Страница 35 из 36
— Я пыталась, — отрезала девушка, — я поначалу пыталась, но он меня не слушал. Его целиком и полностью поглотило желание овладеть тем папирусом. Это желание снедало его, словно болезнь, он мучился, и я хотела избавить его от страданий. Отец решил, что предложение Мельмота — его последний шанс. И я в конце концов не смогла лишить его этого шанса. Я любила его! Любила всей душой и сердцем! Понимаете или нет?! — Девушка тряхнула головой. В её глазах стояли слёзы. — Я его любила, но вам… вам этого не понять. Любовь не поддаётся дедуктивному анализу. Её нельзя засунуть под микроскоп, описать в книге. Да что вы знаете о мире, мистер Шерлок Холмс? Что вы знаете о настоящих людях и их чувствах? Вы сидите в своей пыльной гостиной, перебираете улики, строите версии, и вам в голову не приходит задуматься о том, сколько человеческой боли и страданий стоит за теми делами, которые вы расследуете. Сколько трагедий! Для вас люди лишь детали головоломки, фигуры на шахматной доске. Главное для вас — раскрыть дело. А какие последствия это будет иметь для людей, вам плевать. Вам всё равно.
Гневная речь, с которой девушка обрушилась на Холмса, его явно ошеломила.
— Возможно, вы и правы, — помолчав, наконец произнёс он. — Я допускаю, что мой личный опыт в сфере человеческих страстей достаточно беден. Например, я не знал любви. С моей точки зрения, любовь слишком иррациональна. Однако я знаю, что такое человеческие переживания, я могу сострадать, и я отдаю себе отчёт в том, что вас сейчас жутко мучает довлеющее тяжким бременем чувство вины. Бремя вины, которое вы, мисс Эндрюс, пытаетесь переложить на меня. Одна беда: у вас ничего из этого не получится. В глубине души вы честны и благородны и потому понимаете, что не правы. Я сыщик. Моя задача заключается в том, чтобы выводить преступников на чистую воду. Вы с вашим отцом были замешаны в преступлении. Я вас разоблачил. В чём я виноват? Виноваты вы с отцом. Если же вашего отца было невозможно отговорить от авантюры, это опять же снимает с меня всякую вину, которая целиком и полностью ложится на него.
Девушка горько рассмеялась и, встав, попятилась к двери.
— Складно говорите, мистер Холмс, этого у вас не отнимешь. Вот только, как вы сами признали, чувства, желания и страсти вне логики и здравомыслия, а сейчас меня обуревает одно лишь желание — отомстить вам. — С этими словами она подняла руку с пистолетом и приготовилась выстрелить.
Прочитав записку Холмса, я со всех ног кинулся прочь из клуба. На часах было без четверти девять. Я остановил кэб и велел кучеру гнать быстрее ветра на Бейкер-стрит, к дому 221-b.
— Моя смерть ничего не изменит, мисс Эндрюс. — Хотя дуло пистолета было направлено прямо ему в сердце, голос Холмса оставался спокойным. — Постарайтесь представить себе, что произойдёт после того, как вы выстрелите. Спрятаться вам негде. Скотленд-Ярд наступает вам на пятки. Рано или поздно вас всё равно схватят, но на этот раз помимо уже совершённых вами преступлений на вашей совести будет ещё и убийство. Воскресит ли моя смерть вашего отца? Нет. Убийство из мести. Вряд ли этот мотив произведёт впечатление на суд и поможет смягчить приговор. Убейте меня — и вы гарантированно заработаете себе смертную казнь. Положите пистолет и сдайтесь полиции. Если вы примете заслуженное наказание со всей стойкостью и мужеством, то обретёте утешение в мысли, что ваш отец мог бы вами гордиться. А потом, когда всё будет позади, начнёте жизнь с чистого листа. Так будет лучше всего. Нисколько не сомневаюсь, что этого желал бы ваш отец.
Катриона Эндрюс в смятении сделала несколько шагов к сыщику. В какое-то мгновение её рука с пистолетом дрогнула и начала опускаться. Однако тут же в глазах вновь вспыхнула ярость, и она подняла оружие. Несмотря на то что рука её дрожала, девушка прицелилась и положила палец на спусковой крючок.
