Алекс

— Два мальчика и девочка. Гийом, Ромен и Марион. Девять лет, семь лет и четыре года.

И снова эти уточнения. Но, по крайней мере, он не рассказывал скользкие анекдоты. Спасибо и на том.

— Хотя, по правде говоря, чужие дела — это ведь никому особо не интересно? — улыбаясь спросил он.

— Ну почему же, — возразила Алекс. — Мне, например, интересно.

— Просто вы хорошо воспитаны…

День обещал быть солнечным, кабина грузовика оказалась невероятно удобной.

— Если захотите поспать, нет проблем, — сказал Бобби.

И указал большим пальцем за спину — там стояла кушетка.

— Мне-то спать особо некогда, но вы…

Алекс согласилась и действительно проспала час с небольшим.

— Где мы сейчас? — спросила она, проснувшись и снова перебираясь на сиденье.

— Что, уже поспали? Могли бы и больше. Мы проехали Сен-Мену.

Алекс изобразила восхищение тем, что они едут так быстро. Сон не пошел ей на пользу. Мало того что он еще усилил ее обычное тревожное состояние, он принес с собой опустошение и отчаяние. Эта поездка в сторону границы причиняла ей боль. Это было начало бегства. Начало конца.

Когда разговор снова угас, настал черед радио — музыкальных и новостных программ. Алекс внимательно слушала криминальную хронику, которая обязательно входила в каждый выпуск, — тогда как Бобби в такие моменты предпочитал отвлечься на чашечку кофе. «Эта работа так отупляет, вы себе даже не представляете». У него был с собой термос кофе и кое-что из съестного — все как обычно у дальнобойщиков. Но для того, чтобы перекусить, ему приходилось останавливаться. Во время каждой такой остановки Алекс сидела как на иголках. Она делала вид, что дремлет, но внутри у нее все переворачивалось: на дороге слишком мало людей, и соответственно слишком велик риск быть замеченной. На автозаправках было полегче, она даже выбиралась из кабины, чтобы немного размяться и сходить за кофе для Бобби — они уже стали добрыми знакомыми. Именно за совместным распитием кофе он и поинтересовался целью ее путешествия, в слегка завуалированной форме:

— Вы студентка?

Но сам он, кажется, не очень верил в такую возможность. Это и понятно: выглядит она молодо, но ей уже тридцатник, да и вообще не похожа на студентку.

— Нет, я медсестра. Хочу попытаться найти работу в Германии.

— А почему в Германии, если не секрет?

— Потому что я не говорю по-немецки, — ответила Алекс со всем простодушием, на какое была способна.

Робер засмеялся, но она сомневалась, что он ее понял.

— Тогда вы с таким же успехом могли бы поехать и в Китай! Разве что вы говорите по-китайски… Вы говорите по-китайски?

— Нет. Вообще-то у меня друг живет в Мюнхене.

— А-а…

Он опять сделал понимающий вид. Его огромные усы заходили вверх-вниз, когда он многозначительно покачал головой.

— А чем он занимается, ваш друг?

— Он программист.

— Немец?

Алекс кивнула. Она не знала, куда он клонит, и едва успевала соображать, что лучше ответить. Это ей не нравилось.

— А ваша жена работает? — в свою очередь спросила она.

Бобби бросил скомканный картонный стаканчик в мусорную корзину. Вопрос о жене не оскорбил его, скорее расстроил. Они снова ехали, диапорама вновь показывала в ряду прочих фотографию его жены. Ей около сорока, у нее жидковатые прямые волосы и болезненный вид.

— У нее рассеянный склероз, — ответил он. — И при этом она сидит с детьми, вы представляете? Так что все в руках Провидения…

С этими словами он указал на фигурку Святой Девы, раскачивающуюся под зеркальцем.

— Думаете, Она вам поможет?

Алекс не хотела задавать этот вопрос — слова вырвались непроизвольно. Он повернулся к ней. Его лицо не выразило ни обиды, ни удивления. Он просто произнес таким тоном, словно это было что-то само собой разумеющееся:

— Награда за искупление вины — прощение. Вы так не думаете?

