Согрешить с негодяем

– Пойдем поздороваемся с хозяйкой? – спросил Лукас.

Увидев, сколько гостей уже толпится на лестнице, Кьяра сначала попятилась, но, вспомнив, что она не одна, а с графом, решительно кивнула:

– Пойдем. Веди ягненка на заклание.

Он засмеялся, и Кьяра почувствовала, как его дыхание легко коснулось ее щеки.

– Доверься мне. И помни: почти все собравшиеся здесь волки в овечьей шкуре. Не дай им тебя запугать.

Набравшись решимости, Кьяра сделала глубокий вдох, одновременно удивляясь тому, как его шутки помогают ей избавиться от напряжения.

Лукас подвел ее к очереди и тут же стал рассказывать какой-то забавный анекдот из истории особняка. Он пытался ее развлечь. Опустив глаза, она слушала краем уха, а затем подняла голову и огляделась.

Убранство дома производило впечатление роскоши: резная балюстрада, замысловатая лепка, литье, в стенных нишах охапки экзотических цветов. Все это дополняла вереница старинных на вид фамильных портретов на стенах. Высокомерно взирающие из золоченых рам, представители семьи Сейбрук показались ей кучкой надутых персонажей. В то же время, глядя на накрахмаленные гофрированные воротники и затянутые корсеты елизаветинских времен, желание посмеяться пропадало. Оставалось только надеяться, что нынешняя графиня – хозяйка, известная своим чувством стиля и умом, – окажется более приветливой.

А что касается других гостей…

Кьяра была уверена, что ее исподтишка разглядывают со всех сторон. Она физически ощущала эти взгляды на своих обнаженных руках, сквозь шуршание шелков слышала какие-то замечания в свой адрес. Вне всякого сомнения, им было интересно, что заставило Черную вдову вылезти из своего логова.

– Ах, лорд Хэдли!

Гортанный смех хозяйки вывел Кьяру из задумчивости.

– Как мило, что вы вернулись в Лондон. – Леди Сейбрук расцвела, протягивая Лукасу руку в перчатке. – Все вокруг погружается в скуку и застой, если вы не гоните волну, – добавила она.

– Моя дорогая Элисон, сегодня я постараюсь не мутить воду.

Графиня подмигнула.

– По-моему вы уже подняли бурю в стакане воды. Или, вернее, в пуншевой чаше. – Повернувшись к Кьяре, она тепло улыбнулась ей. – Наконец-то мы встретились, леди Шеффилд. Я много наслышана о ваших научных успехах.

– Вы… очень любезны, леди Сейбрук, – запинаясь, ответила та.

– Боюсь, у меня нет широких научных познаний, но я обожаю садоводство. – Она повысила голос, чтобы ее слова услышали все поблизости. – Поэтому надеюсь, что вы поделитесь со мной последними результатами ваших опытов с лечебными травами.

– С радостью, – откликнулась Кьяра.

– Вот и отлично. Если вы не против, садитесь рядом со мной за ужином. – Обратившись к Лукасу, леди Сейбрук махнула веером в сторону танцевального зала: – Не вздумайте завладеть ею на весь вечер, несносный.

– Я… Я не могу поверить, что графиня может быть настолько любезной с совершенно незнакомым человеком. Да еще с тем, у кого подмочена репутация, – не переставала удивляться Кьяра, пока они пробирались сквозь толпу. По опыту она знала, что светские дамы могут быть безжалостнее некоторых джентльменов. Слишком часто за атласом их улыбок и бархатом голосов скрывался инстинкт убийц, унаследованный напрямую от Аттилы, предводителя гуннов. – Может, она меня перепутала с кем-нибудь?

– За Элисон числится пара маленьких должков. В детали я не хочу углубляться, – отозвался Лукас. – Кроме того, она сама ведет весьма интересную жизнь и считает, что в обществе слишком завышены требования к респектабельности.

Чем дальше, тем интереснее. Кьяра облегченно вздохнула: отстояв очередь, она не получила прямого отказа. Однако облегчение длилось не долго. Заиграл оркестр.

– Это вальс. – Учтиво повернувшись, Лукас занял позицию на полированном паркете.

– Лорд Хэдли, разве мы… – начала она.

– Да. Должны. – Рука в перчатке легла ей на талию. – Все будет тщетно, если нам не удастся изобразить, как мы нравимся друг другу.

