Алмазы Цирцеи

– До чего ты въедливая! Прямо серная кислота! Иди пешком, если у тебя такой дурацкий характер!

Елена молча схватила сумку и выскочила на тротуар. Она прошла уже метров пятьдесят, когда догнавший ее Михаил, запыхавшись, крикнул ей в спину:

– Черт меня дернул в тебя влюбиться! С прошлого октября ухаживаю, и хоть бы что! Иногда хочется тебя задушить!

– Не ори, ты не в лесу, – бросила через плечо Елена, однако невольно замедлила шаг. Это признание, уже не раз слышанное, и даже приблизительно с теми же оговорками, подействовало на нее, как и прежде, магически. Оно щекотало нервы, и было очень приятно сознавать, что тебе объясняется в любви привлекательный, ухоженный, знающий себе цену мужчина, на котором останавливают взгляды встречные женщины и девушки, даже если он просто идет по тротуару, а не сидит за рулем дорогой машины. «Наверное, ему удается задеть и разбередить худшую сторону меня самой. Я не влюблена в него теперь, когда знаю ему цену. Так что же заставляет меня выслушивать его комплименты?»

– Я только теряю с тобой время, – продолжал Михаил, шагая рука об руку с женщиной, стараясь подстроиться под ее торопливую походку. – Как я себя ругал, когда искал твой отель, а потом ждал на улице! Знал же, что ничего путного не выйдет, ты меня оскорбишь. Припомнишь старые грехи… И все равно приехал.

– Ну так и не жалуйся, – с деланым равнодушием сказала она, отворачиваясь, чтобы мужчина не заметил ее разгоревшихся щек.

– Поехали дальше, а? Прости, я вспылил, но ты уж очень меня достала…

Елена сделала вид, что не слышит. Она упрямо продолжала идти, спустилась в метро, отстояла очередь в кассу за билетом и, только оказавшись на платформе, оглянулась, чтобы проверить, последовал ли за ней навязчивый поклонник. Она была уверена, что он отстал еще в подземном переходе, потому что именно там Михаил перестал сыпать уговорами, но он оказался тут как тут. Стоял у нее за спиной и даже улыбался с таким выражением лица, будто все происходящее очень его забавляло.

– Последний раз я так бегал за одной девчонкой в школе, – сообщил он. – Жутко меня мучила, водила за нос, строила из себя Снежную королеву. Я из-за нее даже пытался вены себе перерезать. Или это было из-за какой-то другой девчонки? Сейчас уже точно не вспомню. Короче, когда я ее добился и она стала со мной встречаться, понял, что любовь ушла. Такие вот дела.

– Я гляжу, ошибки прошлого тебя ничему не учат. – Елена презрительно скривила губы. История ее почему-то задела. – Что ж ты в таком случае за мной бегаешь?

– Инстинкт самца, – ответил мужчина с той ироничной прямотой, которая прежде ей в нем так нравилась. – Недоступная добыча кажется самой вкусной.

Подошел поезд, и Елена поторопилась войти в открывшиеся двери. Ей даже удалось найти свободное местечко в конце вагона. Она уселась и, оглядевшись, с некоторым удивлением обнаружила, что Михаила нигде нет. «Остался на платформе? Оно бы и к лучшему, мы слова не можем друг другу сказать, чтобы не поссориться. И зачем заводить пластинку сначала, у нас столько взаимных счетов! У него ко мне инстинкт… А у меня что? Какое-то нехорошее тщеславие – вот, мол, как влюбила в себя мужчину, никак забыть не может! Что я могу чувствовать к человеку, который тайком продавал драгоценности своей дочери, чтобы расплатиться с карточными долгами? И чего он ко мне пристал? Мог бы найти и помоложе, и покрасивее…»

Она машинально взглянула на свое отражение в оконном стекле и вдруг увидела Михаила в соседнем вагоне. Тот стоял в каких-то полутора метрах от нее, взявшись за поручень, и пристально смотрел на женщину. Елена тут же отвернулась. Она почувствовала себя застигнутой врасплох, хотя прочесть ее мысли он не мог. «Увязался! Придется еще отделываться от него во дворе, а не то и в подъезде!»

О том, чтобы пригласить бывшего воздыхателя в квартиру, она даже в шутку не думала. После того как пару месяцев назад Елена опрометчиво открыла ему дверь, а он, подвыпивший и злой на весь свет, попытался насильно ею овладеть, ни о каких свиданиях наедине речь больше не шла.

Женщина закрыла глаза и притворилась, что дремлет. Спать в самом деле хотелось ужасно, но вскоре нужно пересаживаться на другую ветку. Считая про себя станции, чувствуя, как на диванчике сменяются попутчики, она всякий раз думала о том, не перешел ли Михаил в ее вагон, не сел ли рядом? Когда Елена наконец открыла глаза и встала, вагон оказался почти пустым. Михаила рядом не было. Выйдя на платформу, она проводила взглядом поезд, пытаясь разглядеть пассажиров в соседнем вагоне, но его не заметила.

«Конечно, он давно сошел. Наверное, уже едет в своей машине и ругает себя за то, что свалял дурака. Ничего, вперед будет умнее!»

И все же ей было досадно, будто она потеряла что-то не очень ценное, но привычное и необходимое – зонт, например. Поднявшись наверх, Елена зашла в супермаркет рядом с домом, почти не глядя, сделала покупки.

С тех пор как сын жил в спортивном интернате, а муж сутками пропадал в командировках, она стала готовить реже и неохотнее, а уж теперь, когда Руслан вовсе не показывался в доме, совсем перестала. Утром, возвращаясь с работы, Елена съедала бутерброд, вечером, собираясь на работу, – тарелку супа, сваренного наскоро из мороженых овощей. Она не собиралась изменять своим «холостяцким» привычкам и сегодня. Попав наконец домой, вскипятила чайник, намазала ломоть хлеба маслом, положила сверху кусочек сыра и уже собиралась налить себе чаю, когда в сумке, брошенной на пол в прихожей, зазвонил мобильный телефон. Елена с досадой поставила на стол пустую кружку и вышла из кухни.

На дисплее отображался незнакомый городской номер. Уже это ей не понравилось, она любила заранее знать, с кем предстоит говорить. «Если с работы, то лучше пусть думают, что я сплю. Если Михаил – пошел к черту! Еще пытался под конец намекать, что я его любви не стою! А вдруг Руслан?»

Елена чувствовала вину перед мужем, который, будучи виноват только тем, что перестал обращать на нее внимание, целиком отдавая силы работе, пострадал больше всех. Она взяла трубку и ответила.

Женский голос, который услышала Елена, тут же вызвал в памяти номер 617, кровавое пятно на постели, распакованный ящик, содержавший удивительное по красоте старинное панно. В следующий миг она поняла, что ей звонит Александра.

– Вы Елена Дмитриевна Мамлеева, помощник администратора? – напористо проговорила та. – Это я с вами ночью общалась?

– Можете называть меня просто Елена, – ответила женщина. – Что-нибудь еще случилось?

– Мне необходимо срочно попасть в номер!

– Он опечатан, вы же знаете. – Елена с тоской взглянула на часы. «Не успею выспаться! Вот жизнь каторжная! И зачем я дала ей визитку! Дернула нелегкая…»

– Знаю, но вы все равно должны мне помочь! – хрипло сказала Александра. В ее голосе слышалась решимость отчаяния. – Обстоятельства очень резко изменились, я не могу ждать.

– Простите, но это будет прямым нарушением закона, – твердо ответила Елена. – И потом, вы же слышали, следователь обещал отдать вам панно уже завтра. Неужели не можете потерпеть?

– Завтра! – Александра издала звук, очень похожий на рычание. – Нет, я должна попасть туда сегодня же! Помогите мне, и я вас отблагодарю!

– Я сейчас просто отключу телефон, – пригрозила Елена. Ей разом расхотелось и спать, и есть. Тревога, вибрирующая в голосе собеседницы, включила в женщине чувство опасности. – Вы мне предлагаете уголовщину!

– Да я не собираюсь забирать панно, поймите вы! – Художница то ли начала плакать, то ли загнанно дышала в трубку. – Оно останется в номере, обещаю! Я вам хорошо заплачу, не сомневайтесь!

– Да зачем вам туда? – Елена все больше недоумевала. – Просто посмотреть на панно?

– Да, посмотреть! Всего несколько минут! У меня появилась одна мысль насчет датировки, и я должна ее проверить!

– Боже мой, да неужели это так срочно, что нужно ссориться с законом?!

– Вам не понять… – с тоской протянула Александра. – Вы не творческая натура, вам неизвестно, что бывают ситуации, когда невозможно ждать…