Последние ритуалы

— Прости, что так поздно, но почему-то мне взбрело в голову, что ты наверняка обо мне думаешь, — невозмутимо заявил Маттиас после обмена приветами. — Я решил тебя пожалеть и дать послушать свой голос.

Тора обалдела. Он или сошел сума, или пьян, или издевается.

— Не угадал. Ты не за этим меня застукал.

Она потянулась к пульту и приглушила звук, чтобы Маттиас не услышал, какой трэш она смотрит.

— Я читала.

— И что ты читала?

— «Войну и мир». Достоевского, — солгала Тора.

— Да ну? Это что-то вроде «Войны и мира» Толстого?

Тора от досады стиснула кулаки. Ну почему она не назвала Халлдора Лакснесса! [2]Или другого исландского автора, чтобы он точно не знал. Она иногда немного привирала, но у нее всегда это плохо получалось.

— Я имела в виду Толстого. Что-то случилось? Или ты звонишь, чтобы поговорить о литературе?

— Нет, я просто не туда попал, — продолжал острить Маттиас. Но когда Тора не ответила, он сказал: — Извини. Мне только что звонил адвокат подозреваемого.

— Финнюр Богасон? — спросила Тора.

— Именно эти звуки я бы произнес, если бы говорил по-исландски, — ответил Маттиас. — Он сообщил, что мы можем завтра встретиться с его клиентом.

— Нам разрешили?! — изумилась Тора. Вообще-то посторонним нельзя встречаться с теми, кого держат в предварительном заключении.

— Этот Фэнюр, — Маттиас произнес имя адвоката на французский манер, — убедил полицию, что мы вместе готовим защиту. Хотя это так и есть, только косвенно.

— И почему он на это пошел?

— Скажем так, я немного его стимулировал.

Тора больше не спрашивала, не желая втягиваться в закулисные игры. Маттиас вряд ли запугал адвоката — скорее всего просто пообещал ему денег, а это, мягко говоря, неэтично. Гораздо спокойнее считать, что они действуют как представители защиты.

Однако к черту этику. С Хюги надо встретиться. Вдруг он все-таки виновен. Надо составить о нем личное впечатление, оно всегда крайне важно — посмотреть на него, понаблюдать, что называется, за языком тела.

— Тогда нам стоит немедленно этим воспользоваться. С Хюги необходимо поговорить.

— Согласен. Даю подтверждение этому Фие-неру.

— Почему он так поздно позвонил? — спросила Тора. — Или он только вечером получил разрешение?

— Нет-нет. Он оставил для меня сообщение в отеле, а я вернулся лишь недавно. Номера моего мобильного у него нет, я его всем подряд не раздаю.

Тора ненавидела себя за то, что ей ужасно захотелось узнать, где был Маттиас после того, как они расстались. Хотя скорее всего он просто ходил поесть.

Они договорились, что завтра в девять он заедет за ней на работу и дальше они из города поедут в тюрьму Литла-Хрёйн. Тора посмотрела в окно на падающий снег и всем сердцем понадеялась, что Маттиас умеет водить по зимним дорогам. А если нет, то они могут и влипнуть.

Глава 13

8 декабря 2005 года

Когда пришел Маттиас, Тора сидела за компьютером. Она только что закончила отвечать на вчерашние письма, но большинство из них отдала Тору. Брайи весь сиял, приветствуя ее этим утром. Он все еще носился с идеей, что работа на немцев станет их путевкой в жизнь, то есть волшебным источником нескончаемых заказов. Поскольку Тора сама была рада, что занимается одним делом, а не разбрасывается на множество мелких, то и его не хотела возвращать с неба на землю.

Она написала таинственному Малькольму, коротко рассказав ему о смерти Гаральда и о том, что она и Маттиас Райх представляют семью Гунтлиб. В конце она вежливо попросила с ней связаться, если у него есть важная информация. Белла сообщила о приходе Маттиаса, но Тора извинилась и попросила, чтобы он пять минут подождал в приемной. Она навела порядок на столе, чтобы уже не возвращаться в офис, и выключила компьютер, довольная своими утренними достижениями. Она даже подумала, что это хороший опыт и стоит приходить на работу пораньше. Дома, конечно, все станет несколько напряженнее, но этот лишний час исключительно продуктивен, потому что не отвлекают бесконечные звонки.

