Страница 38 из 62
Упоминание Коулман-Хауса пробудило и во мне кое-какие воспоминания. О последних днях в Лондоне, закончившихся кровью и убийством. О коротком романе, который мог бы перерасти в длительные отношения, но завершился, так толком и не начавшись. О женщине, которую звали Карла Грэхем и которая одно время управляла тамошним приютом. Я подумал, что, может быть, даже любил ее, но заставил себя отогнать вставший перед глазами образ, напоминающий о событиях, которые не хотелось вспоминать.
Я положил перед собой блокнот и записал кое-какие детали из показаний Андреа, потом поднял голову, посмотрел ей в глаза и спросил, покончила ли Энн с собой.
— Полиция ведь придерживается такой версии, верно? — ответила она, отводя взгляд и делая вид, что ее это не интересует.
— Да, — добавил Грант. — И уж они-то знают лучше.
— Возможно, — сказал я. — Но что вы думаете?
— Думаю, так оно и было, — кивнул Грант и, словно для того, чтобы убедить меня в том, во что не верил сам, продолжал: — Последние месяцы получились для нее особенно тяжелыми, а потом еще и Джейсона застрелили. Слишком много всего свалилось, вот она и не выдержала.
Андреа вздохнула:
— Грант, наверное, прав. Скорее всего так и случилось.
— Вы давали показания в полиции?
Они ответили не сразу. Грант отвел глаза. И все же Андреа не выдержала молчания.
— Нас никто и не спрашивал. Наше мнение никого не интересовало. Их вообще не интересовало, что случилось. А сама я с ними не связывалась. У меня о полиции не очень хорошее мнение, так что я стараюсь держаться от них подальше.
— За время расследования, — сказал я, — у меня сложилось впечатление, что Энн Тейлор была девушкой с сильным характером. Она провела много лет в приюте. Согласно данным статистики, те, кто прошел такую суровую школу, менее склонны к самоубийству и легче переносят жизненные трудности, чем те, кто воспитывался в тепличных условиях. Они более привычны к ударам судьбы, их тяжелее сломать, потому что они уже прошли через многое и выстояли. Вы согласны с такой оценкой?
Андреа неуверенно кивнула:
— Отчасти. Да, Энн была не из слабых, но и она чувствовала боль так же, как все остальные. Неуязвимых не бывает.
И это я тоже знал.
— Когда вы в последний раз видели Энн живой?
Андреа задержалась с ответом, и я заметил, что Грант пытается поймать ее взгляд.
— Кажется, примерно за неделю до ее смерти. Что-то вроде этого.
— То есть до убийства Джейсона?
Она кивнула.
— А вы не ходили к ней потом? На похороны? Или просто выразить соболезнования?
Девушка покачала головой:
— Нет.
Я не поверил ей. Андреа определенно лгала. И Грант тоже. Но почему?
— Странно. Она же была вашей подругой. Опекала вас в приюте, когда вы попали туда в первый раз. Защищала. Помогала, когда вам требовалась помощь.
Услышав в моих словах упрек, Грант решительно вступился за свою девушку.
— Мне не нравится ваш тон. И что это за вопросы такие? Мы пошли вам навстречу, согласились поговорить, хотя и не обязаны. Все, хватит. Идем, Андреа. — Он стал подниматься, и она с секундной задержкой последовала его примеру.
— Если вы сейчас уйдете, я пойду в полицию и назову ваши имена. Я также передам им улики, указывающие на то, что Энн, возможно, и не покончила с собой. Вас обязательно найдут, и тогда уж вам придется говорить. И если попытаетесь что-то скрыть, они выяснят это и заставят выложить все.
Парочка остановилась.
— Если же вы поговорите со мной, я сделаю все возможное, чтобы защитить вас как свидетелей. О нашем разговоре никто не узнает, и вас уже никто не побеспокоит.
Грант сел. Андреа вздохнула и переменила позу. Некоторое время все молчали, чувствуя себя довольно неловко.
Я уже собирался повторить последний вопрос — думает ли Андреа, что ее подруга покончила с собой, — когда вспомнил кое-что из первого разговора с Эммой Нилсон.
— Мне известно, что Энн в последнее время посещала психиатра. Можете рассказать об этом?
