Согрешить с негодяем

Лукас прочистил горло. Пусть лорд Брустер – зануда, но с ним все равно веселее, чем наедине с самим собой.

– Есть какие-нибудь новости из России? – поинтересовался он.

– Маршал Кутузов может быть старым, толстым и слепым на один глаз, но, судя по всему, он даст Бони прикурить. – Фыркнув, Брустер перевернул газетный лист. – И теперь, если наши моряки смогут взять в осаду французский флот, у нас появится шанс покончить с этой бесконечной войной.

– Наверняка, – пробормотал Лукас.

– Кстати, о флоте. – Виконт приподнял кустистую бровь. – Мне-то казалось, что вы отчалили из Лондона, чтобы улеглось общее негодование по поводу вашей последней проказы.

– Неотложные семейные дела потребовали моего возвращения, – не стал вдаваться в подробности Лукас.

– Хм. – Брустер поморщился. – Хорошо, что вы не собираетесь на суаре леди Бектон этим вечером. Не знаю почему, но моя жена настаивает, чтобы я там был. В тамошний список гостей всегда включают стаю эксцентричных старушек, которые вместе со вдовами любят поболтать об искусстве и науках. – Он зашуршал газетой. – Возможно, если бы про меня написали, что я резвился с голой проституткой, я закрылся бы в деревне до конца сезона. Только вообразите: собаки, лошади, охота. – Виконт тяжело вздохнул и выпустил колечко дыма. – Рай!

По какой-то причине его последняя проказа не вызвала всеобщего веселья. Лукас слегка ссутулился в своем кресле.

– Нет, не собираюсь. Может получиться так, что там хлопот не оберешься. Мне сказали, что дамы не в восторге от моего поведения. Потому-то я и не пойду туда.

– Очень умно! – пробурчал Брустер. – Пожалуй, вы правы. А у меня выбора нет, придется мучиться целый вечер, слушая музыку и ученые разговоры. Единственная отрада для сердца – леди подает очень пристойный кларет. – Барон отложил газету и поднялся. – Что ж, наслаждайтесь свободой, пока можете.

Лукас изобразил улыбку, но в данный момент умным он себе не казался. Нельзя было позволять плоти командовать разумом, когда он общался с леди Шеффилд. Вдова и так подозрительно относится к противоположному полу, а он только добавил к ее ощущениям свидетельства того, что мужчины, как вид животного мира, откровенные дебилы. Надо было держать себя в руках. Вместо этого он повел себя как племенной жеребец.

Дядя будет очень недоволен.

Чертыхнувшись, Лукас потянулся за бренди, взял бутылку, но тут же поставил обратно. Он ведь Чокнутый Хэдли. И просто так не сдастся. Генри пока не знает, что вдовушка послала его племянника куда подальше. Еще оставалось время, чтобы успеть взять приступом эту башню из слоновой кости. Но для этого надо приложить ум, а не силу.

Сцепив пальцы, Лукас задумался. Перед первой встречей с леди Кьярой Шеффилд он навел о ней справки по своим источникам. Ему стало известно про научное общество и узкий кружок ее подруг. На ум пришел Брустер, который упомянул про сегодняшнее суаре у леди Бектон. И Лукас решил искупить старые грешки, появившись на этом приеме. От таких мероприятий он обычно бежал как от чумы.

Тем не менее своим ворчанием Брустер натолкнул его на одну мысль. Нелюдимая вдова никогда не бывает в обществе, но что касается ее подружек, так называемых «грешниц»…

Кьяра вглядывалась в строчки арабского манускрипта, ничуть не сомневаясь в том, что сейчас с тонких пергаментных страниц поднимется облако дыма и перед ней объявится джинн с зелеными рогами или злой дух африт. Но пока известные ей демоны гнездились у нее в голове. И, к сожалению, говорили они на правильном английском языке громко и отчетливо.

Дура! Дура! Дура!

Переступив через разбитый стакан, она плюхнулась на стул у письменного стола и схватилась за голову.

– Ах ты, распутная дрянь! – ругала она себя. – Как можно быть такой идиоткой?

Красивое лицо, волнующий поцелуй… Надо понимать, что к чему, а не бросаться на первого встречного. Тогда она была слишком молода и невинна. Но сейчас она не простит себе того, что натворила. Как можно столь низко пасть?

