Страница 7 из 10
— … А вот, кстати, Ваше Величество… — хриплый голос дю Плейди, которым магистр мог перекричать вой песчаной бури, звучит сейчас до чрезвычайности мягко, и мне это очень не нравится… настолько не нравится, что я вся превращаюсь в слух: — Не получали ли Вы каких-либо известий из Англии?
Известий? Из Англии? От кого, интересно бы знать, я могла получать такие известия? Ведь я никогда там не была и никого там не знаю… К чему такой глупый вопрос от неглупого человека? Ну, посмотрим, что дальше… А пока я лишь пожимаю плечами и смотрю на магистра несколько удивленно.
— Видите ли, Ваше Величество, — показалось мне или нет, что в голосе храмовника зазвучали заискивающие интонации? — до нас в последнее время доходят странные известия от наших английских братьев. Очень странные…
Спокойно. Выдержать паузу. Зевнуть со скучающим видом.
— Да? — стараюсь, чтобы в голосе сквозило лишь вежливое любопытство. — И что же они вам сообщают?
— Говорят, что в Англии — мятеж, Ваше Величество…
Добавляем удивления, но не слишком.
— Неужели? Мой деверь решил короноваться?
А ведь и впрямь голос-то у храмовника заискивающий. И сладкий до приторности, словно прошлогодний мед…
— Нет, Ваше Величество. Братья извещают нас, что мятеж возглавляет сын Вашего венценосного супруга…
А вот это уже интересно. Неужели Филипп де Фальконбридж в Англии? А не молод ли он будет для такого серьезного дела как мятеж? Хотя ему сейчас, должно быть, лет шестнадцать или около того… так что вполне возможно… Но при чем тут я?!
— Скажите, милостивая госпожа моя…
Да он, кажется, и вправду напуган? Ну и дела!
— Не рассказывал ли вам супруг ваш о своем сыне… — храмовник напрягается и единым духом произносит: — о Робере фон Гайавата де Каберне де ля Нопасаран, графе Монте-Кристо?
Что-что? Монтекристо? Если не ошибаюсь, была у нас в Наварре пещера с таким названием — мне нянюшка рассказывала, будто жил в ней огромный змей, заманивающий к себе на съедение неосторожных путников… Но о знатном роде с таким именем я не слыхала и даже не подозревала, что он может существовать… Так же, впрочем, как и Нопасаран. Нопасаран… Это еще что за идейные вдохновители Реконкисты? А про сомнительную Гайавату вообще говорить нечего… От Наварры до Палестины не встречалось мне подобное имя.
Неужели тамплиеры затеяли какую-то непонятную мне шутку? Но по лицам их ничего подобного не скажешь…
С огромным трудом мне удается сохранить спокойствие. Я озабоченно тру переносицу, словно пытаюсь вспомнить…
— Как будто это имя я слыхала…
— Этот Робер Монте-Кристо, именующий себя сыном нашего славного короля Ричарда, собирает отряды на севере Англии. А так как там находятся значительные владения Храма…
Ах, вот оно что! Так вот чего вы боитесь, гордые тамплиеры! Боитесь настолько, что готовы проговорить со мной целый день, в надежде напасть на крупицу сведений? Сожалею…
— Немало самозванцев заявляли о подобном, и вам это хорошо известно. Но всемогущий Господь не даст свершиться несправедливости, и не допустит, чтобы венец рода Плантагенетов был бы схвачен чьей-то лживой рукой! На все воля Божья!
Мой голос звучит чересчур пафосно, что поделаешь. Храмовников мой ответ явно не устроил, но… что же они ожидали услышать?
Магистр дю Плейди вздыхает и произносит почти шепотом:
— Братья сообщают нам также, что и ваш венценосный супруг… будто бы… и сам признал его… Может ли такое быть правдой, Ваше Величество?
Единственно правильный ответ состоит в том, что правдой может быть все, если это выгодно Ричарду. Но вряд ли мне стоит это произносить вслух. Помочь храмовникам я ничем не могу, но хоть какую-то пользу для себя извлечь попытаюсь…
— А что еще говорят ваши добрые братья во Христе? — кто знает… любая мелочь может оказаться полезной, и я постараюсь разузнать все, что смогу.
