Страница 2 из 130
Но Нику на все это было в высшей степени наплевать.
Эта работа была нужна ему ради денег. Деньги были нужны, чтобы купить еще флэшбэка. А флэшбэк требовался, чтобы вернуться к Даре.
Поскольку туфли пришлось оставить в гэнкане [1]при входе, рядом с ботинками Сато, сейчас Нику больше всего досаждало то, что утром он надел именно эти черные носки — с дырой, через которую большой палец левой ноги чуть ли не целиком вылезал наружу. Ник чуть согнул ногу в колене, изо всех сил стараясь незаметно затянуть палец внутрь, убрать его с глаз долой; но для успеха операции следовало помогать себе и второй ногой, а это было бы слишком заметно. Сато наблюдал за корчами Ника, а тот, как мог, загибал большой палец.
— На какой машине вы ездите, мистер Боттом? — спросил Накамура.
Ник чуть не рассмеялся. Он был готов, что ему скажут «до свидания», что Сато физически вышвырнет гайдзина [2]за наглое упоминание об истлевшем теле Кэйго — сына Накамуры, память о котором свято чтилась, — но вопроса о машине он никак не ожидал. К тому же Накамура наверняка видел, как он подъехал: тут повсюду в неимоверных количествах были развешаны камеры наблюдения, и за Ником следили с того момента, как он приблизился к владению.
Он откашлялся и сказал:
— Гмм… у меня двадцатилетний мерин от «Го-Моторз».
Миллиардер чуть повернул голову и пролаял несколько японских слогов, обращаясь к Сато. Не изменив позы и сияя едва заметной улыбкой, шеф службы безопасности отстрелялся еще более гортанным и быстрым залпом японских звуков. Накамура, явно удовлетворенный, кивнул.
— А ваш… мерин — он надежен?
Ник отрицательно покачал головой.
— Литиево-ионные батареи на последнем издыхании, мистер Накамура. А судя по тому, как к нам в последнее время относится Боливия, замены в ближайшем будущем, похоже, не предвидится. Так что после хорошей двенадцатичасовой подзарядки этот кусок го… эта машина может проехать около сорока миль со скоростью тридцать восемь миль в час. Или тридцать восемь миль со скоростью сорок миль в час. Остается лишь надеяться, что в ходе этого расследования не будет погонь, как в «Буллите». [3]
Лицо Накамуры оставалось непроницаемым — ни тени улыбки, ни намека на понимание. Они там в Хиросиме смотрят знаменитые старые фильмы?
— Мы можем предоставить вам автомобиль из нашего представительства на время расследования, мистер Боттом. Может быть, седан «лексус» или «инфинити».
На этот раз Ник не смог сдержать смеха.
— Один из ваших водородных скейтбордов? Нет, сэр. Ничего из этого не выйдет. В Денвере я оставляю машину в таких местах, что ее разберут до гаечки: останется один композитный каркас. А во-вторых… это может объяснить ваш директор или шеф безопасности… мне нужна незаметная машина — вдруг придется вести слежку. Невидимка, как говорим мы, частные детективы.
Накамура издал низкий гортанный звук, словно собирался сплюнуть. Ник слышал такие возгласы, когда, будучи копом, общался с японцами. Кажется, этот звук выражал удивление и отчасти — неудовольствие. Правда, Ник также слышал его, когда японцы впервые видели что-то прекрасное — например, садовый ландшафт. Он подумал, что этот возглас, видимо, непереводим. Между вновь объятыми пассионарностью японцами и бесконечно усталыми американцами накопилось много непереводимого.
— Хорошо, мистер Боттом, — сказал наконец Накамура. — Если мы решим нанять вас для расследования, вам понадобится машина с большим радиусом действия, ведь потребуется ездить в Санта-Фе, Нуэво-Мексико. Но подробности мы обсудим позже.
«Санта-Фе, — подумал Ник. — Бррр. Черт бы его драл. Только не Санта-Фе. Куда угодно, только не в Санта-Фе».
От одного упоминания этого города рубцовые ткани его брюшных мышц — след от глубокой раны — начинали болеть.
Но он слышал и другой голос, киношный, один из сотен, живших в его голове: «Забудь об этом, Джейк. Это же Чайнатаун». [4]
— Хорошо, — сказал вслух Ник. — Про машину и поездку в Санта-Фе поговорим позже. Если вы наймете меня.
Накамура снова посмотрел на листок электронной книги.
— И вы сейчас живете в бывшем «Беби-гэпе», [5]внутри бывшего «Черри-Крик-молла»?
