Страница 31 из 69
Искоса поглядев на Алессандру, Джек заметил, что она взяла альбом и просматривает его работы.
– Простите, пожалуйста. – Заметив, что Джек наблюдает за ней, маркиза быстро захлопнула альбом и отложила его. – Я должна была сначала попросить разрешения.
– Если хотите, смотрите сколько угодно, леди Джаматти, – произнес он. – Мне нечего скрывать.
Алессандра вздрогнула, и на ее щеках появились два ярких пятна, словно их обожгло солнцем. Странная реакция на его слова, однако в маркизе и без того было много не совсем понятных для Джека вещей, которые ставили его в тупик.
– Я… я хотела поближе взглянуть на рисунки и изучить вашу технику, чтобы лучше понять то, что вы мне только что говорили, – объяснила она. – Моя дочь все больше увлекается живописью, однако я так и не поняла, действительно ли у нее есть способности к живописи. Разумеется, мне хотелось бы поощрить ее интерес.
– Можете не сомневаться: у мисс Изабеллы настоящий талант, – заверил ее лорд Джеймс.
– Вы так считаете? Он кивнул.
– К сожалению, сама я плохо разбираюсь в этих вещах, – задумчиво проговорила Алессандра. – Поэтому мне будет трудно указывать ей правильный путь.
– Вам следует попросить герра Лутца объяснить вам основополагающие принципы, – посоветовал Джек. – Ведь он не только великолепный художник, но еще и отличный учитель.
– Боюсь, что надоем ему своими расспросами, а он из вежливости не сможет отказать мне, – вздохнула маркиза. – Вы не единственный, кто говорил мне, что у него буквально каждая секунда на счету.
– Лутц любит говорить об искусстве с теми, кто ценит его знания. – Джек не стал упоминать, что швейцарский учитель рисования сочтет приятным разговор с ней с глазу на глаз еще и по другой причине. – Он приехал сюда, в Бат, на несколько недель.
– Да, мне это известно, – кивнула она, – И он был настолько любезен, что согласился давать Изабелле уроки и здесь.
– Можете считать это еще одним доказательством того, что у вашей дочери есть призвание к искусству, – сказал Джек. – Лутц не станет понапрасну тратить свои силы, если не будет уверен в том, что перед ним талантливый ученик.
– Думаю, он и вас считает очень одаренным учеником, – заметила Алессандра.
Джек едва заметно поежился, неожиданно осознав, что его слова можно расценить как хвастовство. Чтобы сменить тему разговора, он взялся за еду: разложил ломтики сыра и хлеба на куске клеенки между ними.
– Угощайтесь! – Взяв кусочек сыра, он сделал большой глоток вина. А затем, осторожно открыв вторую бутылку, предложил вино Алессандре. – Только прошу меня извинить: ни стаканов, ни бокалов у меня нет.
Подумав, она нерешительно взяла бутылку.
– Да будет вам стесняться, у нас обоих сегодня выходной день, – проговорил Джек беспечным тоном, еще раз прихлебнув вино из собственной бутылки.
Алессандра поднесла бутылку к губам и сделала глоток.
– Боже мой, как приятно!
Но далеко не так приятно, как смотреть на нее. Глядя на то, как ветерок ерошит ее волосы, а нежный свет играет на ее поднятом вверх лице, Джек почувствовал, что у него перехватывает дыхание. Заставив себя отвести от нее глаза, он снова отпил вина.
– Выставки, которые устраивает Королевская академия, для ребенка слишком тяжелы, – промолвил он, спеша вновь заговорить об искусстве. – А вот выставка Общества акварелистов – это, пожалуй, то, что подойдет мисс Изабелле.
Они пили вино, а Джек продолжал описывать другие галереи. Похоже, Алессандре все это доставляло удовольствие. Напряжение оставило ее, она сбросила шаль и расстегнула две верхние пуговички на высоком воротнике своего платья для прогулок. При этом стала видна лишь небольшая полоска шеи, но сама мысль о том, что скрывает нежный муслин, рождала неподобающие раздумья. Самые неподобающие…
Возможно, еще один глоток остуженного мозельского поможет ему совладать с нарастающим желанием.
– Благодарю вас за предложение, сэр, – сказала Алессандра после того, как Джек закончил свои комментарии.
