Страница 13 из 53
Итак, что же вам известно об инциденте, произошедшем второго апреля прошлого года?
Я знаю все, потому что он сам мне все и рассказал.
Какова его версия событий того дня?
Мне сложно представить, что это всего лишь версия событий. Это именно то, что произошло. Я убеждена, что он не стал бы мне лгать.
При всем уважении… впоследствии он неоднократно утаивал от вас правду.
Это другое дело. Это он думал, будто я не пойму. И был прав. А кроме того, я так на него наехала из-за этого дурацкого поцелуя. Я… пошатнула его веру в меня. В любом случае, если бы между ним и Памелой Джил действительно что-то было — или, коли уж на то пошло, между ним и сомалийкой, — даже не скажи он ни слова, я бы все равно узнала. К тому же это было бы совершенно не в его характере.
Но люди часто делают то, что им несвойственно, — он шпионил за всеми вами.
Звучит дико, но это неким странным образом согласуется с его натурой. Пусть многим такое поведение покажется куда более вопиющим, чем связь на стороне, для меня это не стало таким сюрпризом, каким была бы любовница.
Как вы отреагировали на то, что он уволил Памелу Джил?
С облегчением и благодарностью. Я хотела, чтобы он уволил ее, с тех пор как узнала про поцелуй, но его представления о справедливости не позволяли это сделать. Что касается обвинений относительно миссис Мадуубе, я просто им не поверила.
Так что же он рассказал вам про тот день?
Он сказал, что отчитал Памелу незадолго до того, как к нему на прием пришла миссис Мадуубе.
За что?
За ее отношение к работе. За опоздания. За стиль поведения, которого она придерживалась после того поцелуя. Он несколько раз звонил, чтобы пропустили следующего пациента, но никто не заходил. Когда он выглянул, Памела сплетничала с подружкой по телефону. Он сделал ей замечание. Она сказала, что говорит с пациентом и что он за ней шпионит. Он отвел ее в сторонку и сказал, что не потерпит такого поведения, что между ними ничего нет и быть не может. Она обиделась. Разозлилась. Конечно, между ними было какое-то напряжение.
Значит, вы думаете, что Памела Джил придумала всю эту историю с миссис Мадуубе?
Не всю. На самом деле Алекс рассказал мне, что миссис Маду… боже, я никогда не смогу это произнести — что сомалийка в итоге оказалась на смотровом столе совершенно голая. И надо же было Памеле Джил войти именно в этот момент.
Почему же она оказалась голой?
Я могу рассказать только то, что мне говорил сам Алекс. Что она едва говорила по-английски. Что она просилась к врачу-женщине, у которой в тот день не было приема, но Алекс решил, что ее все-таки нужно осмотреть, потому что она уже падала в обморок и был риск внематочной беременности.
Если она не говорила по-английски, как она могла сказать все это Алексу?
Она принесла записку от сестры, в которой по-английски были описаны симптомы.
Он сказал, что не очень хотел ее осматривать. Кроме всего прочего, она была последней в тот день пациенткой, а он опаздывал на ужин. Я тогда как раз села на своего любимого конька, как говорил Алекс. Я хотела, чтобы каждый вечер вся семья собиралась за ужином, вместо того чтобы кусочничать перед телевизором. Алекс сомневался в успехе этого предприятия, но был готов попробовать. В тот день — второго апреля — он уже опаздывал и легко мог бы сказать ей, чтобы приходила на следующий день. Но он был хорошим врачом. А внематочная беременность может кончиться летальным исходом, так что он решил осмотреть ее.
Это должен был быть внутренний осмотр.
Совершенно верно.
Разве для этого пациентке нужно раздеваться догола?
Нет, конечно. Она его неправильно поняла. Он попросил ее снять трусы и лечь на стол. Потом отошел, чтобы взять зеркало и несколько тампонов и сделать какие-то записи. А когда вернулся к ней, она уже была голая.
И в этот момент Памела Джил вошла без предупреждения?