– Но…

– Не смотрите на меня с таким ужасом. Я не собираюсь топтать вам ноги.

Кьяра прикрыла глаза.

– Дело не в ногах, сэр. – Она понизила голос. – Вы забыли, что я давно не выезжала в свет и не знаю, как танцевать вальс.

Лукас привлек ее к себе чуть ближе.

– Я вас поведу, а вы слушайтесь.

К ее удивлению, все оказалось не так уж сложно. Граф танцевал с элегантной грацией, и после нескольких первых кругов Кьяра подхватила ритм, пристраиваясь к его движениям.

– Ну, видите, это так же легко, как расшнуровать корсет, – промурлыкал Лукас.

Кьяра остро чувствовала его подавляющую близость. У нее на талии лежала его ладонь, тепло от которой проникало через тонкую кожу перчаток и шелк платья. Ей казалось, что теперь в этом месте у нее останется ожог.

– Когда вы даете себе немного свободы, ваши движения становятся текучими и томительными.

Она покраснела.

– Почему вы все время намекаете на что-то сексуальное, сэр?

– А почему любое упоминание о том, что у вас прекрасное тело, всегда вызывает такое беспокойство? – задал он встречный вопрос.

– Я… Я совсем не красавица, – запинаясь, ответила Кьяра.

– С чего бы тогда каждый мужчина в зале таращился на вас? – Лукас закружил ее, и юбки взлетели.

Кьяра быстро огляделась вокруг. Ох, верно! Они действительно наблюдали за ней.

– Видели? Вы их привлекаете, как пламя влечет мотыльков.

– Пламя – это опасно. – шепнула она.

– Ага. Только вот опасность добавляет прелести. – Его глаза вспыхнули в свете люстр. – По себе знаю.

Еще один взгляд вокруг, и Кьяра поняла, что не только мужчины не спускают с нее глаз. На миг у нее закружилась голова. Ух ты, лондонские красотки завидуют ей! Еще бы, эта Черная вдова с Понт-стрит танцует с самым желанным повесой в Лондоне.

– У вас щеки сейчас того прелестного розового оттенка, – произнес Лукас ей на ухо, – того самого, что и в другой части женского тела. – Он глянул на нее из-под черных ресниц. – Вы понимаете, какую часть я имею в виду?

Ей захотелось закрыться веером.

– Вы со всеми знакомыми дамами так оскорбительно флиртуете?

В уголках губ у него появилась улыбка.

– Разумеется. Балы ведь устраивают для того, чтобы немного поразвлечься.

Кьяра вздохнула:

– Жизнь для вас, как видно, нескончаемый бал. Прежде чем он успел ответить, к ним в танце подлетела парочка, и дама вдруг воскликнула:

– О-ля-ля, Хэдли! Ты слышал, поставили новый балет? Он называется «Фонтан юности». Думаю, ты не захочешь пропустить премьеру.

Ее кавалер загоготал.

– Вам не надоело быть объектом пересудов? – спросила Кьяра, когда, продолжая танцевать, они оказались на некотором удалении от других.

– А почему это должно надоедать? – ответил Лукас вопросом на вопрос.

Его вопрос показался ей риторическим, но Кьяра серьезно обдумывала его несколько музыкальных тактов, а затем продолжила:

– Даже не знаю, что сказать… Будь я на вашем месте, заинтересовалась бы: эти люди смеются надо мной или вместе со мной?

– Хорошо, что каждый из нас на своем месте, – легкомысленно заявил Лукас. – Я толстокожий в отличие от вас. Поэтому плюю на то, что они там думают или болтают. Почему это вас так волнует?

– Я не могу позволить себе пренебрегать мнением людей. Может, это вас и удивит, но в обществе существует два разных набора приличий. Для дам предусмотрены более жесткие стандарты поведения. Один ошибочный шаг – и полная катастрофа.

Поглядев по сторонам, она вдруг сообразила, что движется в водовороте взглядов и звуков, ярких цветов, сверкающих огней, оживленного смеха, звенящего хрусталя. Всего, от чего она пыталась убежать в прошлом.

Этим вечером бежать было некуда. Странно, что все оказалось не таким страшным, как она себе представляла. Возле нее был граф. Присутствие рядом гибкого, мускулистого тела воспринималось как покровительство и поддержка. В кольце обнимавших ее рук она не чувствовала себя беззащитной и одинокой.