Эскорт для предателя

Паппас познакомился с ним в Бейруте, в тот самый год, когда был похищен и убит глава резидентуры ЦРУ в Ливане. Француз тогда возглавлял их резидентуру, что было нелегкой задачей здесь, в стране, где отмывались грязные деньги и Ливана, и Франции. Гарри проникся к нему симпатией, и с тех пор они поддерживали дружеские отношения. Иногда он бывал в гостях у своего коллеги в белоснежных кабинетах на бульваре Мортир, рядом с муниципальным бассейном, из-за которого французская разведка получила свое прозвище «Ля писцин», «Садок». Француз наносил ответные визиты, если оказывался поблизости. Он всегда обращался к Гарри, используя полное имя, и с сильным акцентом. «Гари Пап-пас».

Приятели хорошо провели время, больше болтая, чем обсуждая профессиональные темы. Но ближе к концу француз сказал нечто встревожившее Гарри. «Мы беспокоимся за вас, — признался он. — Боимся, что ЦРУ не справляется с ситуацией. Хотели бы помочь, но не знаем как». Гарри не нашел что ответить.

Когда Паппас пришел к Фоксу, тот царственно восседал у себя в кабинете. Несмотря на августовскую жару, когда другие как минимум распускают галстуки, а то и вовсе снимают их, хозяин кабинета был в костюме с галстуком-бабочкой.

— Тебя вчера не хватало в Белом доме, — укоризненно сказал он. — Там собралось все начальство.

Похоже, Фокс не знал, что Гарри побывал в Лондоне. Хорошо. Значит, директор сдержал слово.

— Извини. Я пообещал дочери, что мы отправимся в поездку. Она соскучилась по мне. Не мог отменить.

Иногда ложь бывает такого рода, когда выдаешь желаемое за действительное.

— У нас возникли идеи, и мы обсудили их в Оперативном центре, — сказал Фокс так, будто решал что-то наедине с президентом.

— Я весь внимание.

— Нам нужны доказательства того, что ваш доктор Али написал в своем письме. И срочно. Программа такова. Мы получаем от него подтверждение факта испытания генератора нейтронов. Выясняем, откуда взялось оборудование. Спрашиваем, как обстоит дело с производством плутония. Если он не может дать нам ответы на эти вопросы, да будет так. Очень жаль. А потом, если те ребята не перепугаются сами, мы поджарим им яйца.

Гарри вздрогнул. Речь Фокса звучала особенно неубедительно, когда он пытался говорить языком уличного хулигана.

— В каком смысле?

— Президент предлагает устроить морскую блокаду Персидского залива, как только у нас будут доказательства. Мы отправимся с ними в ООН. Заявим, что разработка Ираном ядерного оружия неприемлема для мирового сообщества и, согласно Договору о нераспространении, мы будем останавливать суда для досмотра, дабы убедиться в том, что они не перевозят компоненты и материалы, которые могут быть использованы для создания бомбы.

— При всем уважении к президенту и к тебе лично, Артур, это ошибка. Если вы вынесете эту тему на всеобщее обсуждение, нашему информатору крышка. Его убьют прежде, чем мы успеем узнать, чем же иранцы занимаются на самом деле. Ты получишь свое, а что дальше? Там продолжат исследования, и мы не будем ни черта знать о них.

Фокс стиснул зубы, но на его губах заиграла еле заметная улыбка. Скорее, даже ухмылка.

— Не смогут, если мы разбомбим их лаборатории и заводы.

— Иисусе! Артур, нам известно слишком мало, чтобы рекомендовать президенту начинать боевые действия. Очнись! Мы вообще почти ничего не знаем.

— Я не спрашиваю тебя, Гарри, я лишь сообщаю. Это именно то, что хочет президент. Наша работа — не заниматься политикой, а проводить ее в жизнь.

— Наша работа — это наша работа, Артур. Добывать качественную разведывательную информацию. Я надеялся, что за последние пару лет эти люди наконец поняли это.

Он оглядел кабинет Фокса. Вот они, фотографии в серебристых рамках. Фокс рядом с президентом в Кемп-Дэвиде. Фокс с Стюартом Эпплменом на палубе яхты, судя по всему, где-то у Нантакета. Вот откуда у него эта власть. Она обута в «Топ-сайдер» и потягивает джин с тоником. Никакого смысла пытаться противостоять Артуру Фоксу лоб в лоб. Вообще никакого. Гарри сделал глубокий вдох.

