Убить своего дракона

Забился, заскулил в сети, неистово рванул вдруг выросшими когтями веревки, которые обволакивали его, путались в шерсти. Ужас сковал его волю, превратился в обжигающую ноги струю. Отчаянным усилием проделав дырку, он просунул голову, вырвался, полетел вниз, оставляя шкуру в ловушке. Затяжной полет сквозь серые плотные пласты тумана холодил сердце. Он приземлился и проснулся…

Положил ладонь на сердце, прислушался к ударам, почувствовал мягкие волоски на груди, провел рукой по косице, что шла вниз к пупку. Косица эта очень нравилась женщинам, он же был уверен, что под ней находится отверстие для превращения в оборотня. Было жарко и липко. По привычке провел ладонью по простыне, не мокро ли? Много лет назад после такого сна он просыпался в луже. Мама часто удивлялась, почему его пододеяльник и простыня такие серые. Это он подкладывал газеты, чтобы не промочить матрас… Много лет назад…

От досады, что день начался жестко, он сжал до боли кулаки. Как можно впускать в себя такие децибелы, они делают его инвалидом на весь день. Музыка умолкла. Полежав немного, он пошел в ванную, где долго стоял под душем, омывая свое вальяжное тело, тщательно вытирался, брился. Потом он достал большую резную шкатулку и стал стричь в нее ногти, усмехнулся, вспомнив, что начинал с маленькой картонной коробочки из-под пудры «Красная Москва», ее содержимое тоже было в этой новой. Каждый оборотень обязан иметь подобную… Откуда это взял, он уже не помнил, но неукоснительно следовал ритуалу многие годы, как только его стали посещать сны о растущих когтях. Это было его порядком, его маниакальной защитой против хаоса снов. Следующим ритуалом стал утренний чай, который своим запахом, цветом и вкусом возвращал его во внешнюю реальность.

День предстоял очень ответственный, и он не позволит детскому сну нарушить его жизнь и создать напряжение. Напряжение все же создавали события, которые возникали непредвиденно, не по расписанию, и не подчинялись тщательно разработанному плану.

Сегодня это случилось в их антикварном лифте, возможно, последней старинной кабине в городе. Впустив его внутрь и предупредительно закрыв дверь, лифт оставил его наедине с «милой» старушкой в ватнике, таком, как у сторожихи или работницы склада. Она держала пластиковую переноску с кошкой. Резкий едкий запах шибанул в нос. Кошка воняла и глядела на него во все зеленые глаза. Подступила тошнота, он захотел ослабить узел на галстуке, поднял руку, на что животное отреагировало хриплым воем, и смрад стал еще зловоннее. Пришлось опустить руку и прислониться к стене. Старушка казалась ему ведьмой. Он никогда не видел ее в подъезде. Видно, он как-то нарушил сегодня схему, неправильно подсоединил проводки, и они закоротили. Бабка смотрела на него снизу вверх подозрительными глазами крысы из-под своего надвинутого на лоб платка. Голос ее оказался глухой, будто не здешний:

— Что с ней случилось? Она всегда была милая, добрая киска. — Казалось, лифт не остановится никогда. — Вот везу к ветеринару. — И, найдя его отведенные в сторону глаза, заглянула в них, захихикав. — У нее вдруг стал раздваиваться хвост. Не знаешь, к чему это? — И тут лифт лязгнул и остановился.

Он открыл перед ними дверь, кивнул и, пропустив эту парочку, остался в парадном, надо было отдышаться, стряхнуть с себя кошачий дух, пережить случившее, понять, что он сделал не так: раздвоенный хвост — это очень серьезно. Ему неистово захотелось схватить этот хвост за два кончика и рвануть в разные стороны, раскроив его до самой кошкиной задницы. Не зря она так страшно воняла. И смотрела на него злобно, неотрывно. Она чувствовала. И эта бабка с ее тихим смехом. Откуда они вообще взялись? Кошка-оборотень в доме! Только кто из них? Кошка в старушке или старушка в кошке?

