Убийца наваждений

– Если нажмешь на курок, я успею убить подобие Роани.

– Это не подобие! Это теперь и есть Роани! Моя ненаглядная, которая никуда от меня не уйдет, ни для кого меня не бросит, всегда будет со мной…

– Убери пистолет или останешься без ненаглядной.

– Она вернется! Она ведь один раз уже вернулась… Она тогда захотела уйти, а я не мог ее отпустить, я хочу, чтобы она была рядом, я же столько всего ей купил – посмотри, это все мои подарки, она должна жить среди них как главная драгоценность в моей сокровенной шкатулке. Она такая беззащитная, кто угодно ее обманет и обидит, разве я мог ее отпустить? И я не пустил… Сначала мерещилось, что ее больше нет, но потом она вернулась – уже вот такая. Теперь она передумала от меня уходить.

– Да разве это она? – скептически заметил Темре, кивнув на полудевушку-полупаучиху, которая неподвижно, как изваяние, восседала на кровати за кисейной занавеской.

Он уже прикинул, как будет действовать, когда наступит подходящий момент, и выгадывал время. Судя по доносившимся из коридора звукам, что-то приближалось – что именно, не угадаешь, но вряд ли оно было человеком. Когда новая тварь ввалится в комнату, надо будет уйти с линии выстрела и обезоружить сумасшедшего. На все про все несколько секунд. И еще неизвестно, отвлечется ли Нолган на посетителя, который вот-вот будет здесь… Нужно, чтобы отвлекся.

– Это она, моя Роани, – убежденно подтвердил тот, сопроводив свои слова собственнической, хотя и немного нервозной улыбкой. – Ненаглядная, неспособная на неверность, неспособная ранить мое сердце. Она ценит то, что я покупал и дарил ей, и всегда молчит… И я знаю, что скрыто за ее молчанием.

– Ты ее не боишься? Она ведь, мягко говоря, странно выглядит.

– Боюсь ли я? – Нолган вновь зашелся театральным смехом. – Конечно, боюсь! Но лучше бояться ее самой, чем того, что она от меня уйдет. Страх привязывает нас друг к другу. А вот это еще одна моя мечта!

Темре не удивился. Мечта вполне в духе этого дарования: две изящные длинные ноги, каким могла бы позавидовать любая танцовщица, и сверху, как абажур на торшере, черная кружевная юбочка. Верхняя половина туловища отсутствует. Практичный минимализм. Зачем нужны какие-то излишества? Видимо, псевдо-Роани у Нолгана для души – чтобы сидела в гнездышке среди подаренных безделушек и никуда не уходила, а вот это ходячее неудобно сказать что – для всего остального.

Того момента, когда парень повернулся к своей второй «даме», убийце хватило, чтобы отпрыгнуть за кровать с кисейным балдахином. Пуля ударила в стенку сильно в сторону: больше смахивает на демонстрацию, чтобы не ранить псевдо-Роани, но в то же время показать противнику, что это не игра.

Темре послал иглу в создание, остановившееся возле порога. Псевдо-Роани выглядела опаснее, и она уже закопошилась под прозрачным пологом, ее членистые паучьи лапы пришли в движение, но сейчас важнее справиться с Аргайфо. Против морока у Темре есть оружие, против пистолета – нет.

Грациозные ноги подломились, и прельстительная для Нолгана несуразица рухнула на пол. Теперь она казалась сделанной из просвечивающегося желе, и черная юбка истончилась, словно кружева были сплетены из тумана. После второй сверкнувшей в воздухе иглы и это растаяло.

– Ты!..

Яростный возглас Нолгана оборвался глухим ударом: Темре швырнул ему в голову скамеечку для ног, стоявшую возле кровати. Он не очень-то надеялся на успех этого приема – сам в такой ситуации успел бы и отследить движение противника, и уклониться, но против одуревшего от креймы Аргайфо это сработало. Пистолет со стуком упал на пол, его оглушенный хозяин ткнулся в пыльный ковер.

Не теряя времени, Темре подскочил к нему, скрутил руки за спиной и связал шарфом с вышитыми на концах буквами «Н» и «Р». Пистолет сунул в карман. Псевдо-Роани между тем сползла с кровати и выбралась из-под балдахина, ловко раздвинув его своими паучьими лапами. Ее томное кукольное личико цвета лежалого снега ничего не выражало, но движения казались целеустремленными и угрожающими. А перстень разряжен… Темре выпрямился, с прищуром глядя на существо, остановившееся напротив.

