Рискни ради любви

Лицо Джека оставалось бесстрастным.

– Полагаю, у тебя была веская причина, чтобы сделать это, – сказал он. – Не могу допустить и мысли о том, что ты пошла на преступление лишь для того, чтобы пощекотать себе нервы.

– В этом как раз весь ужас, – прошептала Алессандра. – Не было у меня… никакой причины. Это просто чудовищная ошибка.

Между его бровей залегла едва заметная складочка.

– Тогда это не убийство… – проговорил он.

– Нет, убийство! – настаивала Алессандра. Ее голос дрогнул. – Я знала, что Фредерико занимается чем-то нехорошим, но я позволила ему вовлечь в это дело и меня.

– Так Беллазони имеет к этому отношение? – вскричал Джек.

Алессандра не могла заставить себя посмотреть ему в глаза.

– Да, – кивнула она. – Фредерико – протеже моего покойного мужа. Стефано восхищался его ораторским искусством и его целеустремленностью, хоть он и не соглашался с его идеями. – Она тяжело вздохнула. – После смерти Стефано я позволила себе увлечься радикальными взглядами Фредерико. Он и его друзья с такой страстью говорили о свободе, о необходимости бороться за нее и за справедливость.

– Такой идеализм едва ли можно назвать преступным, Алессандра, – заметил Джек. – Это благородные принципы.

– Да, в теории так оно и есть, – согласилась Алессандра. – Однако Фредерико извратил их, он стал мотивировать ими преступления против австрийцев, оккупировавших Милан.- Она помолчала несколько мгновений, чтобы успокоиться. – Я была такой глупой, Джек… Я… я пустила его в свою постель. Правда, всего один раз, но от этого мой поступок не становится менее ужасным.

Джек обнял ее и привлек к себе.

– Должно быть, ты была очень напугана. И одинока, – сказал он.

– Да, но я не могу снять с себя ответственность за то, что случилось. Я должна была понять, какая он гадина, какая змея!

– Твой муж считал его другом, а, насколько я понял, Стефано был неглупым человеком. – Джек стер капельку воды с ее щеки. – Ну а теперь расскажи мне об убийстве.

– Фредерико, конечно же, знал, что я изучаю металлы, работаю с ними, – начала Алессандра. – И попросил меня приготовить в лаборатории кислоту. Настолько сильную, объяснял он, чтобы она смогла растворить замки в дверях на австрийском складе. Я выполнила его просьбу, но поклялась себе, что это будет последний раз.

– И?… – нетерпеливо спросил Джек.

– Вместо того чтобы вскрыть замок с помощью моей кислоты, Фредерико использовал ее для того, чтобы растворить ось кареты одного австрийского чиновника, остановившегося в гостинице возле озера Комо. Там был крутой холм, спускавшийся к мосту через реку. Когда колеса разлетелись в стороны, кучеру удалось соскочить с козел, а чиновник разбился насмерть. Его изуродованное тело вместе с обломками кареты вытащили из воды лишь на следующий день. Дерево разлетелось в щепки, а следы кислоты, точнее, ее действия на металлическую ось, обнаружили сразу.

– Святой Господь! Алессандра, ты не должна корить себя за это! – сказал Джек. – Ты не виновата в убийстве.

– Не виновата… – эхом отозвалась она. – Ох, Джек, не видел ты, как плакали его жена и маленькая дочь, когда солдаты принесли его изуродованный труп.

– Я в своей жизни повидал немало смертей и разрушений, – заметил Джек. – Война всегда становится причиной бессмысленных страданий. Ты тоже ее жертва.

Алессандра опустила голову:

– Нет, я считаю, что виновата. Я знала, что поступаю неправильно, и если бы послушала голос рассудка, все могло быть иначе.

Джек взял ее за плечи и слегка встряхнул.

– Посмотри на меня, Алессандра, – попросил он.

Она нерешительно подняла на него глаза.

– Прекрати терзать себя, – сказал он. – Да, ты совершила ошибку. Но ты не убийца. Во всем виноват Беллазони. – Его губы на мгновение крепко сжались. – Насколько я понимаю, – продолжил он, – Фредерико теперь шантажирует тебя, требуя украсть какое-то сокровище с места раскопок.

– Как ты догадался?

