Страница 6 из 81
— Ничего, чтобы поработать за границей? Хоть где-то?
— Не совсем, — ответил Рэдду, глянув на Марсию Хилл.
Та подмигнула ему, так, чтобы Паппас не заметил.
— Боже! — сказал Гарри, со вздохом посмотрев на Марсию. — Утро вечера мудренее, Скарлетт?
— Дай только время, Гарри, — ответила она, продолжая еле заметно улыбаться, несмотря на неутешительные новости.
Она что-то скрывала про запас.
Гарри хотелось общаться с этими мальчиками жизнерадостно, впрочем, это получалось у него с трудом. Всегда можно говорить, что утро вечера мудренее, до тех пор, пока есть время, но оно рано или поздно заканчивается. Вот так и бывает: люди составляют списки, ждут удобного момента, который никогда не наступит. Как в Москве много лет назад. Нельзя сделать так, чтобы что-то случилось. Все приходит само собой. Ты ждешь, пока какой-нибудь придурок что-то перекинет через стену, а потом лихорадочно соображаешь, как сохранить ему жизнь.
— Что-нибудь еще? — спросил Гарри.
— Да, один момент, — ответила Марсия, застенчиво кивнув. — Возможно, ты этого просто не заметил. Пришло вчера, с веб-сайта. Они считают, что это BП. Я показала это Тони, и мы тоже подумали, что это интересно. Можешь посмотреть.
— Срочно? — спросил Гарри.
Ему хотелось сконцентрироваться на реальной работе, а не на всей этой шелухе с веб-сайта.
— Конечно, подождать может все. Но думаю, ты захочешь прочитать это. А Тони все объяснит.
Рэдду показал ему стопку только что отпечатанных страниц. Как ребенок, ей-богу. Положил листы бумаги на стол, словно щенок, гордящийся найденной косточкой.
— Это еще что? — спросил Гарри, махнув рукой в сторону бумаг.
— Экспериментальные данные, — ответил Тони.
— То есть?
— Данные экспериментов по ядерной физике. Хотите — верьте, хотите — нет, но я думаю, что это таблицы опытов по обогащению урана.
— Из Ирана? Ты шутишь?
— Нет, сэр. Вот состав проб. Но здесь не все ясно. Судя по цифрам, это данные об уровне обогащения после каждого рабочего цикла. Такие же данные, что предоставляются в МАГАТЭ. Это и заставило меня задуматься. Я неоднократно видел такие таблицы, все совпадает. Посмотрите сюда. Тут оценка степени обогащения после рабочего цикла и состав отвала, так называемых хвостов. Одни цифры растут с каждым циклом, другие падают. И обратите внимание на показатели внизу. Вот эта величина, здесь тридцать пять процентов, и другая, где стоит семь процентов. Рядом со второй небольшая пометка, D 2О, и знак вопроса. Видите?
— Ага, вижу. И что это означает?
— Сейчас скажу, — ответил Рэдду, почесав подбородок, видимо ища способ в простых словах объяснить весьма сложные вещи. — Это означает, что иранцы обогащают уран. Собственно, они сообщали об этом. Но эти два примера — штука достаточно странная. В одном — семь процентов, как в топливе для ядерного реактора. Хорошо. Но в другом — тридцать пять процентов. Ого-го! Для реактора такое вовсе не нужно. Приходится предположить, что это делается в военных целях. Его будут обогащать все сильнее и сильнее, пока не получат цифру свыше девяноста процентов, оружейный уран. Плохие новости, но не слишком неожиданные. Мы давно считаем, что иранцы работают в этом направлении. Значит, они где-то на полпути. Но самое странное — эта пометка насчет D 2О и знак вопроса.
Гарри закатил глаза. В институте по химии у него была тройка, а физику он вообще не учил.
— Объясни для профанов. Что за D 2О?
— Тяжелая вода. Обычная вода, «легкая», обозначается Н 2О, два атома водорода и один — кислорода. В тяжелой воде вместо двух атомов водорода два атома дейтерия. Тяжелая вода применяется в реакторах, используемых для получения плутония. Вот в чем загвоздка. Возможно, пометка D 2О означает, что иранцы намерены использовать семипроцентный уран в реакторе на тяжелой воде, чтобы добыть оружейный плутоний. В этом случае надобность в развернутой программе обогащения отпадает.
