Эти бессмертные

— Я вижу, твое здоровье восстанавливается, — сказал лорд. — Это хорошо.

— Я не оправдал надежды повелителя, — тихо сказал Людвиг.

— Ерунда! — отмахнулся лорд Хортон. — На твоем месте их бы никто не оправдал. Этот мерзавец Хайрон ловко маскировался. Он так ловко изображал бестолкового улыбчивого обалдуя, я и подумать не мог, что он почти равен мне.

— Однако вы легко победили его, мой повелитель, — заметил Людвиг.

— Мне повезло. Он подготовил какую-то ловушку, настроенную лично на меня. Выпустив тебя вперед, я нарушил его планы. Думаешь, почему он так ругался?

— Но… По-моему, он сказал правду.

— Конечно, — кивнул лорд Хортон. — Только дурак лжет, ругаясь, умный говорит противнику правду, так намного обиднее. Но правду можно сказать по-разному. Ты действительно очень нежен и ласков, но это не помешает тебе стать настоящим воителем, достойным и многообещающим. Ты сделаешь прекрасную карьеру, Людвиг, путь твоей судьбы заведет тебя очень высоко. А когда ты взбираешься вверх, очень трудно ни разу не споткнуться. Не бери в голову, твой первый бой прошел нормально, мне не в чем тебя упрекнуть.

— Но я растерялся.

— Я тоже, — улыбнулся лорд Хортон. — Я тоже растерялся, но я не казню себя за это. Лишь глупец останавливается, споткнувшись, мудрец идет дальше, он лишь внимательнее смотрит под ноги. Но достаточно философии. Людвиг, ты можешь встать?

Людвиг попытался, и со второго раза это получилось. Он стоял, пошатываясь, лорд Хортон оглядел его задумчивым взглядом и сказал:

— Нет, лучше отдыхай. Зачистку замка проведут твои вассалы.

— Но, повелитель! — запротестовал Людвиг. — Это моя обязанность!

— Твоя обязанность — повиноваться мне, — отрезал лорд Хортон. — Отдыхай, ты покажешь себя завтра.

7

С улицы донесся отчаянный крик, кажется, женский. Стефан прислушался. Крик резко оборвался, как будто той, кто его издавала, заткнули рот. Или отрезали голову. Пожалуй, второе более вероятно, чем первое.

Стефан поправил волшебную искру, висящую над головой, и продолжил изучение кабинета бывшего барона Хайрона. Стефан улыбался.

Когда граф Хортон повелел начать зачистку рабов и холопов, все юные воители, кроме одного, ринулись со двора замка в разные стороны, как бешеные крысы, жаждущие свежей крови. Они и были бешеными крысами, они действительно жаждали свежей крови, и Стефан их понимал. Впервые взять в свои руки нить чужой жизни и оборвать ее — важное событие в карьере, невысокая, но неотъемлемая ступень. Пусть обрываемая нить жизни принадлежит ничтожному рабу, а то и холопу, это неважно, важен сам факт — ты впервые способствуешь перерождению мыслящего существа, впервые ты имеешь абсолютную власть над кем-то, похожим на тебя. Это так же значимо, как первый шаг младенца или первое семяизвержение юноши. Это очередной знак взросления, очередной символ карьеры воителя. Очень трудно отложить взросление на час-другой, даже если ты понимаешь, что оно от тебя никуда не уйдет.

Если бы не дядя Ктанг, Стефан сейчас бежал бы вместе со всеми по заброшенным огородам, перепрыгивая грядки и выискивая затаившихся холопов. Но его сиятельство Ктанг Илионорский говорил племяннику: «Истинный воитель властвует в первую очередь над самим собой. Есть малая власть — над рабами и холопами, средняя власть — над вассалами, и большая власть — над собственной душой. Не позволяй желаниям ослеплять разум, не мешай чувствам направлять тебя в ту или иную сторону, но не забывай подправлять их движения нитями разума. Воитель делает то, что должно, и стремится, чтобы оно совпадало с тем, что хочется. Не спеши навстречу желаниям, сначала оцени, в правильную ли сторону они тебя увлекают».

И сегодня, когда лорд завершил свою речь, Стефан оценил, куда его увлекают желания, и понял, что это совсем не то, что нужно. Барон Хайрон владел запретной магией, и вряд ли он изучил эти заклинания, не делая никаких записей. И тот, в чьи руки эти записи попадут, получит лишнюю фигуру в шахматной партии своей жизни.