Она почему-то не спешила нападать. Двинулась к двери, с неуклюжей грацией переставляя гладкие, словно покрытые лаком, черные лапы. У порога остановилась и оглянулась, дернув узким плечиком. Длинные белокурые волосы, ниспадающие до талии, которая переходила в безобразное паучье брюхо, нетерпеливо колыхнулись.

«Хочет, чтобы я пошел за ней, – догадался Темре.

Нолгана он потащил с собой. Тот все еще был без сознания, пришлось взвалить его на плечо. Если оставить этого парня, пусть даже связанного, без присмотра, нет гарантии, что какой-нибудь морок его не освободит. Аргайфо кормит обитающие в этом доме наваждения своими эмоциями: раз его до сих пор не замучили и не высосали досуха – значит, здешняя нежить свой рацион и без того получает.

Спустились на первый этаж, дошли до лестницы в подвал. Темре уже начал догадываться, куда ведет его псевдо-Роани. Наверное, не так уж неправы те, кто утверждает, что наваждения тоже обладают самосознанием, тоже могут что-то чувствовать и принимать решения… Лестница оканчивалась площадкой, загроможденной стульями и связками растрепанных пожелтелых книг. Дальше преграждала путь запертая дверь. Псевдо-Роани посмотрела на Темре, потом перевела взгляд на Нолгана, потом снова на убийцу.

– У него ключ?

Кивнула.

Сгрузив парня на пол, Темре обшарил его карманы. Может, и рискованно было заниматься этим рядом с мороком: один удар в висок паучьей лапой с ороговевшим острием на конце – и поле боя останется за противником… Но он доверился своей интуиции, которая была для него таким же рабочим инструментом, как маска или перстень, и до сих пор не подводила.

Интуиция подсказывала, что этот морок с ним заодно. Этот морок и сам хочет развоплощения.

Во время обыска Нолган очнулся. Игнорируя его протесты, Темре извлек из внутреннего кармана пижамы ключ на шнурке – судя по молчаливой реакции псевдо-Роани, тот самый – и отпер дверь.

Пахнуло затхлостью и едва уловимой трупной вонью. Щелкнув выключателем, убийца при свете тусклой лампы оглядел помещение. Облезлый антиквариат, кучи старой одежды, поломанные детские игрушки. К беленому потолку прилепилась гирлянда сцепившихся друг с дружкой тварей, отдаленно похожих на летучих мышей или трапанов, но до омерзения уродливых, как будто слепленных из темной маслянистой массы, того и гляди готовой растечься. Наваждение. Двух иголок в самый раз хватило, чтобы оно исчезло.

У стены стоял гроб из иллихейского мраморного кмера – это дерево не гниет, обладает твердостью камня и неплохо поглощает запахи. Полированная крышка была завалена матерчатыми цветами и заставлена фарфоровыми и стеклянными статуэтками, изображавшими влюбленных парочек, принцесс, собачек, танцовщиц, овечек, толстяков, ящериц, птичек. Было здесь и несколько покрытых сусальным золотом «счастливых домиков», какие у венгосов принято дарить на Новый год. Псевдо-Роани остановилась возле гроба, в упор глядя на Темре.

– Я понял, – кивнул убийца. – Здесь, да?

Девушка-паук кивнула в ответ.

– Ненаглядная, что же ты делаешь! Не предавай меня еще раз!

Вопль издал Нолган. Он стоял на коленях возле двери, подняться на ноги у него не хватало сил. С разбитым лбом и кровавыми потеками на лице он стал выглядеть более-менее прилично: физиономия парня, которого отделали, а не сывороточно-бледная одутловатая маска юного носителя порока.

– Я же тебя люблю, не бросай меня!

Для того чтобы псевдо-Роани растаяла, понадобилось шесть двойных выстрелов. Она до самого конца улыбалась. Могло ли быть так, что в нее по неведомой причине вселилась душа настоящей Роани? Кто знает… Когда все было кончено, Темре пробормотал шепотом коротенькую заупокойную молитву.

– И что вы станете делать дальше?

На этот раз Нолган задал вопрос естественным тоном, без театрального пафоса и надрыва. Интонационные эффекты предназначались для ушек бедной глупой девочки либо для белых, как потускневший снег, ушей ее выморочного подобия, а ломаться таким же образом перед посторонним мужчиной нет никакого смысла. Не оценят.