— Иранцы хотели построить реактор на тяжелой воде в Араке? — спросил Паппас. — Но он еще не готов. Если мы, конечно, чего-нибудь не упустили.
— Именно, — тихо ответил Рэдду. — Видимо, в этом и суть.
— Вот дерьмо, — сказал Гарри, покачав головой. — Думаешь, это правда? В смысле, этот документ?
— Ага. Возможно. Вероятно.
— И это, в свою очередь, означает, что его прислал тот, кто работает в их программе?
— Должно быть. Или кто-то, кто имеет доступ к информации.
— Чтоб мне, — выругался Гарри, снова покачав головой. — Откуда же, черт его дери, это к нам свалилось?
Рэдду показал пальцем на строчку с адресом электронной почты внизу страницы: [email protected] /* */
— И что это может означать?
— Э, думаю, это обратный адрес. Единственный способ связаться с парнем, вышедшим с нами на контакт.
— Боже правый, — прошептал Гарри, закрыв глаза. — Мы влезли к ним.
По окончании планерки Гарри попросил Марсию остаться. Он хотел осмыслить произошедшее прежде, чем сообщение из Ирана начнет свою самостоятельную жизнь. На лице Марсии играла улыбка карточного игрока. Она любила такие моменты. Марсии слишком долго не везло, поэтому редкие удачи доставляли ей особое удовольствие. Но Гарри не разделял ее настроения. По долгу службы ему было положено сомневаться и перепроверять все, прежде чем позволить себе обрадоваться.
— Должно быть, это пустышка, — сказал он.
— Не думаю. Даже с нами в жизни случается же что-то хорошее.
— Зачем кому-то делать такое? Объясни мне. Он выдает серьезные секреты. К чему посылать такие письма по открытым каналам в Интернете, средь бела дня, что называется?
— Это визитная карточка, — ответила Хилл. — Он хочет поговорить. Или она.
— А это не ловушка? Не приманка, чтобы посмотреть, как мы среагируем?
— Возможно. Но это проблема контрразведчиков, а не твоя.
— Может, он безумец?
— Не исключено. Ну и что? Если информация реальная, то какая нам разница?
— А вдруг он попадется? В том смысле, есть ли шанс того, что можно отправить такое письмо и никто этого не заметит? Там хорошая контрразведка. Ты знаешь это лучше других — тебе уже приходилось собирать все по кусочкам после «почтового провала».
— Сложно сказать. Но похоже, он понимает, что делает. Он не стал бы посылать письмо, если бы не считал, что может сделать это, не наследив. Нынешние мальчишки хорошо знают все эти штуки, Гарри. В Иране тоже полно хакеров и компьютерных гениев.
Гарри снова покачал головой. Он попытался представить себе отправителя письма.
— Помоги мне разобраться, Марсия. Ты знаешь иранцев. Что за человек мог пойти на это? Если мы принимаем как факт, что это не ловушка и он не сумасшедший.
Марсия на мгновение задумалась. Почему человек что-то делает? Гарри хочет ответа. Она прокрутила в голове десятки случаев, произошедших в работе по Ирану за долгие годы ее службы.
— Он умный и гордый. Несчастный. Молодой. По какой-то причине ему надо поделиться тем, что он знает. Он же ни о чем не просит, а просто что-то нам рассказывает. Но это письмо лишь завлекает нас. Приглашает к разговору. Иранец никогда не скажет тебе всего и сразу. Это тааруф.
— Тааруф? Напомни, что это такое.
— Их способ вести дела. Соблюдение своего и чужого достоинства. Они не называют цены, это недостойно. Предлагают подарок, но ждут твоего ответа. Просить — не по-мужски. Да и не по-женски.
— Другими словами, он доверяет Управлению свою тайну и не пытается обмануть нас, — сказал Гарри.
— Какой идиотизм. Он что, газет не читает? — пробормотала Марсия.
События развивались стремительно.
Это работа Паппаса, о чем директор не забывал напоминать ему всякий раз. Ему принадлежит каждая горсть пыли, которую занесло из Ирана. Первое письмо Гарри подшил в папку с пометкой BQDETERMINE, которой в Управлении маркировались все документы, связанные с Ираном. Доктору Али он присвоил оперативный псевдоним BQTANK.