— Вернемся к нашим баранам. О бомбах потом.

— Отлично.

— Первое, что нам надо, — это связаться с нашим агентом. Вернее, человеком, который, как мы надеемся, станет им. Что мы скажем? Ты обсуждал это с президентом?

— Составил список, — ответил Фокс, доставая лист бумаги из красной папки. — Во-первых, где и когда испытывался излучатель нейтронов. Во-вторых, откуда были взяты детали для него. В-третьих, какие еще компоненты детонатора испытывались, где и когда. Спросим…

— Можешь не продолжать, — перебил его Гарри. — К этому моменту он труп.

— Проклятье, Гарри, похоже, ты не понял. Иранцы создают ядерное оружие. Наше время на то, чтобы прекратить это, заканчивается. Мы не можем позволить себе роскошь заниматься всеми вашими чудесными шпионскими играми. Нам нужны ответы на вопросы из этого списка. Немедленно!

Фокс замолчал, осознав, что сорвался на крик. Это неподобающе, и в этом нет необходимости. Он продолжил медленнее и тише.

— Ты должен понимать, что я обговорил это с директором.

— Боюсь, что так. Я с ним только что виделся.

— Не будь так эгоистичен, Гарри. Начни работать в команде, хотя бы на этот раз.

Паппас сделал шаг назад. Волосы у него на затылке встали дыбом, словно наэлектризованные. Работать в команде. Сволочь. Именно из-за таких людей, как Артур Фокс, погиб его сын.

— Вот что я скажу тебе, Артур. Я отправлю письмо по адресу iranmetalworks на gmail, который парень дал нам для связи, и задам вопросы, перечисленные тобой.

— Незачем. Уже готово.

— Ты поместил сообщение в папку «Сохраненные файлы»?

— Еще нет. Ждал тебя. Приказ директора. Я бы сделал это еще вчера, когда тебя не было, но шеф сказал «нет».

Гарри подошел к компьютеру Фокса и принялся читать письмо. Список распоряжений, будто приказы для горничной. Он покачал головой.

— Можно немного отредактировать? — спросил он.

— Конечно, если тебе от этого легче.

Гарри сел за компьютер и принялся править текст. Добавил пару фраз ради вежливости, наставления, советы — все то, что он сказал бы агенту, если бы они разговаривали, сидя на конспиративной квартире. Убрал из письма несколько слишком специфических терминов, которые привели бы доктора Али прямо в могилу, если сообщение будет вычленено из общего потока информации и перехвачено. Сделал то, что должен был бы сам Фокс, доведись ему хоть раз в жизни работать с реальным агентом. Закончив, он отодвинулся, не вставая со стула и давая Фоксу возможность прочесть письмо.

Дорогой друг!

Благодарим Вас за то, что снова связались с нами. Мы заинтересованы в продолжении наших деловых отношений. У нас возникли вопросы по поводу Вашего последнего письма. Там описывается испытание определенного устройства. В целях развития нашего бизнеса нам было бы полезно знать, где и когда проводились эти испытания. Мы также хотели бы узнать, где были приобретены детали этого устройства. Кроме того, нас интересует вопрос, существует ли технология производства конечного продукта из иных материалов. Мы не смогли найти адреса производства ни в одном из наших бизнес-справочников. Можете ли что-то посоветовать? И последний вопрос. Мы хотели бы вложить средства в исследования по распространению рентгеновских лучей, что может оказаться полезным при реализации новых проектов. Не могли бы Вы спросить об этом своих партнеров по бизнесу?

Доводим до Вашего сведения, что Ваши письма прочел председатель нашей компании. Он очень благодарен Вам за оказанную помощь и желает выразить свою личную признательность. Существует ли возможность того, чтобы один из его бизнес-партнеров увиделся с Вами лично, у Вас дома или где-то поблизости? Нам, безусловно, было бы проще встретиться вдали от Вашего дома, если можно. Как Вы понимаете, вопрос очень срочный. Ваши открытия принесут Вам миллионы, дорогой друг, если, конечно, это то, чего Вы желаете.