Совсем страх потеряла, ага. В общем, Алекс рассвирепел — отчасти от смущения, отчасти оттого, что буквально несколько минут назад отчитал ее за такое отношение. И вот, пожалуйста, она вваливается даже без разрешения. Что является нарушением права пациента на конфиденциальность. И тогда Алекс ее уволил. Тотчас же.
Она была привлекательной женщиной, не правда ли?
Памела Джил?
Миссис Мадуубе.
На что вы намекаете?
На записи, сделанной после того, как Алекс установил в кабинете камеру наблюдения, видно, что это весьма красивая женщина.
По записи сложно судить. Там неважное освещение. В любом случае, это не имеет значения. Как я уже говорила, он не делал ничего неуместного.
Он вообще был сексуальный мужчина?
Со мной — да, по крайней мере, до рождения Полли. Потом все немного стихло. Что, в целом, нормально. Жена, пахнущая детской отрыжкой и подгузниками, — не самая желанная перспектива на свете. Я все равно не чувствовала себя привлекательной. Но я уверена, что у него не было сексуального влечения к другим женщинам. При том, что недостаток секса волновал его куда больше, чем меня.
В тот период — начало апреля — подозревал ли он вас в связи с Марком Пенджелли?
Нам обязательно говорить об этом?
Полагаю, нам необходимо изучить волновавшие его…
[Вздыхает.] Хорошо, хорошо. Меня просто мутит от мысли о том, что это может появиться в таблоидах. Нет. Я уверена, что он ни в чем меня не подозревал. Этот вопрос всплыл только после того, как он установил камеру в гостиной и у него сложилось неверное представление.
Тогда не было ли в определенном смысле… его беспокойство относительно вас и Марка Пенджелли… то есть в его глазах… неким оправданием…
Если вы полагаете, что коль скоро он заподозрил меня в связи с Марком Пенджелли, то тут же решил, что ему не воспрещается заниматься сексом с секретаршей и приставать к пациентке, — вы идете по ложному следу.
Я не имел в виду…
Нет, имели. Если вы будете продолжать свое расследование в таком стиле, лучше сразу забыть об этом.
Простите. Я просто пытаюсь делать то, о чем вы меня попросили. Расскажите мне еще, что он говорил вам про тот день, когда уволил Памелу Джил.
Вы на чьей стороне?
Ни на чьей. Я просто стараюсь рассмотреть ситуацию со всех точек зрения.
Так вы понимаете правду? Рассмотреть ситуацию со всех точек зрения?
Я полагаю, да.
Значит, ложь для вас весит столько же, сколько и правда?
Я не это имел в виду.
Это. Это то, к чему сводится «беспристрастность». Знаете что? Засуньте себе это…
[Примечание автора: Саманта Сеймур выключила мой диктофон, интервью прервалось. Оно продолжилось спустя несколько часов, после перерыва на обед.]
Вы можете продолжать?
Откровенно говоря, я начинаю сожалеть об этой затее. Вы не тот, кем я вас себе представляла.
Так всегда. Именно такой урок преподносит нам вся эта история. Вопрос, однако, в том, готовы ли вы продолжать?
Возможно. Но вы должны помнить о том, что есть границы, которые нельзя пересекать, если вы не готовы к последствиям.
Я понимаю. Теперь мы можем продолжить? Медленно. Последовательно. И с тактом.
Хорошо.
Что было после того, как Памелу Джил уволили?
Она стала угрожать ему.
Лично?
Она пыталась встретиться с Алексом, но он отказывался. Это привело ее в ярость. Она принялась донимать его телефонными звонками.
Это по словам Алекса?
Очевидно.
И что он вам говорил?
Что сначала она умоляла его встретиться, в надежде, что они все равно могут оставаться друзьями, даже если не работают теперь вместе. Алекс сказал, что это не обсуждается, но, мол, он готов дать ей хорошие рекомендации, чтобы она могла найти приличную работу. Злопамятным он не был.
Но она все не унималась?
Напротив. Она чувствовала себя униженной и жаждала мести.
И как же она собиралась ее осуществить?
Она грозилась пойти к гринсайдовскому инспектору врачебных практик и рассказать обо всем, что «видела» в кабинете с миссис Мадуубе. И о том, как Алекс и ее домогался.