в две большие сумки.

Мини-вэн «мицубиси» поджидал их в гараже в Серахсе, на туркменской территории. Водитель в круглой цветастой тюбетейке стоял рядом с машиной. У него была клочковатая борода и высокие скулы, типичные для степных жителей, принадлежащих к монголоидной расе. Люди Атвана достаточно заплатили ему, и сейчас он застыл в ожидании команды, как хорошо дрессированная собака. Хаким и Марван подошли к нему, намеренно косолапя и сутулясь, как люди, привыкшие к кочевой жизни. Закутанная в черное Джеки послушно семенила следом за ними. Все они были мастерами перевоплощения, умеющими прикинуться кем угодно.

Водитель немного знал арабский, Хаким — турецкий, а Марван — фарси, так что, говоря на смеси трех языков, все смогли понять друг друга. Карим Молави, исполняющий в этой операции роль спецгруза, подошел последним. Перед этим он поговорил с Гарри, в последний раз перед отправлением. На нем был мешковатый грязный комбинезон и мятая шляпа из хлопковой ткани. Водителю не стали объяснять, что это за загадочный пассажир, а сам он и не спросил. В такой одежде Карима вполне можно было принять за рабочего, желающего перебраться на Запад за лучшим заработком.

Шофер откинул заднее сиденье, показав потайной отсек, в котором Кариму предстояло провести три часа, дал молодому ученому бутылку с минералкой и свойски хлопнул его по плечу, давая понять, что пора занимать место. Молави пришлось сложиться практически в позу эмбриона, он оказался достаточно крупным для этого тайника, но, поворочавшись, нашел наименее неудобное положение, и водитель опустил сиденье, спрятав Карима.

Потом шофер изучил документы трех пассажиров, внимательно глядя на фотографии и печати. Визы он просмотрел дважды. Кивнув, подмигнул, будто давая понять, что оценивает хорошую работу. Улыбнулся беззубой улыбкой. За такого можно было не беспокоиться. При всей своей продажности он хранил верность Атвану именно потому, что тот платил больше всех.

Рыча мотором, «мицубиси» проехал через туркменскую часть Серахса и подъехал к границе, разделяющей этот древний город, основанный еще во времена Шелкового пути. На границе они простояли почти час. Пройти туркменский пост охраны было несложно, этому отребью весьма неплохо заплатили. Когда же они подъехали к иранскому посту, то водитель вышел из машины и отвел троих пассажиров на паспортный контроль, где им пришлось выстоять очередь из нескольких десятков других странников, пахнущих табаком и дорожной грязью. Сейчас не было праздников, подобных Рамадану или Махарраму, так что количество паломников было относительно небольшим, но это означало, что иранские пограничники имели возможность работать еще медленнее, чем обычно. Отдав им паспорта, водитель на ломаном фарси принялся объяснять, что это паломники, лакхнаусский шиит из Пакистана с женой и йеменский шиит, зайдистского толка. Иранский пограничник едва глянул на них. Мужчины выглядели грязными и не говорили ни слова, а женщины для него словно не существовало вовсе. Стукнув по документам печатью, он пропустил всех.

Затем шофер подошел к таможеннику. Он дал ему свои документы, как всегда, вложив внутрь купюру в десять долларов, но оказалось, что сегодня на посту работало два человека, и второй тоже хотел получить свою долю. Немного поворчав, водитель достал из бумажника требуемое, и вскоре «мицубиси» снова ехал по дороге.

Границу с Ираном группа пересекла по плану, около десяти утра. Миновав иранскую часть города, они оказались среди полей. Здесь было видно, что Иран — настоящее государство, в котором есть полиция, дорожные знаки и даже небольшой аэропорт на окраине Серахса, из которого два раза в неделю летал самолет в Тегеран. Затем пустыню сменила гористая местность в окрестностях Гонбадли и Моздурана. Мимо них со свистом проносились легковые автомобили, с легкостью обгоняя надсадно хрипящий старенький «мицубиси». Иранцы всегда спешат добраться до места назначения, даже здесь, на восточной окраине страны. Джеки сидела посередине заднего кресла, что-то напевая сама себе и, как она думала, скрючившемуся под сиденьем Кариму.

Мешхед оказался крупным городом посреди пустыни, куда большим, чем они ожидали, и вполне современным, с несколькими кольцевыми дорогами. В старинном центре находился знаменитый мавзолей имама Резы. Бурный рост города стал отражением противоречивой истории современного Ирана. Во время ирано-иракской войны его население почти удвоилось, поскольку он находился дальше всего от зоны боевых действий. Когда война закончилась, он таким и остался. Это оказался шумный, пропахший выхлопными газами город с оживленным движением на улицах. В этой суматохе пассажирам «мицубиси» было несложно затеряться, не попадаясь на глаза своим врагам.

Они поехали по восточной объездной дороге в северном направлении, пока не добрались до крупной дорожной развязки на площади Гхем. У водителя здесь была облюбована стоянка, автостанция, на которой работали эмигранты из Туркмении. Тут он обычно заправлялся и, если потребуется, ремонтировал машину. Заехав в гараж, он закрыл ворота так, чтобы «мицубиси» не было видно снаружи. Хаким и его мнимая жена вылезли со среднего сиденья мини-вэна. Шофер откинул его и извлек оттуда изрядно уставшего Карима, у которого так затекли ноги, что он едва стоял, пошатываясь.

Затем водитель ушел, предоставив их самим себе. Было начало второго. Через час Карим встречался со своим другом Резой, а в четыре группа должна была забрать его и везти обратно.

Джеки вручила Кариму прибор, который должен был избирательно выжечь микросхемы компьютера в центре «Ардебиль». Все это время устройство лежало у нее под бесформенным черным одеянием. Они повторили план операции. Войти на территорию лаборатории. Когда его друг будет загружать компьютер, Карим должен быть рядом и, если получится, оставаться там в течение часа. Желательно положить пиджак так, чтобы прибор касался корпуса системного блока.