Она отломила кусочек хлеба, но он заметил, что маркиза так и не отправила его в рот.
– Прошу прощения за то, что еда такая простая, но я не ожидал, что у меня будет компания. – Джек поморщился. – Извините за то, что предложил вам столь незатейливое угощение.
Алессандра явно восприняла его слова как вызов. Она быстро откусила маленький кусочек хлеба и отхлебнула вина.
– В отличие от холеных молодых леди, живущих в Лондоне, я вполне в состоянии выносить и тяжелые условия, – промолвила она.
– Ничуть в этом не сомневаюсь, – кивнул Джек. – Похоже, ничто не может вас напугать, леди Джаматти.
– Я… мне кажется, что вас это раздражает.
Черт! Этот гневный взгляд!
– Я этого не говорил… – начал было Джек.
Она перебила его:
– В этом не было необходимости. Если забыть о нашем временном перемирии, становится понятно, что вы меня не одобряете. – Помолчав, она добавила: -И мою дочь тоже.
– Вы другая, – медленно проговорил Джек.
– Ну да, только всем известно, что английское общество недолюбливает тех, кто не подходит под его каноны, – с ноткой горечи в голосе ответила Алессандра.
Ее настроение резко изменилось, и он никак не мог понять почему.
– Правила есть правила, – ответил он. – Слава Богу, временами они меняются, но без них все общество охватил бы хаос.
– Странное представление о правилах – сразу понятно, что его высказывает военный. – Алессандра кивнула на его альбом: – Вам не кажется, что подобное мышление никакие, вяжется с духом творчества?
– В искусстве тоже есть свои правила, – промолвил Джек. – Сначала их надо узнать, потом освоить и лишь после этого – нарушать.
– Допускаю, что так оно и есть, но лишь для тех, у кого хватает любознательности, пытливости, чтобы сомневаться в общепринятых истинах, – сказала Алессандра наконец. – Однако для большинства людей просто невыносимо постоянно придерживаться строгих правил.
Джек не удержался от еще одного саркастического замечания, хоть и понимал, что оно вызовет горячую отповедь:
– Возможно, вам и вашей дочери следовало бы подумать о том, чтобы как-то обуздать свои языки.
Как он и ожидал, ее глаза полыхнули.
– Верно, – кивнула Алессандра. – Мы обе временами не думаем, что говорим. Но я предпочитаю, чтобы Изабелла временами плохо себя вела, чем потеряла бы свою индивидуальность. – Она судорожно вздохнула. – Мне всегда казалось, что юные светские леди вообще ее лишены, – продолжала она. – Поэтому неудивительно, что вам, мужчинам, все это надоедает и вы ищете развлечений на стороне. Полагаю, что с ними хотя бы в постели интересно.
Джек едва не поперхнулся вином.
– И я понять не могу, почему вы предпочитаете пустые, бессодержательные разговоры интеллектуальным беседам, – добавила маркиза.
– Я? Нет, не предпочитаю.
– Неужели? Вы только посмотрите на красоток в ваших модных лондонских домах – они же совершенно бесцветны! Вы видите только бледные, пастельные силуэты, которые невозможно расшевелить.
Джек нахмурился.
– Как художник вы должны это замечать.
Ее слова ошеломили его, потому что он и сам раньше думал об этом же. Джек невольно представил себе леди Мэри Стайлз в ее скромных белых платьях.
Бесцветные… Именно так!
– Ваши наблюдения весьма любопытны, – признался он. – Я не рассматривал наших дам с этой точки зрения. – Подняв бутылку, он отсалютовал Алессандре, прежде чем допить последние капли мозельского. – Желаю, чтобы вы всегда могли придерживаться своих идеалов. Но чем старше будет становиться ваша дочь, тем труднее ей будет оставаться другой.
Алессандра поспешно отвернулась, однако он успел заметить капли слез на ее ресницах.
Это поразило его больше, чем ее слова. Ведь Джек привык считать, что маркиза – это оплот силы, лишенный каких бы то ни было эмоций. И вдруг он увидел, что она ранима, как ребенок.
– Я… я… – начал Джек.
– Вы высказали свою точку зрения, сэр. – Подхватив юбки, Алессандра приподнялась. – Однако я сумею дать ей свободу, чтобы она смогла высказывать собственные мысли, изучать что-то новое и…