Все же не зря он учился переключаться. Решил, что обдумает все сегодня вечером. Что это было? Продолжение сна или реальность? Осмотрел тщательно свои ногти, остался доволен и вышел из дома. Но мотор, гоняющий кровь, работал на предельных оборотах. Пришлось присесть на скамеечку в тенечке обихоженного зеленого дворика. Дети были в школах и садах, взрослые работали, старушки смотрели утренние сериалы. До него доносился шум магистрали, рядом оглушительно чирикали воробьи. Подняв ворот пиджака, он потер лацканами лицо и втянул в себя запах дорогого одеколона, освобождаясь от кошачьей вони. Сердце понемногу успокаивалось. Усилием воли он заставил себя подняться и направился к стоянке. Приятный запах бензина и кожи, нагретой на солнце, возвратил его в мир, где надо играть по другим правилам.

Коля оказался высоким юнцом в модных узких джинсах на тонких ногах, заканчивающихся высокими черными кедами. Воротник розовой рубашки выглядывал из-под темно-сиреневого джемпера и бросал отблеск на продолговатое лицо, в некоторых местах засиженное лиловыми подростковыми прыщами. На плече болталась спортивная черная сумка, набитая, по-видимому, учебниками, на таких же, как у матери, глубоко посаженных глазах и крупном носу сидели стильные очки, на стекла падал конец косой челки. Коля, ссутулившись, ждал, где договорились, у остановки метро, куда женщины с Марком за рулем опаздывали из-за пробки, и мрачно курил. Однако, увидев мать и других пассажиров, сразу разулыбался.

— Коленька, сына, ну ты бы не курил с самого утра. Небось и не ел ничего. — Владлена Семеновна на глазах превращалась из женщины-гренадера в большую банку сахарного сиропа. Она смотрела на сына полными восхищения глазами, Ольга с Марком даже переглянулись.

Сына кинул бычок на мостовую и плюхнулся на заднее сиденье.

— Драсьти.

— Здравствуйте, Коля. Приятно познакомиться, Ольга Андреевна. Простите, что оторвали вас от своих дел, но видите, как все неожиданно сложилось. Мы сейчас все за несколько раз перевезем, а потом отпустим вас.

— Да что вы, Ольга Андреевна, это не вопрос. Сколько надо, столько и эксплуатируйте. У меня все равно никаких планов до вечера нет. А если нужно будет, то и вечером останусь. Ой, а это кто тут у нас в перевозке? — спросил парень.

— Это моя кошка, Ляля ее зовут.

— Ляля с нами будет жить? Можно открыть и погладить?

— Ляля будет жить со мной и твоей мамой на даче. Я просто не хотела ее надолго оставлять. А перевозку лучше не открывать, она все время норовит оттуда выскочить. Дома познакомитесь поближе.

Ольга обрадовалась, что парень симпатичный и любит животных. И если она поначалу еще сомневалась в правильности своего решения — ее сомнения подогревались и Марком, — то теперь успокоилась.

— Коля, а где ты учишься?

— В финансовом.

— И как?

— Нормально. Мне очень нравится.

— Коля на одни пятерки учится, на всех олимпиадах побеждает, преподаватели не нахвалятся, это он просто стесняется. Правда, Коленька? — Владлена поправила сыну челку. — Опять на глаза лезет, зрение испортишь. Ох уж эта молодежная мода…

В огромном багажнике джипа все вещи перевезли в два приема. Ольга показала Коле маленькую комнатку, которую обычно занимали редкие гости, иногда там ночевал Марк.

— Будет твоя. — Она как-то легко и незаметно перешла с ним на ты, хотя обычно это ей давалось с трудом даже с молодежью.

— Ага, понял. Здорово! Ма, что еще делать нужно?

— Не надо, Коленька, ничего, беги уже.

— Ну ладно, пойду тогда. Буду поздно. Ма, деньги нужны?

— Нет, сыночек, спасибо. Беги развлекайся. Ключи, ключи не забудь!

Захлопнулась дверь.

— В кафе барменом работать устроился. Самостоятельный, — гордо сказала Владлена своим новым работодателям.

— И когда все успевает? — не удержался и подколол Марк.

Он тоже вскоре уехал, но ненадолго, собирался вернуться за дамами вечером. Владлена разбирала вещи, Ольга сходила в магазин и стала готовить ужин на кухне. Новая домработница быстро справилась со своим скарбом и погнала Ольгу от плиты.

— Сама я, сама управлюсь. И так ты уже в магазин ходила. Переутомишься.