Стефан не рассчитывал, что сумеет найти эти бумаги, он надеялся на это, но не более того. Вряд ли покойный Хайрон оставил их прямо на столе, наверняка он спрятал их так глубоко, как только смог, причем вряд ли внутри замка. Да и времени на поиск немного, граф Хортон скоро отлипнет от своего болезного любимчика и сообразит, что неплохо бы поискать записи заклинаний поверженного противника. И когда он в своих поисках наткнется на Стефана и поймет, что тот делает, лорд поймет, что этомувоителю следует уделить более пристальное внимание. Возможно, карьера Стефана после этого пойдет в гору, а может, и нет, это уж как повезет, но шанс все равно упускать нельзя.

Лучше всего будет, если бумаги все же найдутся. Тогда Стефан быстро скопирует записи и отдаст оригиналы графу, убив одним файрболом сразу двух противников. Получит доступ к запретной магии и поднимет свой авторитет в глазах сюзерена. Вот только вряд ли эти бумаги найдутся.

Стефан тщательно осмотрел кабинет Хайрона, перетряхнул все шкафы и все сундуки, проглядел все стены пронизывающим взглядом, но ничего не нашел. Затем Стефан проверил спальню барона и там тоже ничего не нашел. Фокус не удался.

Он решил не показываться на глаза графу. Одно дело, когда повелитель только о чем-то подумал, а ты уже это делаешь, и совсем другое дело, когда повелитель о чем-то подумал, а ты уже выяснил, что этого делать не надо, потому что бессмысленно. В первом случае ты производишь на сюзерена благоприятное впечатление, во втором — совсем наоборот. Сейчас был второй случай.

Странно, однако, что граф так и не озаботился поисками записанных заклинаний. Сидит небось рядом с любимчиком и травит ему сказки, как младенцу. Похоже, в роли аналитика лорд Хортон совсем не так силен, как на поле боя. Впрочем, он где-то сумел добыть заклинание призвания демона… Если только этот демон — действительно демон, а не обычный раб, которому хозяин повелел изображать демона во имя каких-то далеко идущих целей.

Стефан решил покинуть замок незамеченным. Он направился в кухню, и неожиданно его взгляд наткнулся на неясное шевеление снаружи, у самого выхода. Какой-то раб скрючился над, помойной ямой и рассматривал нечто только что вытащенное оттуда. Стефан оскалился в хищной улыбке — в открытый рот, как говорится, и комары летят. Сейчас Стефан совершит следующий шаг на пути судьбы, взойдет на следующую ступень пирамиды бытия. И это должно быть красиво.

Раб услышал шаги Стефана, испуганно вздрогнул и поднял голову. Стефан выругался. Это не раб Хайрона, это Павел, раб повелителя, он не подлежит зачистке.

Раб отбросил от себя какую-то сумку, отпрыгнул от помойки и стал быстро пятиться назад, не поворачиваясь спиной, как будто Стефан был королем. Это позабавило Стефана, но…

— Стой! — крикнул Стефан. — Подойди сюда, раб!

Раб остановился, но вторую команду не выполнил. Вместо этого он придал лицу идиотское выражение и сказал:

— Прошу простить меня, я глуп и запамятовал, что лорд Хортон подарил меня вашему благородию. Умоляю, напомните, когда это произошло и при каких обстоятельствах!

— О чем ты говоришь, раб? — удивился Стефан. — Повелитель вовсе не дарил мне тебя.

Раб просветлел лицом и воскликнул:

— Ах, так вот оно что! Стало быть, ваше благородие не имеет права мне приказывать?

Только теперь до Стефана дошло, что раб издевался над ним. Это было неслыханно!

— Стой, раб, и повинуйся! — потребовал Стефан. — Я должен видеть, что ты прячешь за спиной.

— Кому это ты должен? — спросил раб. — То, что я прячу за спиной, касается лишь меня и моего повелителя.

Стефан сдавленно зарычал и сложил руки в заклинательном жесте. Раб сделал два быстрых шага и встал на самом краю помойной ямы.

— Давай, бросай файрбол, — сказал он. — Повелитель будет счастлив, когда ты будешь вытаскивать из помоев то, что я сейчас держу в руках.

— Покажи мне то, что держишь в руках, — потребовал Стефан. — Если это то, о чем я думаю, мы вместе отнесем это повелителю. Он тебя наградит.