Собачье наследство

— Осталась еще пара дел, которые нужно закончить перед отъездом — я скоро собираюсь уезжать. Понадобится всего несколько дней, — сказала она.

— Меня устраивает. Все равно здесь еще нужно кое в чем разобраться.

Итак, решено. Иной альтернативы нет. Надо еще немного проработать детали, но основа заложена, высечена в камне, как будто так было всегда, словно Элла родилась на свет только для выполнения этой роли.

Два дня спустя Элла взяла напрокат машину и отправилась в родной город. Ее тянуло проехать мимо дома, однако она не смогла бы даже взглянуть на него, увидеть тени посторонних людей, ходящих по тем комнатам, в которых когда-то жила ее семья.

Вместо этого Элла отправилась на кладбище — совсем небольшое, и все же ей понадобилось некоторое время, чтобы сориентироваться и найти могилы родных. С тех пор, когда она последний раз была здесь, появились два свежих захоронения, и девушка поглядывала на усыпанные цветами холмики, пока не нашла своих.

Два простых деревянных креста. Один для родителей, один, на соседней могиле, для Бена. Могильные камни установят в этом месяце, но Элле почти хотелось оставить все так, как есть. Просто имена на небольших металлических пластинках, прибитых к дереву, никаких сантиментов.

Перевернутые пласты дерна уже наполовину завалила листва, которая резко контрастировала с травой вокруг, составляющей единое целое с церковным двором, деревьями, ровными рядами кустов и вороньим хором в гулком осеннем небе. Элла никогда не думала, что место, где похоронен человек, может иметь значение, но теперь была рада тому, что родные упокоились именно здесь.

Кто-то положил букет красных гвоздик у основания креста Бена. Хотя цветы уже начали увядать, было видно, что они лежат здесь не очень давно. Элле стало совсем грустно, и внезапно она поняла, насколько мало знала брата.

Однако сожалеть слишком поздно — возможность узнать его лучше уже не вернуть. Что бы она ни говорила и что бы ни делала, теперь все миновало безвозвратно. Эти небольшие земляные холмики еще немного осядут, прошлое отступит еще немного дальше, детали потеряют ясность.

Придет день, когда Элла вновь сможет вспоминать заразительный смех матери или то, с каким сосредоточенным видом Бен рассказывал анекдоты, его скептический взгляд, который он бросал на людей, когда думал, что они к нему относятся неискренне. Ей все еще кажется, что родные рядом, но вечно так продолжаться не может.

Элла не знала, сколько простояла над родными могилами, когда внезапно почувствовала, что на кладбище есть кто-то еще. Она оглянулась, ожидая увидеть посетителя у какого-то из соседних захоронений. Оказалось, что это девушка. Она стояла ярдах в двадцати от Эллы, глядя на нее.

Симпатичная, в джинсах и коротком пальто, с букетом красных гвоздик в руке. Примерно того же возраста, что и Бен. Когда девушка поняла, что Элла заметила ее, то нервно оглянулась, будто хотела убежать.

— Привет, — сказала Элла.

Незнакомка сделала шаг вперед.

— Извините, я не хотела вам мешать.

— Не стоит извиняться. Прошу вас.

Девушка несмело приблизилась.

— Я Элла Хатто, сестра Бена. Думаю, вы пришли к нему?

— Надеюсь, вы не против… Я училась с Беном в школе. Мы были друзьями.

— Конечно, не против. Я рада, что кто-то еще помнит его, думает о нем.

— О, очень многие. Конечно, сюда приходят не все… — Тут девушка спохватилась. — Ой, извините, меня зовут Элис Шоу.

— Вы и Бен?..

— Нет. — Она смутилась и умолкла, потом заговорила снова: — Он мне нравился, очень нравился. Многие думали, что и я ему симпатична, но мы никогда… Я хочу сказать, нет никакого повода для разговоров. Мы просто были друзьями.

Лицо Элис исказилось.

— Конечно, вы должны были ему нравиться. Я знаю.

Элис улыбнулась, но ее глаза быстро наполнились слезами. Одна слезинка скатилась по щеке.

— Извините.

— Не стоит. — Элла сделала шаг вперед и обняла девушку. Ее удивила сила, с которой Элис прижалась к ней.