Ворвавшись в дом, я пулей взлетел по лестнице. Из гостиной до меня доносился преисполненный гнева женский голос. Я потихоньку открыл дверь.
— Мне плевать, что будет со мной дальше. По крайней мере, я буду утешать себя мыслью, что всадила пулю в сердце мистера Шерлока Холмса. — Катриона Эндрюс стала нажимать на спусковой крючок.
— Ну наконец-то, — воскликнул Холмс, глядя куда-то во мрак, туда, где за спиной девушки находилась дверь в гостиную. — Уотсон, дружище, вы как всегда вовремя.
Слова моего друга выбили девушку из колеи, что позволило выиграть столь необходимое нам время. В тот самый миг, когда она инстинктивно обернулась, я бросился на неё, и мы оба повалились на пол. Когда она упала, пистолет с оглушительным грохотом выстрелил. Пуля угодила в лепнину на потолке.
Холмс тяжело вздохнул и щедро плеснул бренди в два внушительных размеров бокала.
— После всех приключений сегодняшнего вечера мы оба заслуживаем достойной награды, — сказал он, протягивая один из бокалов мне.
Мы вновь уютно устроились в креслах у камина, в котором потрескивал огонь. С того момента как я ворвался в гостиную, прошло два часа. За это время много чего произошло.
Сначала нам пришлось успокаивать несчастную миссис Хадсон, до смерти напуганную звуком выстрела, а потом выслушивать её лекцию о недопустимости использования огнестрельного оружия в её доме.
Поучения миссис Хадсон прервал Хардкасл, который в сопровождении двух констеблей прибыл на Бейкер-стрит, чтобы препроводить мисс Эндрюс в Скотленд-Ярд. К счастью, она не стала оказывать сопротивления и без единого звука подчинилась полицейским.
Холмс ни словом не обмолвился о покушении на его жизнь и до прибытия полицейских успел спрятать маленький пистолет, ставший очередным экспонатом небольшой коллекции моего друга.
— Положа руку на сердце, Холмс, я очень на вас рассержен, — ворчливо произнёс я, хлебнув бренди.
— Вот как? Это ещё почему? — достаточно правдоподобно изобразил изумление Холмс.
— Во-первых, потому, что вы опять держали меня в неведении относительно своих планов. Вы знали, что эта мстительная фурия заявится к вам сегодня вечером. Вы знали, что вашей жизни угрожает опасность…
— Ну да, знал. Мне сразу стало ясно, что записку, которую вы якобы получили от Тарстона, на самом деле написала она. Она хотела убрать вас с дороги, чтобы встретиться со мной один на один. Поймите, она бы ни за что сюда не пришла, если бы знала, что вы рядом со мной. И потому мне необходимо было остаться одному. Кроме того, я не желал подвергать вашу жизнь опасности.
— Но при этом вы отправили в клуб письмо, в котором всё мне объясняли.
Холмс с готовностью кивнул.
— А что, если бы я замешкался и опоздал?
— Я знал, что сумею отвлечь её разговорами и потянуть время. В вашей пунктуальности и способности действовать быстро я тоже не сомневался.
— Если бы я опоздал хотя бы на минуту, вы бы уже были мертвы, — оборвал я Холмса. Я всё ещё сердился на друга. — Вы вообще задумывались о том, каково бы мне было, если бы по моей вине вас застрелили? Да, в случившемся была бы отчасти и ваша вина. Вы получили бы по заслугам за вашу беспечность и самонадеянность, но и мне бы пришлось прожить оставшуюся жизнь с чувством вины. Вы хоть иногда думаете о ком-нибудь кроме себя?
Поникнув головой, Холмс некоторое время молча смотрел на бренди в бокале. Наконец он поднял взгляд и ответил, глядя мне прямо в глаза:
— Вы уже не первый человек за сегодняшний вечер, от которого мне приходится слышать подобный упрёк. Мой милый друг, мне бы хотелось искренне, от всей души попросить у вас прощения. Вы совершенно правы, я даже мысли и не допускал, что вы меня можете подвести. — Он улыбнулся. — Вы ведь меня ещё ни разу не подводили, и потому я полностью был уверен в вас.
Я не сдержался и улыбнулся Холмсу в ответ.