Они переглянулись. Оба занервничали, и это было видно невооруженным глазом.
— А что вам известно? — спросил после небольшой паузы Грант.
— Мне известно немногое, но выяснить остальное не составляет труда. Вы можете помочь мне сэкономить время.
Теперь заговорила Андреа:
— Энн обратилась к психиатру примерно год назад. Не по собственному желанию. Ее арестовали за нанесение тяжких телесных повреждений, и обязательное посещение психиатра было одним из условий освобождения под залог.
— Тяжкие телесные повреждения? Серьезная статья. Что она натворила?
— Энн работала тогда на улице. Проституткой. Снимала комнатушку и приводила туда клиентов. С одним вышел неприятный случай. Он попытался заставить ее сделать что-то такое, чего она не хотела. Энн схватила нож и полоснула его по лицу. Потом вытолкала из комнаты и ударила еще пару раз в спину и шею. Ему наложили восемьдесят швов.
Последние слова Андреа произнесла с нескрываемой гордостью. Ясно было одно: сколько бы швов ни наложили любителю покуражиться, он свое заслужил, и Андреа была на стороне подруги. Меня удивило, что привлекательная, хорошо одетая, умная девушка так легко готова оправдать и одобрить жестокость. Скорее всего жизнь и ей успела преподать несколько суровых уроков.
— И что сказал психиатр?
— Нашел, что она страдает от шизофрении. Он даже вроде бы хотел, чтобы ее подвергли принудительному лечению, но суд ограничился обязательным психотерапевтическим курсом.
— Помогло?
И снова пауза.
— Да. Помогло. Присяжные признали ее невиновной ввиду ограниченной вменяемости.
— И что дальше? Или на этом все закончилось? Ее отпустили?
— Да, на этом все закончилось. — Андреа опустила глаза. — Ее освободили.
— Та шизофрения, от которой страдала Энн… Психиатр сказал, что спровоцировало болезнь? — На этот раз пауза затянулась еще больше. — Вы же понимаете, что я могу это выяснить, но хочу услышать от вас.
Сидевший напротив меня Грант неожиданно подался вперед.
— Доктор, что нашел у Энн шизофрению, сказал, что болезнь связана с ее прошлым. Когда она была еще ребенком, над ней надругался отец. С того и началось…
Он откинулся на спинку стула, приложился к бокалу, а потом достал из кармана металлическую табакерку и, скрутив сигаретку, щелкнул дешевой пластмассовой зажигалкой. Руки у него дрожали. Грант глубоко затянулся и выдохнул густую струю дыма в направлении пустого стула слева от меня. Воспользовавшись моментом, я достал свою пачку и предложил Андреа. Она покачала головой и сказала, что бросила.
— А почему вас интересуют ее психологические проблемы?
Я мог бы сказать, что мой интерес к этим проблемам вызван их с Грантом нежеланием говорить о них, но воздержался от ответа и задал вопрос:
— Скажите, кто-нибудь пытался проверить ее утверждения насчет отца? Если судья поверил заявлению психиатра, если принял во внимание, что Энн страдает шизофренией, если согласился с причиной, вызвавшей столь тяжелые последствия, то полиция должна была провести расследование в отношении ее отца.
— Расследование провели, — сказал Грант, попыхивая самокруткой. — И ее отца арестовали. Но до суда дело так и не дошло. Его отпустили под залог, и он сделал ноги.
По спине побежали мурашки.
Год назад. Душный номер в отеле Манилы. Мужчина, желавший убить девочку.
— Но скрыться ему не удалось, — с едва сдерживаемой яростью добавила Андреа. — Он свое получил.
Я повернулся к ней и наткнулся на ее взгляд, не настороженный и уклончивый, а прямой, откровенный и жестокий.
— Что вы хотите этим сказать? — спросил я, хотя и без того знал, что именно имеет в виду Андреа.
— Освободившись под залог, он сбежал из страны, и некоторое время о нем ничего не было слышно. А потом мы узнали, что его нашли мертвым в номере отеля где-то в Азии. Кто-то прикончил этого ублюдка, чем оказал миру большую услугу.
— Да, я тоже, кажется, читал об этом случае. Только не помню, чтобы в сообщении упоминалась Энн Тейлор.