— Они говорят — продолжает тамплиер так же тихо, — что будто бы ваш супруг нашел поразительное сходство между этим молодым Монте-Кристо и собой, и будто бы даже готов отдать ему власть над Англией — как своему сыну и наследнику, и призывает его стать продолжателем его великих подвигов…
…И вот тут вдруг на меня нахлынула такая обида и злость, что я сама себе удивилась… Вроде бы уж все прошло, а только стоило об этом заговорить, как у меня тут же слезы того и гляди покатятся из глаз… Наследника он признал, продолжателя великих подвигов! А ради чего? Либо справится с разбойником не может, вот и вынужден, как говорят на Востоке, лицо сохранить. Мол, не абы кому, а родному сыну, «кровиночке ненаглядной» проигрываю. Вот она какая, кровь наша рыцарская!
А может и просто: денег решил с бедолаги взять. Побольше. Моих-то ему как ушей своих не видать, а этот может и клюнет. Очень на Ричарда похоже…
И это сделал человек, у которого сейчас могло бы быть трое… пятеро… да что там! Даже семеро своих собственных законных сыновей?! Я могла бы каждый год приносить ему наследника, я бы сумела, я уверена! Если бы он только захотел… А вместо этого он готов любого проходимца признать своим сыном? Скотина!!! Господи, как же я его ненавижу!
Видимо, как я ни старалась сдержать себя, мое волнение не ускользнуло от внимания храмовников.
— Ваше Величество, не стоит так огорчаться… ведь даже если это и было, то задолго до вашей свадьбы… лет восемнадцать тому назад…
Задолго до нашей свадьбы? Лет восемнадцать тому назад? Как только магистр произнес эти слова, я вдруг поняла — вот она! Вот она, достойная расплата за все мои унижения. Монастырь, утопающий в розах — это прекрасно, но этого мало! Но хватит ли у меня смелости?.. Я перепроверила, не ошиблась ли в расчетах — нет, все верно. Раздумываю еще мгновение, а потом…
— Повторите еще раз, досточтимый магистр, сколько ему лет, этому Монтекристо, и каков он? — мой голос дрожит. Описания храмовник дает самые расплывчатые — высок, светловолос, хорош собой — и кроме хвастовства Ричарда, если он действительно все это говорил, в них ничего и нет. Прекрасно!..
Словно в изнеможении я откидываюсь на подушки, всем своим видом изображая совершеннейший упадок сил:
— Мой маленький Робер, где он? Скажите мне, добрые рыцари, что с ним?
Тамплиеры подскакивают, словно каждого из них ужалила пчела, а может быть — и две.
— Ваше Величество! Ваше Величество! Что с Вами?!
Один из них подает мне кубок, и я делаю маленький глоток. Затем, прикрыв глаза ладонью, еле слышно произношу, вынуждая тамплиеров ловить каждое мое слово:
— Я думала… Мне сказали, что он умер, не прожив и месяца… Поклянитесь, поклянитесь, добрые рыцари, что он жив и здоров…
— Госпожа… — смущенно бормочет один из храмовников. — Мы знаем лишь то, что сообщили нам братья. Три недели назад он был еще жив и здоров…
— Ваше Величество, — перебивает его дю Плейди. — Заклинаю вас, скажите: это действительно сын Ричарда Анжуйского?
Ну, муженек, а вот теперь мы разочтемся с тобой за все. Ты не зря боялся умных женщин… Всхлипывание. Прикрытые в страдании глаза. Руки прижаты к груди. Еще бы слезу пустить… Вспомнила брезгливое лицо Ричарда при входе в нашу опочивальню. Слеза покатилась.
— Да, это — его сын…
Пауза. Судорожный вздох.
И, тихо, но отчетливо, чтобы слышал каждый из присутствующих:
— И мой…
Только бы не засмеяться, глядя на их вытянувшиеся физиономии!
— Он был зачат нами до свадьбы, в первый приезд Ричарда в Наварру. Мне не было и пятнадцати… Его нарекли Монтекристо в честь того места, где все и случилось… — ну не поскачет же он в Наварру проверять, в самом деле, а звучит красиво!
— Поклялись хранить тайну… И вот теперь он… Сынок… Прижать к материнской груди… А я — здесь… А Ричард…
Слова мои становятся все бессвязнее, я еще пару раз всхлипываю, стараясь задушить подступающий к горлу смех, и, как и положено в такой ситуации, лишаюсь чувств, после чего на несколько мгновений вокруг воцаряется нехорошая тишина. Но вот я уже слышу, как магистр храмовников Франции приказывает кому-то: