Имя Зверя

— А потом?

— Потом? Никаких «потом» не будет.

Гость убрал палец со стекла. На нем осталась полоска.

— Да, — сказал он. — Вы абсолютно правы. Никаких «потом» не будет.

Часть IV

Никому нельзя будет ни покупать, ни продавать, кроме того, кто имеет это начертание, или имя зверя, или число имени его.

Глава 30

Каир

Священник заканчивал мессу в память об отце прихожанки, умершем два дня назад во Флоренции. Обыкновенно он не занимался этим, но отец Доминик вчера заболел и отслужить мессу попросил его. На ней присутствовало не более двух дюжин людей, закутанных в шарфы и пальто: дочь покойного, две ее дочери со своими мужьями, их дети да несколько знакомых.

В темной часовне неровно горели белые свечи. Воздух был напоен благовониями. Священник то возникал из мрака, то снова пропадал в тени — высокая фигура в белом облачении, согнувшаяся перед крошечным алтарем. Умерший был старым, дряхлым и неблизким для этих людей. Внуки видели его только на фотографиях, зятьев он не любил. Никто особенно не сожалел о его кончине. Ничьи рыдания не нарушали размеренного течения службы.

Как актер, исполняющий знакомую роль в затемненном театре, священник произносил слова и выполнял необходимые действия. Со стены на знакомый обряд смотрела статуя Святой Екатерины Александрийской, немая, изуродованная краской и штукатуркой. Бледный Бог на кресте закрыл глаза от боли.

Посторонний человек мог бы отметить странную атмосферу в часовне, как будто служба проходила тайно и противозаконно. Со времени переворота христианская община Египта жила в напряжении, и копты — в первую очередь. Воспоминания о мрачных днях 1980 и 1981 годов не успели померкнуть. Религиозные власти уже ограничивали инакомыслие. По переулкам расходились слухи об утренних убийствах.

Поговаривали, что в Минье, Асьюте и других христианских анклавах молодые люди вооружаются. Ливанские христиане переправляли в Египет оружие через Иордан и Синай. Американская евангелическая группа «Меч жизни» слала доллары и, как утверждали слухи, патроны.

Священник повернулся лицом к прихожанам, заметив в этот момент человека, стоящего поодаль, у входа, едва заметного в темноте. В начале мессы его не было. Священнику показалось, что он где-то его видел.

Месса продолжалась, размеренно и бесстрастно. Акт милосердия, и ничего больше. Люди собирались лишь ради соблюдения традиции. «Какое это имеет значение?» — подумал священник. Его сейчас занимали более важные проблемы.

Последние слова, рукопожатия — утешение для тех, кто не нуждался в нем ни в малейшей степени. Священник бегло говорил по-итальянски, но с акцентом. Посторонний человек около двери не двинулся с места, ожидая, когда прихожане разойдутся. Те бросали на него нервные взгляды и спешили удалиться. Когда ушел последний, человек вышел из тени.

— Давненько я не слышал, как ты служишь мессу, Пол. Ты не растерял свой талант. — Он говорил по-английски.

— Спасибо. Я стараюсь практиковаться. Черт возьми, что ты здесь делаешь в такое время? И для чего так вырядился? Я даже не узнал тебя.

Майкл пожал плечами:

— Мы все актеры, играющие свои роли. За мной не было хвоста, если это тебя волнует.

Пол уже снимал свое облачение.

— Майкл, ты был профессионалом. Я верю в тебя.

Лицо Майкла помрачнело.

— Пол, я попал в беду. Мне нужна твоя помощь.

Пол колебался.

— Почему именно моя? — Он аккуратно перекинул ризу через руку. Под ней он носил кружевной стихарь.

— Потому что ты мой брат. Потому что я могу доверять тебе. Пол, больше у меня никого нет.

— Твоя жизнь в опасности?

Майкл кивнул.

— А я полагал, что ты вышел в отставку, Майкл. Я считал, что ты удалился от этих дел. Или это была всего лишь хитрая игра?

— Нет, все так и было. То, что я говорил тебе в Англии, — правда. От начала до конца. Тогда ты предупреждал меня, чтобы я не связывался с Томом Холли.

— Он впутал тебя во что-то?

— Да.

— Понятно. Теперь тебе придется все объяснить подробно. Пойдем ко мне — там мы сможем спокойно поговорить.