Тора решила, что будет полезно записать разговор с Хюги, и достала из ящика стола диктофон. Проверяя батарейки, она вновь подумала о Гильфи. За завтраком он был как в воду опущенный. Его таинственная проблема не исчезла за ночь, как вчера надеялась Тора. Мальчик сидел с отсутствующим видом, почти ничего не ел, и она едва вытянула из него несколько слов. Зато Соулей, как всегда по утрам, болтала без умолку и не дала ей сосредоточиться на сыне. Надо во всем спокойно разобраться вечером, когда Соулей ляжет спать. Она отбросила мысли о доме, положила диктофон в сумку, вышла из кабинета… и застыла в изумлении.

Секретарша сияла как летнее полуденное солнце. Маттиас сидел на краю стола Беллы и оживленно с ней беседовал. Они так увлеклись, что не заметили Тору, и ей даже пришлось кашлянуть.

Маттиас повернулся:

— А, это ты, а я надеялся, что тебе еще есть с чем повозиться.

Он улыбнулся и подмигнул Торе.

Тора с трудом отвела взгляд от Беллы. Надо же, девушка всего лишь улыбнулась, а так изменилось ее лицо — она стала почти хорошенькой.

— Я думала, мы спешим, — сказала Тора, снимая с вешалки пальто. — Рада видеть тебя такой приветливой, Белла. — Она широко улыбнулась секретарше.

Дружелюбность Беллы тут же исчезла. Обаяние Маттиаса приносило дивиденды только ему.

— Когда ждать? — грубо спросила она.

Торе было неприятно, что ее оборвали, но она ни звуком этого не показала.

— Сегодня я не вернусь, но позвоню, если что-то изменится.

— Ладно, не важно, — раздраженно сказала Белла, будто бы Тора никогда не сообщала, куда и насколько уходит, а это вздор.

— Ты прекрасно слышала, что я сказала. — Отвечать секретарше не стоило, но Тора не сдержалась, хотя тут же пожалела об этом. — Идем, Маттиас.

— Да, мадам, — ответил он, по-прежнему улыбаясь Белле. К большой досаде Торы, та ответила ему взаимностью.

Когда они сели в машину, Тора пристегнула ремень и повернулась к Маттиасу.

— Ты умеешь водить по обледенелым дорогам?

— Увидим, — сказал Маттиас, выезжая со стоянки. Заметив выражение лица Торы, он добавил: — Не волнуйся. Я хороший водитель.

— Если машину станет заносить, главное — не жать на тормоз, — сказала Тора.

— Может быть, ты поведешь?

— Нет, спасибо. Я не выношу эту езду без правил, то есть без тормозов. Если начинает заносить, я забываю все и бессознательно давлю на педаль. За рулем я становлюсь ужасно бестолковой.

Торе было очень любопытно, о чем разговаривал Маттиас с Беллой, и когда они проезжали вдоль торфяных болот за городом, она не выдержала.

— О чем же вы беседовали?

— Мы?.. — невинно переспросил Маттиас.

— Да, ты и Белла, моя секретарша. Обычно она страшная бука.

— А, с ней. О лошадях. Пока я здесь, мне бы хотелось поездить верхом. Вся Европа только и говорит: ах эти исландские лошади, удивительные исландские лошади… Белла дала мне несколько советов.

— Она-то что понимает в лошадях? — удивилась Тора.

— Она их очень любит, ты не знала?

— Нет, не знала, — ответила Тора и пожалела ту лошадку, которой приходится выдерживать Беллин вес. — И какой породы ее лошади? Ломовой?

Маттиас отвернулся от дороги и посмотрел на Тору.

— А ты не ревнуешь? — ухмыльнулся он.

— А ты не пьян? — отбрила она.

Через лавовые поля по направлению к горному перевалу ехали молча. Тора любовалась пейзажем из окна автомобиля. Возможно, мало кто с ней согласится, но она считала это место одним из самых красивых в Исландии, особенно летом, когда мох вспыхивает зеленым и его мягкие очертания контрастируют с грубой и неровной лавой. Сейчас земля покрыта снегом и кажется невыразительной, лишенной величавости лета. Однако это царство спокойствия привлекало Тору. Она нарушила молчание.

— Здесь так прекрасно, правда?

2

Халлдор Кильян Лакснесс (1902–1998), исландский романист и эссеист, лауреат Нобелевской премии.