– Так получилось, что я совершенно случайно услышал ваш разговор несколько дней назад, когда работал на внешней стене. До меня долетели лишь обрывки разговора, но я сразу понял, что творится что-то неладное. Зато я получил объяснение, почему ты в последнее время была сама не своя. Ну вот… Потом я стал наблюдать за тобой, чтобы узнать, что же на самом деле происходит. – Его подбородок напрягся. – Ну а после того как я прижму Беллазони к стене, позабочусь о том, чтобы его передали властям и выслали из страны…

– Нет! – воскликнула Алессандра. – Я не сказала тебе самого худшего. Он угрожал не только мне. Я бы ни за что не стала ему помогать, если бы речь шла обо мне одной. – Голос у Алессандры дрогнул. – Видишь ли, он угрожал сделать что-нибудь с Изабеллой, если я не стану с ним сотрудничать. К тому же он говорит, что он не один здесь, в Англии. И я не могу ему не верить. Он ведь уже убивал раньше.

– Беллазони угрожал Изабелле?

– Да, – прошептала Алессандра. – Я была так напугана, что не могла думать ни о чем другом.

– Это меня скоро могут обвинить в убийстве. – Взгляд Джека был холоден, как сталь. – Да я могу убить его голыми руками.

Страх еще тлел в ней, но когда Джек разжал кулаки и взял ее лицо в ладони, Алессандра невольно почувствовала огромное облегчение.

– Ты должна позволить мне помочь тебе, милая, – проговорил он. – Я не допущу, чтобы он причинил вред вам обеим.

– С моей стороны полагаться на твою помощь – сущий эгоизм. Я не хочу, чтобы ты марался из-за меня, вмешиваясь в этот скандал. У тебя ведь есть семья, репутация – подумай об этом.

– Обо мне не беспокойся, – заверил ее Джек. – Я вполне способен противостоять противнику, в какие бы сражения он нас ни втянул.

Его теплые твердые губы снимали с ее ресниц капельки соли.

– Мужчины из семьи Пирсон рождены солдатами, к тому же они слеплены из стали и пороха. А Беллазони – трусливая тварь, которая ведет войну с женщинами и детьми. Так что шансов у него нет.

– О, Джек! – Алессандра и сама не понимала, смеется она или плачет. – Ты больше чем солдат. Ты герой, герой из плоти и крови. Я всегда так считала и, думаю, именно поэтому так плохо вела себя с тобой. Пойми: мне отчаянно была нужна твоя помощь, но я не решалась попросить о ней.

Она прижалась щекой к его теплой твердой и такой мощной груди, и ей было слышно, как под налитыми мускулами и скульптурными формами бьется его сердце. Оливковая кожа Джека, казавшаяся золотистой в свете фонаря, сияла, как бронза на солнце.

Оживший древний бог.

– Ты сможешь простить меня за то, что я была так груба с тобой? – спросила она.

– Я все еще думаю о способах, которыми ты могла бы искупить свою вину, – промолвил он.

Улыбнувшись, Алессандра обвила руками его талию, восхищаясь его стройностью и силой.

– Ну а пока нам лучше вернуться на твердую почву, пока наша плоть не сморщилась от воды, – сказал Джек.

– Не сморщилась?

Его рука увлекла ее руку под воду.

– О-о! – Алессандра едва сдержала восхищенный смех.

– Ничего смешного тут нет, – произнес он. – Солдат должен заботиться о своем мече, содержать его в надлежащих условиях. Правда, больше стоит беспокоиться, когда вокруг холодно, а не тепло. – Он наморщил лоб. – Ведь сталь закаляется в огне.

Такого Джека, посмеивающегося над собой, Алессандра еще не видела и испытала облегчение.

– Тепло или холодно – не все ли равно? – возразила она. – Яуверена, что в нужный момент он встанет. Но ты прав. Нам необходимо…

– Устроить военный совет, – договорил Джек за нее.

Беззаботная улыбка больше не освещала его лицо. Подтянувшись, он выбрался из воды и помог Алессандре вскарабкаться на камни. Потом он вытер ее своей рубашкой и лишь после этого отдал ей ее сорочку.

– Правила хорошего тона требуют от джентльмена отворачиваться в такие минуты,- промолвил он, когда она натягивала на себя влажную одежду. – Впрочем, я все равно могу подглядывать.

– Должно быть, я похожа на мокрую крысу, – вздохнула Алессандра.