Страница 14 из 22
— Он открыл папку из манильского картона. — Девочку зовут Карли Джэймисон, пятнадцати лет, сбежала из Харрисбурга. Ее не могут найти уже неделю. Видели, как она на попутках ехала по Пятнадцатому шоссе. Кто-нибудь из вас видел ее на дороге или в окрестностях города?
Оба, Оскар и Лесс, нагнулись над фотографией молодой девочки с грустным лицом и темными, вьющимися волосами. — Что-то не припомню, — в конце-концов произнес Оскар, и удовлетворенно рыгнул. — Я бы заметил, если бы она где-нибудь здесь шаталась. Долго здесь нового человека не спрячешь.
Бад повернул фотографию, так чтобы Элис могла посмотреть. — В мою смену она не заходила. Я спрошу Молли и Риву.
— Спасибо. — Запах кофе — и духов Элис — соблазнял, но он вспомнил о долге. Я буду всем показывать фотографию. Дайте мне знать, если заметите ее.
— Конечно, — Лесс затушил сигарету. — Как твоя симпатичная сестричка, Бад? — Он выплюнул табачную крошку и облизал губы. — Ты за меня замолвишь хорошее словечко?
— Если подыщу подходящее.
Эта фраза заставила Оскара пролить кофе и хлопнуть себя по коленке. Когда Бад вышел, Лесс с доброй ухмылкой повернулся к Элис. — Не дашь попробовать кусок этого лимонного пирога? — Он подмигнул, в то время как его воображение вернулось к тисканью и лапанью Элис среди бутылок кетчупа и горчицы. — Мне нравится пирог — плотный и сочный, как женщина.
На другом конце города Клер уплетала последнюю упаковку «Ринг-Динг», одновременно переделывая гараж для двух автомобилей в мастерскую. С полным ртом шоколада, она доставала кирпичи, из которых складывался стол для обжига. «Вентиляция будет хорошая, — подумала она. — Даже, если она захочет, закрыть створки гаража, то сможет открыть заднее окно». Сейчас оно было открыто настежь, подпертое одним из молотков.
Она сложила в углу металлические заготовки, немыслимыми усилиями подтащила к ним рабочий стол и подумала, что потребуются недели на то, чтобы разобрать и разложить инструменты, так что ей придется работать в привычном беспорядке.
По-своему она навела порядок. Глина и камни были сложены с одной стороны гаража, деревянные бруски — с другой. Поскольку ее любимым материалом был металл, то он занял львиную долю пространства. «Единственное, чего не хватало, — подумала она, — была хорошая, звучная музыкальная установка. Но скоро она и это раздобудет».
Удовлетворенная, она направилась по бетонному полу к открытой двери прачечной. Торговый центр был лишь в тридцати минутах езды, там можно купить музыкальное оборудование, и есть телефон-автомат, чтобы позвонить и заказать установку телефона. Кроме того она позвонит Анжи.
Именно тогда она увидела группу женщин, маршировавших как солдаты, с налетом паники подумала Клер. Они все несли прикрытые тарелки. И хотя она стала убеждать себя, что это невозможно, во рту у нее пересохло при мысли о том, что это местный вариант «Приветственного шествия».
— Ну вот, Клер Кимболл. — Возглавляя группу, как флагман под парусами, шествовала огромная блондинка в цветастом платье, перетянутом широким пластиковым поясом. Из манжетов рукавов и над перетянутой талией выпирало жирное тело. В руках у нее была покрытая фольгой тарелка. — Ты ничуть не изменилась. — Маленькие голубые глазки мелькали на заплывшем лице. — Правда ведь, Мэрилу?
— Ничуть не изменилась. — Это суждение было произнесено шепотом, сухопарой женщиной в очках в стальной оправе, волосы которой отливали тем же серебром, что и металл в углу гаража. С облегчением, Клер признала в худощавой женщине городскую библиотекаршу.
— Здравствуйте, мисс Негли. Приятно снова вас видеть.
— Ты так и не вернула книгу «Ребекка». — За стеклами ее очков цвета бутылочного стекла Кока-Колы подмигивал правый глаз. — Думала, что я забуду. Помнишь Мин Атертон, жену мэра?
У Клер челюсть чуть не отвисла. Мин Атертон прибавила добрых пятьдесят фунтов за последние десять лет, и ее с трудом можно было узнать под слоями жира. — Конечно помню, привет. — Онемев, Клер сложила измазаннные руки на бедрах еще более чумазых джине, надеясь, что никому не захочется их пожать.