— А отец Доминик?

— В госпитале. Вчера внезапно заболел. Тут гуляет какая-то зараза. Половина прихода больна.

— Как жаль... Передай ему от меня наилучшие пожелания. Он очень милый человек.

— Да, да, конечно.

Лицо Пола на мгновение помрачнело. Затем он улыбнулся, обнял брата за плечи и повел его из церкви.

Приход Св. Спасителя, расположенный на южном краю Эль-Азбакийи, как и сама церковь, тайно существовал еще в период расцвета британского владычества. Прихожанами здесь были местные католики и марони-ты, несколько итальянцев, оставшихся в стране после Суэца, и разношерстная группа эмигрантов, на чей вкус церковь Св. Иосифа в Эль-Замалике была слишком помпезной.

Пол тайно прибыл в Каир в начале года. Ему было приказано отправиться в Египет для проведения некоторых расследований. Каждый день он уезжал в нунциатуру в Эль-Замалике, а большинство ночей проводил в приходе за работой. Он редко выбирался в общество, никогда не отдыхал. Майкл не имел понятия, в чем заключается цель его командировки. Он думал, что, возможно, она имеет какое-то отношение к его специальности — изучению ислама. Пол написал прекрасную работу о Ибн-Таймийе, идеологе четырнадцатого века, одну из книг которого Майкл видел в тот день на лотке книготорговца. Работа Пола была опубликована несколько лет назад Папским библейским институтом в серии библейских и восточных исследований.

Пол выставил на стол две рюмки и бутылку ирландского виски.

— Я люблю имбирное, — сказал Майкл. — Помнишь?

— Я помню, что ты любил имбирное пиво в детстве. Ты хлестал его галлонами, а потом мочился в постель. Имбирь вреден для тебя. Да и вообще не думаю, что Доминик держит его у себя. Если хочешь, тут есть что-то под названием портер. Жуткая гадость, но Доминик это обожает. Он называет его Вельзевулом. «Выпить, что ли, пинту Вельзевула», — так он говорит. Один Бог знает, где он его достает. Ни один человек в здравом уме не станет его производить. Я думаю, он делает его сам.

— Ладно, — сказал Майкл. — Пожалуй, остановлюсь на виски, если не возражаешь.

— Не беспокойся. Это бутылка Доминика, не моя, а в наши дни виски достать непросто.

Майкл поднял на Пола взгляд и тут же крепко закрыл глаза. Лицо его страдальчески искривилось.

— Дело не только во мне, — сказал он, снова открывая глаза. — Под угрозой жизнь других людей. Некоторые уже мертвы. Например, человек по имени Перроне, Ронни Перроне. Вряд ли ты знал его, но...

Пол мрачно посмотрел на брата.

— Нет, — сказал он. — На самом деле я очень хорошо знаю Ронни. Ты говоришь, что он мертв?

— Я только что был у него дома. Кто-то задушил его поясом от халата.

Пол поспешно перекрестился.

— Пол, откуда ты знал его?

— Скажем так: я встречался с ним несколько раз по работе.

— Как священник?

— Нет. Когда исследовал фундаменталистские движения.

— Ясно. Ты знаешь, что он был начальником секции МИ-6 здесь, в Каире?

— Да, знаю, Майкл. Церкви тоже кое-что известно. Ты будешь удивлен, узнав, сколь мало от нас скрыто.

— Главным образом именно поэтому я и пришел к тебе.

— Да, я так и предполагал. — Пол поднял свою рюмку с неразбавленным виски. — Ты сказал, что были и другие смерти?

Майкл рассказал ему все, что видел.

— Я не знал этого Махди, — произнес Пол. — Он был каким-то образом связан с тобой или с Ронни?

Майкл покачал головой:

— У него жила Айше.

— Айше?

— Манфалути.

Пол всего лишь раз встречался с Айше вскоре после возвращения в Каир с похорон отца. Он помнил ее как женщину, обратившуюся к его матери в Оксфорде и спросившую Майкла. Она произвела на него огромное впечатление, но сан священнослужителя не позволил ему ничего большего, чем простая вежливость. Некоторые люди — даже священники — сказали бы, что он старомоден, полагая совместную жизнь людей, не состоящих в браке, грехом.