Алекс не слишком хорошо поняла, что он имеет в виду: религия — это такая вещь… Она только что заметила, что на обратной стороне лобового стекла — со стороны кабины — была еще одна самоклеющаяся надпись: «Он придет снова. Готовы ли вы к этому?»

— Вы не верите в Бога, — сказал Бобби улыбаясь, — это сразу видно.

Это был не упрек — просто констатация факта.

— Вот я, например, — если бы у меня не было веры… — начал он.

— Бог устроил вас в этой жизни не лучшим образом, — заметила Алекс, — но зато создал вас незлопамятным.

Бобби сделал такой жест, словно хотел сказать: да, я знаю, и за это я Ему благодарен.

— Бог нас испытывает, — добавил он.

— Да, — согласилась Алекс, — с этим не поспоришь…

Разговор угас сам собой. Оба смотрели на дорогу.

Через какое-то время Бобби сказал, что ему нужно поспать. Впереди виднелась автозаправка, огромная, как целый город.

— Я обычно здесь останавливаюсь, чтобы часок покемарить, — объяснил он.

Отсюда было двадцать километров до Меца.

Бобби вышел из кабины, чтобы размяться и «подышать» — он не курил. Алекс наблюдала, как он прохаживается туда-сюда, ритмично взмахивая руками. Она машинально подумала: это потому, что он знает, что она на него смотрит. Вряд ли он стал бы это делать, если бы был один.

Затем он снова поднялся в кабину.

— Позвольте, на этот раз я лягу на кушетку, — сказал он. — И не волнуйтесь, мой будильник всегда при мне. — И постучал по лбу.

— Я пока немножко прогуляюсь, — сказала Алекс. — Мне нужно позвонить.

Он был настолько галантен, что даже сказал: «Передайте вашему другу от меня привет!» — после чего задернул ширму перед кушеткой.

Алекс шла по парковке мимо бесчисленных грузовиков. Ей понадобилось немного пройтись, чтобы успокоиться.

Но чем дальше, тем тяжелее становилось у нее на сердце. Это из-за того, что сейчас ночь, говорила она себе, прекрасно понимая, что дело в другом. Причина в этой поездке.

Само ее присутствие на автостраде, на этой дороге в один конец, свидетельствовало о том, как далеко все зашло и как скоро все кончится.

Она старалась не подавать виду, даже наедине с собой, — но все же ей было страшно. Конец должен наступить уже завтра, и это ее пугало.

Она заплакала — тихо, стараясь не всхлипывать, скрестив руки на груди, стоя между рядами огромных грузовиков, напоминающих огромных спящих насекомых. Жизнь всегда настигает нас, с этим ничего не поделать, этого не избежать — никогда.

Она повторяла про себя эти слова, всхлипывая и шмыгая носом, стараясь дышать поглубже, чтобы уменьшить давление в груди, ослабить эту тяжесть на своем усталом сердце, — но это ей никак не удавалось. Оставить все это позади, повторяла она, пытаясь придать себе мужества.

О дальнейшем она не задумывалась — после все будет очищено. Для этого она здесь, на пустой автостраде — потому что готовится оставить все это позади. При мысли об этом ей немного полегчало. Она снова тронулась с места. Прохладный ночной воздух бодрил и успокаивал одновременно.

Еще несколько глубоких вдохов — и она взяла себя в руки.

В небе пролетел самолет, его огни образовывали мерцающий треугольный контур.

Какое-то время Алекс смотрела, как он пересекает небо, — отсюда, с земли, казалось, что очень медленно. Наконец он мигнул в последний раз и исчез.

Самолеты часто наводят на философские размышления.

Автозаправочная станция представляла собой нечто вроде эстакады, на оконечностях которой располагались десятки закусочных, газетных киосков, магазинчиков и бутиков всех мастей. По другую сторону эстакады тянулось шоссе в обратном направлении — на Париж. Алекс поднялась в кабину грузовика и осторожно закрыла дверцу, чтобы не разбудить Бобби. Он все же услышал ее и на несколько секунд очнулся, но почти сразу снова погрузился в сон — Алекс вновь услышала глубокие размеренные вдохи, каждый из которых заканчивался слабым всхрапыванием.

Алекс подтянула поближе свой рюкзак, надела куртку, убедилась, что ничего не забыла, не выронила случайно из карманов — нет, все в порядке, все хорошо.