Она не позволит собой манипулировать, не позволит себя использовать. А лорд Хэдли своими грешными губами пусть целует черта в задницу…

Краешком глаза она поневоле заметила замысловатый маленький рисунок на полях рукописной страницы. Тонкими линиями с изящной штриховкой зеленого и серого цветов был изображен караван верблюдов, идущий через пальмовую рощу.

Заинтригованная, Кьяра взяла в руки лупу и склонилась над пергаментом.

– Купцы держат путь с Востока и везут с собой диковинные плоды и пряности, раньше не известные нам, – медленно перевела она.

От тайны, заключенной в этих словах, руки покрылись гусиной кожей. Подняв голову, она потянулась за пером и листом чистой бумаги.

– Помилуйте, лорд Хэдли. Боюсь, вы собираетесь погубить мою репутацию. – Вдовствующая графиня Бектон, помедлив, рукой в перчатке коснулась рукава Лукаса.

– Всегда приятно сделать одолжение прелестной даме. – Он поднес к губам ее тонкие пальчики.

– Много наслышана об этом, – сухо ответила она. – Если вам интересна археология, не растрачивайте свой шарм на меня. Я уже стара, чтобы быть каким-нибудь артефактом.

– И отлично сохранившимся артефактом, – шепнул Лукас. – Никогда бы не подумал, что в школе вы были близкой подругой моей матери.

– Вашей бабки, как вам, наверное, известно.

– Быть не может!

– Ах, шутник! – фыркнула леди Бектон. – Теперь я понимаю, что чувствуют ваши партнерши по эскападам, когда их переворачивают верх тормашками.

Лукас мысленно нахмурился. Он ведь не какой-нибудь акробат из цирка Астли.

Хозяйка посмотрела на него в лорнет.

– Так чем обязана вашему приходу? Виолончельный концерт вряд ли может привлечь внимание любителей риска. Если откровенно, большинству дам здесь примерно под шестьдесят, и все они «синие чулки» с головы до ног.

– Может, мне интересно тренировать и развивать свой мозг, – ответил он.

В стеклах с золотой оправой сверкнуло пламя.

– По-моему, у вас это единственная часть тела, которой еще требуются тренировка и развитие.

Лукас поперхнулся. С возрастом острый язык у графини не притупился. Это напомнило ему разговоры о том, что в молодости она была той еще штучкой.

– Но если вам нужно интеллектуально взбодриться, вы пришли по правильному адресу. Давайте, я представлю вас моим близким подругам. Не каждый день престарелые дамы могут воочию полюбоваться на живого повесу. – Леди Бектон потянула его за собой в главную гостиную. – Будем надеяться, что никого из них не хватит удар.

– Хорошо бы. А то у меня и без них полно грехов на совести.

Призывая к молчанию, графиня шлепнула его веером по руке.

– И полно порочащих статеек на первых страница газет. – Она вопросительно изогнула брови. – Признайтесь, вы не собираетесь выкинуть нечто шокирующее?

Он послал ей ангельскую улыбку.

– Уверяю вас, мои намерения безупречны. – Из гостиной донеслись последние такты концерта Боккерини. – Правда, как и у ваших виртуозных музыкантов, у меня иногда появляется желание поимпровизировать.

– Что ж, если вам вдруг захочется сымпровизировать новый скандал, сделайте это не у меня на глазах.

Лукас не успел ответить. Графиня подвела его к небольшой группе дам, окруживших чайный столик в дальнем конце зала. Было трудно определить, что им больше нравилось – лимонные пирожные или возможность поучаствовать в оживленной дискуссии на предмет перекрестного опыления у тропических фруктовых деревьев.

При его приближении их голоса зазвучали немного взволнованнее, страусовые перья на шляпках затряслись сильнее, и кое-кто из старушек предпринял попытку найти укрытие за пальмами в горшках.

Прямо как куры, которые бегут кто куда, завидев лиса.

Но были и другие. Эти с завидным хладнокровием, выстроившись в ряд, ждали, пока леди Бектон представит его. Последней в строю оказалась невысокая седовласая дама, которая как раз в это время рассматривала какой-то ботанический образец, забранный в рамку.