— Мы хотели дать тебе утро на то, чтобы разобрать вещи, — заговорила Мин по праву жены мэра и президента «Женского Клуба». — Помнишь Глэдис Финг, Линор Барлоу, Джесси Мизнер и Кэроланн Герхард.
— А…
— Девочка не может всех сразу вспомнить. — Глэдис Финг выступила вперед и вручила в руки Клер блюдо. — Я тебя учила в четвертом классе и запомнила хорошо. Очень аккуратный почерк.
Ностальгия приятно окутала сознание Клер. — Вы ставили цветные звездочки в наших тетрадях.
— Когда вы того заслуживали. У нас тут достаточно пирогов и печенья, чтобы у тебя все зубы заныли. Куда их поставить?
— Очень мило с вашей стороны. — Клер беспомощно посмотрела на дверь в прачечную, затем на кухню. — Надо бы поставить внутрь. Я еще не успела…
Но голос ее оборвался, потому что Мин уже вплыла в прачечную, сгорая от нетерпения увидеть, что здесь нового.
— Какой приятный цвет. — Острые маленькие глазки Мин пробуравили все. Лично она не понимала, как может оставаться чистой темно-синяя кухонная скатерть. Ей больше нравилась ее белая с золотыми цветочками. — Последние жильцы были не очень общительные, мы плохо сочетались. Я не могу сказать, что жалею об их отъезде. Серые были люди, — сказала Мин, презрительно хмыкнув, что поставило на место предыдущих жильцов. — Хорошо, что семья Кимболла снова в его доме, правда девочки?
В ответ раздался общий гул одобрения, заставивший Клер переминаться с ноги на ногу.
— Ну, большое спасибо…
— Я для тебя специально сделала свое желе, — продолжила Мин, набрав воздуха. — Давай я его сразу поставлю в холодильник?
Открыв дверцу Мин нахмурилась. Пиво и лимонад, и какая-то модная закуска. «Ничего большего и ожидать не приходится от девчонки, вертевшейся в высших сферах Нью-Йорка, — подумала Мин».
«Соседи, — думала Клер, пока женщины разговаривали и суетились вокруг нее, — она не видела их уже несколько лет и не знала о чем с ними можно разговаривать». Откашлявшись, она попробовала улыбнуться. — Простите, я еще не успела сходить в магазин. У меня нет кофе. «—А также чашек и ложек», — подумала она.
— Мы не на кофе пришли. — миссис Негли взяла Клер за плечо и сухо улыбнулась. — Просто, чтобы поприветствовать тебя.
— Так мило с вашей стороны. Правда, так мило. А я даже не могу предложить вам сесть.
— Хочешь, мы поможем тебе разобрать вещи? — Мин шныряла повсюду, явно разочарованная отсутствием коробок. — Судя по размерам перевозочного грузовика, который был здесь утром, у тебя должна быть куча вещей.
— На самом деле, нет, это было мое оборудование. Я никакой мебели с собой не привезла. — Разозлившись от нацеленных на нее любопытных взглядов, Клер засунула руки в карманы. «Это хуже, — решила она, — чем интервью для прессы». — Я решила взять с собой только то, что нужно.
— Молодежь. — Сказала Мин с короткой усмешкой. — Порхают как пташки. Что бы твоя мама сказала, узнав, что у тебя здесь нет ни чайной ложки, ни своей подушечки для сидения?
Клер полезла за сигаретой. — Наверно, предложила бы сходить в магазин.
— Ну, мы тебе не будем мешать. — миссис Финч собрала дам со знанием дела, как если бы это были девятилетки. — Просто верни тарелки, когда время будет. Они все подписаны.
Они вышли гуськом, оставив запах шоколадных пирожных и цветочных духов.
— Ни одной тарелки в шкафу, — проворчала Мин. — Ни единой тарелки. Но в холодильнике у нее много пива. Мне кажется, что отец что дочь.
— Ой, Мин, замолчи, — сказала по доброте душевной Глэдис Финч.
Сумасшедшая Энни любила петь. Ребенком она пела сопрано в хоре Первой Лютеранской церкви. Ее высокий, приятный голос мало изменился за полвека. Как и не изменился ее необремененный разум.
Ей нравились яркие краски и блестящие предметы. Она часто наряжалась в три блузки, одна поверх другой, и забывала надеть трусы. Навешивала на руку звеневшие браслеты и забывала мыться. С момента смерти матери, двенадцать лет назад о ней никто не заботился, не готовил с вниманием и любовью еду и не следил, чтобы она ее съела.