«Боже мой», — подумал Ник Боттом. Все его будущее, вероятно, зависело от исхода этого разговора. И вот из десяти тысяч вопросов, которые мог бы задать Накамура и на которые он мог бы ответить, сохраняя хотя бы видимость остатка чувства собственного достоинства, Накамура задает ему именно этот. «И вы сейчас живете в бывшем «Беби-гэпе», внутри бывшего «Черри-Крик-молла»?» «Да, сэр, мистер Накамура, сэр, — чуть не сорвалось у него с языка, — в настоящее время я, прежний Ник Боттом, живу в одной шестой бывшего «Беби-гэпа», в бывшем «Черри-Крик-молле», в поганом районе поганого города, в одной сорок четвертой прежних Соединенных Штатов Америки. А вы живете здесь, на вершине горы, вместе с другими японцами, внутри трех колец безопасности, через которые не прорвался бы даже призрак долбаного Усамы бен Ладена».
— Теперь его называют «кондоминимум Черри-Крик-молл». Я думаю, что пространство, где располагается мой бокс, прежде было частью «Беби-гэпа».
Из трех человек в кабинете двое были роскошно одеты по возрожденной моде 1960-х годов, на манер Джона Кеннеди, убитого более семидесяти пяти лет назад: черные пиджаки с узкими лацканами, белые крахмальные рубашки, белые платочки, торчащие из кармана, и тонкие черные галстуки. Даже Накамура, которому было под семьдесят, не помнил эту эпоху, и Ник понять не мог, почему маститые японские стилисты в десятый раз вызывают к жизни эту моду. Стиль покойных братьев Кеннеди вполне подходил стройному, элегантному Накамуре. Сато был одет не менее роскошно, чем босс, хотя его костюм и стоил на тысячу-другую меньше. Однако одежде Сато не помешала бы более тщательная подгонка. Если Накамура, несмотря на возраст, был стройным и поджарым, то к Сато, как ни к кому другому, подходило словечко «шкаф».
Ник стоял, ощущая согнутым большим пальцем ноги прохладный ветерок из сада и понимая, что ростом он гораздо выше этих двух — но в то же время только у него плечи согнуты привычной уже сутулостью. Жаль, что он не выгладил хотя бы рубашку. Вообще-то он собирался, но после того, как ему позвонили и пригласили поговорить — то есть всю прошедшую неделю, — никак не удавалось выкроить время. И вот теперь он стоял в неглаженой рубашке под неглаженым пиджаком, который носил уже двенадцать лет, в дешевых брюках не в цвет — менее помятых и запачканных, чем остальные. В таком виде он, вероятно, производил впечатление человека, который спит не только в одежде, но еще и на одежде. Ник лишь сегодня утром, у себя в боксе, обнаружил, что слишком растолстел за последние год-два и не может застегнуть пуговицы на своих старых брюках, на пиджаке, на воротнике рубашки. Он надеялся, что слишком широкий пояс спрячет разошедшуюся верхушку брюк, а узел на галстуке скроет незастегиваемую пуговицу рубашки; но сам этот треклятый галстук был в три раза шире, чем у обоих японцев. Не добавляла уверенности и мысль о том, что галстук, подаренный Дарой, стоил, вероятно, одну сотую от того, что Накамура заплатил за свой.
Ну и черт с ним. Все равно больше галстуков не осталось.
Ник Боттом родился в предпоследнем десятилетии прошлого века и помнил песенку из образовательной телевизионной программы своего детства. Теперь эти глупые стишата снова зазвенели в его больной, жаждущей флэшбэка голове: «Что-то одно здесь не отсюда, что-то одно здесь не то…» [6]
«Ну и черт с ним», — снова подумал Ник и на мгновение запаниковал — уж не произнес ли он эти слова вслух?
Ему было все труднее и труднее сосредоточиваться на чем-либо в этом несчастном мире без флэшбэка, который становился все более нереальным.
1
Традиционный японский вход в дом, подобие крыльца с ковриком. (Здесь и далее примечания переводчика.)
2
Неяпонец, чужак (яп.).
3
Фильм 1968 года режиссера Питера Йейтса, полицейский триллер; в главной роли Стив Маккуин
4
Одна из самых знаменитых фраз в истории мирового кинематографа, произносится героем в финале фильма Романа Полански «Чайнатаун» (1974).
5
«Гэп» — компания-ритейлер, владелец крупнейшей сети магазинов по продаже одежды, в том числе детской.
6
Имеется в виду сериал «Сезам-стрит», выходящий с 1969 г.