Страница 13 из 21
Она опустилась на место, проклиная свое малодушие. «Если я хоть раз встану и уйду, мне будет легче с ним бороться, — сказала она себе. — Но я не встаю и не ухожу. Молчу и слушаю его извинения. Так каждый раз. Он прав, меня купить можно. Только не пирожками».
— Ладно, я тоже вспылила, — призналась она. — Скажи лучше, как съездил к непальцам?
— А, нормально!
— А зачем они понадобились тебе? — допытывалась она. — Непал — это же горное королевство, насколько мне известно. Это не остров, ни с какого боку! Решил изменить профиль фирмы?
— Да нет, я там был по личным вопросам, — протянул он. — К нашим турам это пока не имеет никакого отношения.
— Темнишь! — Она покачала головой. — Ладно, не хочешь говорить — не надо. Я бы лучше поговорила о Кубе.
— Забудь! — Он махнул рукой. Жадно затянулся сигаретой и раздавил ее в пепельнице. — Это не твоя забота. Я подберу группы.
— Сам?
— Сам!
— «Это не твоя забота», — передразнила она его. — Это мое дело, ты мне за это деньги платишь. Я думаю, что никакого успеха такая программа иметь не будет. Что народ хочет увидеть на Кубе? Мулаток на пляжах Наутик, курорт Варадеро, танцы, шманцы, обжиманцы! А что ты предлагаешь взамен этого? Какую-то дичь, заброшенный мыс, какая-то, прости Господи, пиратская бухта…
— Народ хочет пиратскую бухту — и я иду ему навстречу! — Дима искренне оживился. Кубинский проект был его главным детищем этого сезона, никто не сочувствовал ему, все пророчили неудачу, но тем сильнее он загорался своей идеей. — Главное — не быть банальными! Если все предлагают одно и то же, надо предложить что-то качественно иное.
— И прогореть, — заключила Катя. — Ладно, с тобой каши не сваришь. Сам будешь ее расхлебывать. Да, знаешь, кого я сегодня видела?
Она решила не скрывать своего визита в Мытищи. «Не муж он мне, никто! — подумала она с каким-то мстительным чувством. — Не обязана я беречь его чувства, пусть поревнует, если хочет, права-то на это у него все равно нет и не будет».
— Кого? — встревожился он.
— Лику. — Она полюбовалась произведенным эффектом — Дима вытаращил глаза, и теперь казалось, что они вот-вот выпрыгнут из орбит.
— Кого-кого? — переспросил он. — Какую еще Лику?
— Ну, Вальковскую. Забыл, что ли? Хотя ты мог и забыть, вы, кажется, не виделись после школы… Лика, рыжая такая, ну? Из нашей французской группы…
— О Господи… — протянул он наконец. Глаза приняли более-менее нормальный размер. — Вот ты о ком! Я-то думал, кто-то из банка…
— При чем тут банк? — удивилась Катя и тут же вспомнила, что в банке, где Дима хранил деньги фирмы, тоже была некая Лика, дама лет сорока пяти. — Нет, в самом деле, ты совсем зашился со своей работой. Скоро забудешь, с кем в школе учился.
— Я уже и забыл… — проворчал он. — Честно говоря, все это теперь так далеко… А ты молодец, еще поддерживаешь отношения! И что же Лика? Как живет? И как, кстати, ты попала к ней посреди рабочего дня?
— А, вопрос хороший. Один наш клиент оказался ее соседом, телефона у него не было, и он оставил нам ее номер, чтобы мы с ним связались. Ну и пришлось мне туда поехать, разобраться с ним. Вернула деньги за путевку. Заодно и с Ликой пообщалась. А живет она паршиво.
— Н-да? — рассеянно спросил Дима.
Катя подумала, что он решает вопрос: взяла она с клиента проценты или не взяла? Если взяла, то ни в каких бумагах это не зафиксировано, значит, положит себе в карман. «Надо достать деньги и отдать ему, — подумала Катя. — Зинка тоже сегодня намекала, что надо делиться со всеми такими доходами. Шарашкина контора. Катя-воровка». Но она даже не прикоснулась к своей сумочке, и правильно сделала: Дима, когда поднял на нее взгляд, заговорил совсем не о несправедливо взятых деньгах.
— И все же, когда ты к ней ездила? Я тебе звонил. Мне показалось, что ты все время была на работе.
— Ну, я ездила не очень долго, туда-сюда, — несколько покривила душой Катя. — Хотя Мытищи — свет не ближний. А разве ты мне звонил? Зинка сказала — нет.