Она поняла, что потеря Элис была даже значительнее, чем ее собственная. Элла вспомнила «Покойника» Джойса и Гретту Конрой, [5]оплакивающую свою давнюю, потерянную в юности любовь. Потом подумала о Лукасе: захотелось спросить, читал ли он эту книгу.

Еще минут двадцать они с Элис говорили о Бене. Потом вместе дошли до стоянки. Уезжая, Элла пыталась разобраться в своих мыслях и чувствах. Почти ежедневно она пыталась решить эту головоломку, но из страшного лабиринта был один-единственный выход — месть.

Первые несколько месяцев потребность в ней фокусировалась на таинственной фигуре, которая сотворила этот кошмар. Теперь же фигура приобрела форму, имя и лицо — слишком знакомые, однако потребность была прежней, а решимость стала только тверже.

И вот теперь Элла узнала кое-что еще. Думая о Бене и Элис, представляя их вместе, воображая весь цикл их отношений, она впервые поняла всю жестокость деяния, за которое мстит.

Даже если месть станет последним делом, которое ей удастся закончить, она все равно расплатится полностью, до последней капли.

Глава 19

Время тянулось бесконечно; нервы были натянуты как струны.

Ожидание. Элла ждала полгода, но последний день, когда цель уже видна, перенести оказалось труднее всего. Словно сердце стало биться медленнее, а кровь загустела.

Дэн выглядел совершенно беззаботным — сидел себе на террасе со стаканом, да еще с таким видом, будто находился в состоянии медитативного — и очень приятного — транса. Элла почувствовала огромное облегчение, когда он наконец-то встал и направился к пристани.

Через час Дэн позвонил: видна яхта. Время переключилось на другую скорость. С того момента прошло примерно минут тридцать, и Элла уже стала волноваться. А вдруг что-то пошло не так? Вдруг Саймон разгадал их план или Дэн обманул ее?

Элла ходила по дому, пытаясь разглядеть пристань из верхних окон, хотя и знала, что отсюда ее не видно, смотрелась в зеркало, замирала, прислушиваясь к несуществующим звукам.

Безмолвие в доме стало зловещим. Поначалу девушка отнесла это на счет пустоты — вся прислуга отпущена на ночь, больше никого нет. Однако тишина была абсолютной — ни пения птиц, ни жужжания насекомых. Элла множество раз слышала о том, что природа перед ураганами и землетрясениями затихает, именно так сейчас и было.

Предвестие чего-то страшного.

Зазвонил — нет, загрохотал! — телефон. Элла вздрогнула.

Это был Дэн, бодрый и беззаботный.

— О’кей, все готовы к встрече с тобой.

— Буду через минуту.

Она положила трубку и снова подошла к зеркалу, прежде чем выйти из дома. Она старалась не думать о том, что имел в виду киллер, когда сказал: «Все готовы к встрече с тобой». Нет, ничего такого, просто странная манера говорить, убеждала себя Элла.

Что-то все же было не так, что-то неосязаемое… какое-то страшное спокойствие. Было жарко. Хотя солнце еще не село, тишина и покой искажали все окружающее словно во сне. Только верхушки пальм слегка шевелились.

На горизонте собирались облака, обещавшие принести ранние сумерки. Когда Элла увидела яхту, то ощутила первые прикосновения нарождающегося бриза. Может, в этом все и дело: надвигается шторм, а ей очень хочется шторма. Он поможет, он так уместен на фоне того, что должно произойти.

Вот и Дэн — в цветастой рубахе и шортах для серфинга, невозмутимо прислонившийся к открытой двери. Элла еще никогда не видела его столь не похожим на киллера. Он улыбнулся и помахал пистолетом, когда она подошла.

Взойдя на борт, девушка почувствовала, что яхта слегка покачивается — первые признаки волнения.

Через открытую дверь Дэн заглянул в каюту, проверяя, как ведут себя пленники, потом сделал шаг в сторону Эллы и тихо сказал:

— Небольшая проблема. Он привез с собой всю семью.

— Я знаю.

— О!.. Ну, я отправил детей в носовую каюту, чтобы они тебя не видели. Я подумал, что ты захочешь кончить и его жену. Нам придется это сделать в любом случае: неизвестно, как много она знает.