— Зина — дура, — коротко ответил он. — Я тебе звонил и разговаривал с ней. Она сказала, что ты работаешь с клиентом и подойти не можешь. Потом я позвонил через полчаса, и она сказала, что ты, прости, в туалете. Больше я не звонил тебе, потому что понял, что ты совсем закопалась в работу.
— М-м… — задумалась Катя. — Значит, она врет. Честно говоря, я просила не сообщать тебе, что поехала в Мытищи. Вот она и несла всякую дурь тебе по телефону. А мне почему ничего не сказала? — И она тут же ответила на свой вопрос: — Потому что ей лень было, чертовой корове, и она знала, что мне твои проверки не понравятся. Сплошная дипломатия, тайны мадридского двора.
— Но почему ты не хотела, чтобы я знал, что ты поехала в Мытищи? — раздраженно спросил он. — Тоже мне, тайна! Какие-то глупые у тебя тайны, Катя. Или ты думала, что я буду тебя ругать, что ты отлучилась с рабочего места?
— Лучше бы ты ругал, чем ревновал, — вздохнула она. — А я знала, что ты будешь ревновать. И сейчас уже ревнуешь.
— К кому? — Он закурил сигарету, сунул в карман зажигалку и встал. — Пойдем, уже поздновато… Разболелась голова, чувствую себя жутко.
— Приедешь домой, прими цитрамон, — сказала Катя, думая про несчастную зареванную Лику. — Помогает, как ни странно. Копеечная таблетка, а пользы — на миллион.
— Не в цитрамоне дело…
Они вышли на улицу, и она удивилась, заметив, как его передернуло. «Замерз, что ли? — подумала она, садясь рядом с ним в машину. — Но почему бы ему замерзнуть, ведь он совсем не промок под дождем. А ветер не такой уж холодный. Я-то не мерзну, а я мерзлячка. И вид у него совсем больной».
Внезапно Дима оглушительно чихнул. Потряс головой и тут же пошел на обгон идущего впереди автомобиля. Катя терпеливо выдержала эту изнурительную операцию, и когда Дима победил и вырвался вперед, на свободное пространство, заметила:
— Когда ты умудрился простудиться? Тебе надо срочно залезть в ванну. Иначе полетит вся твоя Куба и робинзонада ко всем чертям.
— Ничего страшного. — Он мрачно смотрел прямо перед собой. — Мне наплевать, мне просто обидно, что от тебя человеческого слова не услышишь. Другая бы пожалела, что ли. А ты как доктор — прими таблетку, ложись в ванну, иначе не сможешь работать.
— Тем и отличаются необитаемые острова, — пробормотала Катя, глядя в окно. — Не слишком-то там весело.
Они молчали, и когда он довез ее до дому, попрощались отрывисто и прохладно.
Муж был дома, но навстречу Кате не вышел. Она мельком взглянула на часы. «Да, поздно, — отметила. — Но это в порядке вещей. Его-то я упрекаю, а сама…» Она сбросила туфли и заглянула к нему в комнату. Он лежал на диване и смотрел телевизор. Свет был потушен, и его лицо в отблесках экрана казалось зеленоватым, почти мертвым. Он едва повернул голову в ее сторону:
— Привет. Тебе звонила какая-то женщина.
— Кто? — спросила Катя. — Не Ирка, нет?
— Ее голос я знаю. Другая. Она просила тебя позвонить ей. Оставила телефон.
Катя прочла номер на бумажке, которую подал ей Игорь.
— Так ведь это Ира, — пожала она плечами. — Ее номер.
— Ну, может быть, и она, — вяло отозвался он. — Может, не узнал. Голова болит. Кажется, я простудился.
— Да что вы все как сговорились, — вздохнула Катя. — Прими что-нибудь. Бисептол выпей. Две таблетки. Промок, что ли?
Только тут она заметила на стуле его одежду. Под стулом была небольшая лужица — судя по ней, Игорь вымок до нитки.
— Повесил бы в ванной. — Она пощупала скомканные брюки. — Все испортится.
— Прости, я сейчас…
Он сделал движение, чтобы подняться, но она остановила его. Ей стало почему-то жаль мужа.
— Лежи уж. Сама повешу. Давно она звонила?
— Час назад.
Катя развесила мокрую одежду в ванной на батарее и отправилась в кухню звонить. Тут же отозвалась какая-то женщина. Это явно была не Ира, и Катя очень удивилась. Ира жила одна, с сыном.
— Здравствуйте, Иру можно позвать? — осторожно спросила она.